Теория Забвений - Владислав Владимирович Беляков Страница 2

– Ура… – Перебил его маленький мальчик. – Я всегда хотел, чтобы ты мне рассказал больше о нашем мире!

– Обо всем ты начнешь узнавать уже совсем скоро, но, увы, уже не от меня. Цель моего же рассказа – донести смысл.

– Дедуль, о чем ты? Мне же всего десять лет…

– Когда подрастёшь и вспомнишь эту сказку, вот тогда-то и поймёшь его.

– Ну хорошо. – Вздохнул он и перевернулся на правый бок.

Старец улыбнулся и продолжил, проведя рукой по его волосам: – Итак, на чем же я остановился, память уже моя не та… Ах да. Столетия шли по плану создателя. Демоны следили за людьми, наставляли их, поощряли и карали, если потребуется, показывая примеры другим. А ангелы спокойно следили за мирозданием. Но, в один день, в рядах хранителей рода людского появились те, что вняли совершенно иной точке зрения. И идея эта была проста и гениальна, но в тоже время некоторым умам не поддалась. По всему третьему миру неслась весть, что они – последние творения создателя, и этот мир должен существовать для них. Что не следует им кому-либо служить, а тем более людям. Хранители забвений, темниц для духа, в которых изгонялись пороки самых закоренелых отступников, приняли новою суть, а все им подчиненные, разумеется, последовали за ними. И могучие ангелы не имели права противостоять их замыслу, ведь не было угрозы для третьего мира в целом. И, когда всё почти уже кончилось, один из них отвернулся от своих собратьев. Благодаря его собственным идеалам он пришёл к воинству светлому и направил их на истинный путь, во имя сохранения дарованного им отцом первозданного мира. Так начался поход. Владыка-отступник научил ангелов принимать собственные решения, ибо только так можно сохранять жизни, побеждая в одной битве за другой, и война была выиграна, а мятежники разбиты. Но, стерев свою семью с лица третьего мира, герой решил построить новую. Так был создан наш дом. Он дал ему название, дал смысл жизни и заповеди, по которым мы живем и по сей день. А завтра, Виктор. Ты станешь одним из нас. Станешь одним из мезмеро.

– Жду не дождусь, дедушка. Жду не дождусь… – говорил мальчик, закутываясь в одеяло.

– А теперь засыпай, завтра у тебя будет насыщенный день.

Старец поднялся с постели, затем выключил ночник. Подойдя к двери, тихо открыл её и произнёс: «С Днём Рожденья, мой мальчик, да исполнится твоя самая заветная мечта». Он вышел за дверь, а та медленно и тихонько затворилась. Легкий ветерок бесшумно подул в еле заметную щель, вынося за собой последние мгновения уходящего дня.

А тем временем в обычном городе уже горели огни, люди прогуливались по улицам. Одни просто гуляли, другие же праздновали окончание рабочей недели в весёлых компаниях. Вечерние заведения были давно открыты и ожидали посетителей. Сложно предположить по проходящим мимо людям, чем они намеривались заняться этим вечером. Раньше по элегантному наряду, гордому стану, и многим другим признакам можно было понять, что этот или иной человек идёт на вечерний бал, или же на другое социальное мероприятие, а в настоящее время «бальные» черты присущи всем и каждому, и куда бы человек не собирался, он думает, что величественнее и прекраснее торжества не было и никогда уже не будет. Куда ни глянь все заняты своими делам. Дамы тихо гуляют со своими кавалерами, шумные компании бегают и кричат по центральной площади, и непонятно как их не задерживают полицейские, сидящие в машинах, припаркованных на этой самой площади. Видимо все устали под конец недели и просто хотят отдохнуть, как только могут. Всё это неизменно, как и то, что ни одна живая душа никогда не заходит в глубь ноябрьского парка. Одни говорят, что это запрещено по каким-то причинам, другие что там странная погода и туман, и даже ходят слухи, что кто заходит туда никогда не возвращается. Хотя люди в этом городе совершенно несуеверны и достаточно скептичны. Никто не верит даже в истории о призраках, и, если перед кем-то появится дух его прабабушки, который начнёт рассказывать про великие сокровища, закопанные на заднем дворе дома, тот просто пройдёт мимо, да ещё и с таким видом, что вся эта информация давно уже была опровергнута. А многие из молодежи, забегающие в парк, никогда не делятся впечатлениями, будто никто о них и не помнит.

Один приезжий в город турист удивился наличию места, которого нету ни в одной брошюре, карте и даже справочнике, хотя невооруженным глазом заметна проходящая туда проводка, трубы, и тусклый свет, что мерцает где-то в глубине. Деревья, в свою очередь, такие ухоженные широкие и высокие, кажется, что этому лесу тысячи лет, и кто-то определённо следит за ним. Поддавшись своему любопытству, он отправился на поиски, и, спустя какое-то время, их прервала непонятная невидимая стена, взявшаяся из неоткуда прямо перед его носом. Из неё вышли какие-то люди в элегантных темно синих или сиреневых костюмах, взяли его под руки и «вывели» из леса, причём мужчина не мог при этом вымолвить ни слова, а уж о сопротивлении даже и не задумывался. А, выйдя за территорию, мысли о недавно случившемся не долго задержались у него голове, ведь стоило оказался за пределами парка, они попросту исчезли, как и те неизвестные… осталась лишь одна идея. Тщательно порывшись по карманам, он обнаружил брошюру с картой города и продолжил свой поход по неизвестному ему ночному городу. Не зря же он всё-таки сюда приехал.

***

Утро выдалось как обычно неудачным. Виктор проспал, запамятовал куда положил часы, а, пока искал, забыл почистить зубы, и было уже слишком поздно, так как раздался стук в дверь. Она отварилась и в комнату вошёл Алтейский, молодой офицер, исполняющий должность протокольного дежурного, чтобы забрать вчерашнего именинника на завтрак.

– Доброе утро, Сергей, – сказал он, высовывая руку из-под стола, – я сейчас, одну секунду.

– Виктор, уже пол десятого, а ты ещё даже не по форме! И не говори, что у тебя её нет, я сам лично её вчера тебе отдал. – Пробормотала сильно педантичная фигура, стоящая в дверном проёме. Под словом «сильно» понимается то, что, как все члены ордена не были бы рады носить почётную тёмно-фиолетовую мезмерскую форму, Алтейский отличался высокой степенью гордости, и она выражалась в совершенных мелочах. У этого человека форма была всегда как новенькая. – Думаешь, что если ты сегодня герой дня, то тебе положен особый подход?