Михаил Федоров - Искатель, 2014 № 06 Страница 2

— Хорошо. Жди звонка в десять.

— До одиннадцати не позвонишь, сама приеду.

Хмыкнула и каблучки ее застучали к остановке.

Михаил шел по старой улочке. Было безлюдно, сыро. Глядя в зарешеченные окна здания школы, он чувствовал себя почти осужденным. Конечно, ему не грозила «вышка», как отцу, который в конце сороковых проходил по известному «ленинградскому делу». Батя тогда чудом уцелел, быть может благодаря тому, что был слишком мелкой сошкой. Михаил знал об этом по его рассказам и конечно не мог сравнивать свои нынешние неприятности с прошлым отца. Но остаться без диплома, без офицерского звания, это ведь тоже житейская катастрофа. Он представил себе, как натянет солдатскую хлопчатку, будет в липком поту маршировать под стандартную команду «ать — два!», преодолевать полосу препятствий, рыть ночью окопы… Два года — это тебе не две недели на картошке! И все из-за амурной оплошности.

А может забыть о своих планах и жениться-таки на ней? Ведь чуток нравилась когда-то. И, кстати, совсем не так давно. Всего лишь прошлым летом. Глазам Подцыбина представилась душная, под черным звездным небом Алушта. Купол желтого цвета над танцевальной площадкой. Посреди отплясывающей разношерстной толпы о н а, плавная, горячая. Ее руки вспархивали над головами, извивались словно бренча невидимыми браслетами. Белое платье послушно обтекло ее стройное тело. Высокие каблучки ловко притоптывали на дощатом полу, изредка чокались друг о дружку, как рюмочки. Вокруг нее резвились ухажеры. Но ему, изловчившись, все-таки удалось прорвать их кольцо и пригласить ее на танец. Ее большие глаза в ответ качнулись, чуть опустились. Весь вечер был только с ней, вызывая явную неприязнь у джинсовых соперников. А в том, что она предпочла именно Михаила всем остальным, решающую роль видимо сыграло его место учебы, о чем он ей поведал под большим секретом. Магия его серьезного ведомства может и привела ее к самой крайней близости. Позднее Мишачок и сам влезал к ней в окно. Был ли в этом некий романтический ореол, он не знает. Но настоящий чекист, видимо, должен был поступать только так. Подцыбину нравилось изображать из себя перед другими этакого бывалого агента… Как же быстро выдохся аромат той игры…

Следующая их встреча произошла на ноябрьские, когда она проездом с ударной стройки, куда отвезла стройотрядовцев, заехала к нему в Давыдково на квартиру, которую он снимал второй год. В этой пустой, сданной ему почти без мебели комнате — не было даже стульев и спать приходилось на полу — он вел себя уже по-другому: ему нравилась роль беспечного обитателя мансарды с выцветшей литографией на облупленной стене, на которой изображены были пышные пальмовые фонтаны. Бананово-лимонный Сингапур и только. Тогда в золотую ноябрьскую пору, может, и началась жизнь его ребенка. Впрочем, его ли?

Ладно. Пес с ней. Женюсь. Что будет, то будет. Не в солдатах же служить. А года через два разведусь. Может, и раньше. Если не влечу, как Петух. Подцыбину вспомнилась недавняя история с его сокурсником Петуховым, который крутил шуры-муры с дочкой профессора. Женился и вдруг выяснилось, что тесть, мотаясь по загранкам, имел нежелательные контакты. И загремел Петух под бесшумные фанфары. Здесь иначе не бывает: тут манишка должна быть, как снег, и рукава незасаленные!

Обойдя еще раз вокруг школы, Мишачок вернулся к подполковнику.

— Что скажешь? — спросил тот.

— Василь Михалыч. Хочу посоветоваться.

— Давай, — Максякин снисходительно и самодовольно откинулся на спинку кресла.

— Я вот о чем, — присел напротив. — Вспомнил Петухова, который перед женитьбой не посоветовался с вами. Как бы мне не влететь.

— А что, у нее что-нибудь в родне? — окргулил брови Макака.

— Да я не знаю. Но чем черт не шутит…

— Не крути! Дурака из меня не делай. Завтра чтоб подал заявление.

— Да я подам. Но хотел, как лучше. А то потом ведь вам расхлебывать…

— Это ты прав. Спешки в наших делах не должно быть. Все должно быть по форме, — поманил пальцем к себе и, понизив голос, по-свойски добавил. — Будем думать. Хоть девка симпатичная.

«Вот бы и женился на ней», — подумал Подцыбин.

Михаил с недельку потянул время, потом махнул на все рукой, и они с Томой подали заявление в ЗАГС. Они обсудили все вопросы, связанные со свадьбой. Провожая ее на Киевском вокзале, Мишачок смотрел в большие влажные глаза, думал: «А все-таки она, мерзавка, любит меня» и ему казалось, что он снова начинает ощущать аромат прошлых встреч.

Подцыбин с долговязой москвичкой сидел за столом в ресторане «Арагви». Он пригласил ее как бы на прощальный вечер, чтобы расстаться легко и просто. Вручил букет роз, заказал бутылку дорогого ликера. Перед эстрадой с ансамблем отплясывали лезгинку тощие кавказцы. Официанты ловко проскальзывали с подносами между танцующими. Тома-Два, потягивая из фужера тягучий ароматный ликер, возбужденно рассказывала Мише, какая сказочная жизнь будет у них. Говорила, что уже обработала папашу, и тот, влиятельный генерал, ей обещал буквально все, даже загранку. Можно было выбирать: Сингапур или Гавану… Но есть вариант и Париж. Только придется чуть подождать.

— Давай выберем Гавану, — предложила Тамара.

— Нет, — твердо произнес Михаил. — Хочу бананово-лимонный Сингапур…

Взял ее руку, унизанную перстнями с яркими камнями, поглаживал и думал уже не о том, что надо говорить нелепые слова расставания, а о том, у кого занять приличную сумму денег, чтобы откупитьсмя от первой Томы, чтобы та отпустила его.

Подцыбин был по уши занят дипломом и в школе появлялся редко. Но раз, забегая поздравить своего руководителя Бориса Александровича — Боса (так называли его курсанты) с очередным званием, столкнулся в коридоре с Максякиным.

Макей, хмуро глянув на него, ухватил за рукав и потянул в сторону:

— Задал ты мне задачку…

— Что такое, Василь Михалыч? — побледнел Михаил.

— Надеюсь, не женился еще?

— На ком? — удивленно спросил Подцыбин.

— Ты что, мать твою! У тебя сколько баб? Я про ту, что из Киева. Она конечно, беременная, но это еще не аргумент. Кстати, у нее дядя сейчас в Израиле.

— А мы заявление подали.

— Да ты что! Не под ту юбку лезешь.

— А вы же мне говорили, — начал было Мишачок.

— Это кто тебе говорил?! — так и припер его взглядом. — У самого связь с иностранцами.

Михаил совсем упал духом.

— Я на другой женюсь! — вдруг выпалил он.

— На какой это другой?

— Ну, есть одна. Ее отец генерал с Лубянки.

— Ты лапшой тут не кидайся! Как фамилия-то его?

— Да я…