Дикие Земли - Александр Олегович Анин Страница 2

Его убеждение, что что-то было не так, подтвердилось на ужине. Всем выдали в дополнение к пище по яблоку, и его яблоко тут же попытались отнять, но он укусил протянутую руку, и больше попыток не последовало. Зато ночью его накрыли с головой одеялом и начали избивать, отчего Эл разозлился всерьёз и впервые интуитивно применил дар, раскидав обидчиков одним выплеском силы.

Со звоном разлетелись в оконных рамах стёкла, а перепуганные соседи по комнате стайкой метнулись в сторону дверей, заливая пол струйками бегущей из носа крови.

Вскорости появилась группа взволнованных и явно озадаченных взрослых, которые попытались включить свет, но лампочка, пыхнув, погасла.

Его вывели в коридор и оценили разбитое в кровь лицо, но он не понимал, что его спрашивают, просто испытывал обиду.

В эту ночь и их уложили спать в коридоре, а на утро ему вернули его новые вещи и постельное бельё, затем поселили отдельно в довольно большой комнате на четвёртом этаже.

***

С тех пор он редко оставался без пригляда взрослых и почти не соприкасался с детьми.

Ему каждый день показывали массу картинок и заставляли многократно повторять названия нарисованных предметов, большую часть которых он видел впервые. С ним занимались персонально разными вещами. Учили делать из бумаги фигурки, собирать из тонкой ткани и тонких реек летающих по воздуху змеев, читали ему книги с обилием картинок, плели разные вещи из верёвок и бумажных лент.

Месяц за месяцем он запоминал слова, а что не мог запомнить, рисовал на бумаге, и ему подсказывали, потом появились уроки грамматики и арифметики, и через три года Элран вполне сносно умел говорить, читать и считать, но это был уровень начальной школы, а ему было уже пятнадцать, и за партой на уроках он сидел с детьми на пять лет младше него.

Сверстники обзывали его Тупнем и, по возможности, пакостили. То исподтишка кинут в него огрызком яблока или грязной тряпкой, то толкнут на него кого-то из младших, но ему до них не было никакого дела, хотя обида с годами только накапливалась.

Он по-прежнему жил один и всё время был вынужден посвящать урокам и занятиям, чтобы нагнать по уровню образования далеко ушедших вперёд сверстников.

Из-за объёма заданий он практически забыл о наличии у него искры, но она сама напомнила о себе.

Весною, спускаясь на перемене по лестнице в учебном корпусе, он получил аккуратную подножку и очень болезненно упал, повредив при этом связки руки и разбив об стену лицо. То, что произошло дальше, шокировало всю страну, поскольку группа старых обидчиков, с ухмылками наблюдавшая за его падением, просто превратилась в жижу и стекла по ступенькам. Копившаяся годами обида нашла выход, и сдержаться у него не получилось.

После этого его перевезли в тюремный блок и иногда подселяли к нему в камеру взрослых сидельцев, явно изучая великое разнообразие его возможностей, проявляющихся пока только в экстренных ситуациях.

Всё бы ничего, но с приходом зимы в камере без остекления было слишком холодно, что окончательно переполнило чашу его терпения, и искра перенесла его туда, где было тепло.

***

Здесь был лес, привычный, пахнущий прелой листвой и хвоей, и пестрящий россыпью крупной и спелой земляники.

Осмотревшись и не найдя поблизости никакой опасности, Элран выдохнул и осмотрел свою арестантскую робу.

Комбинезон был грязно-жёлтого цвета из довольно плотной ткани, ноги обуты в новые добротные ботинки, и это было неплохо. Из хорошего, что он наконец-таки вырвался и наконец-таки может согреться. А ещё кругом полно ягоды и грибов, а значит, и с голода он в ближайшие дни не пропадёт.

Нагнувшись к первой спелой ягоде, он вдохнул её нежный аромат, который так долго мечтал ощутить снова.

Эл побрёл среди деревьев в поисках ручья, по пути насыщаясь земляникой. Он нанизывал на прутики встречающиеся ему съедобные грибы и связывал прутики кольцами.

К сожалению, нигде не попадались камни, которые можно было использовать для розжига огня, но такой большой надобности в костре сейчас не было, а мучиться, добывая огонь трением, он явно не хотел.

Через пару дней он нашёл хороший ручей и отправился вниз по его течению, и к вечеру следующего дня вышел к более большому ручью, в который впадал прежний.

При том, что в последнее время он не слишком много видел от людей добра, он понимал, что выжить одному в лесу с наступлением холодов будет невозможно, тем более с голыми руками. Из плюсов, он теперь не под надзором и есть возможность изучать возможности своего дара. Из минусов, что ягода в лесу не вечна, да и съедобные грибы растут не повсеместно.

Он неспешно шёл вдоль ручья, пробуя разными способами получить магический огонь. В принципе, процесс оказался не трудный, достаточно было представить шарик пламени и влить в него немножко энергии от искры, а потом либо метнуть этот образ на ветку, либо вытянуть из него силу обратно, если передумал использовать.

Поняв принцип, Эл хотел уже пробовать что-то новое, но остановился как вкопанный, упёршись взглядом в человеческий череп.

Быстро осмотрев окрестности, он нашёл растащенные зверем остальные кости, а так же остатки кожаного доспеха с нашитыми на него ржавыми квадратами железа, пояс с ножом в деревянных ножнах, который хоть и покрылся ржавчиной, но только поверхностно, и, в общем-то, всё, не считать же за находку растерзанные волками сапоги.

Пояс был далеко не в лучшем состоянии, явно провалялся тут больше года, а вот нож стоило прибрать, хоть он и взят считай с мёртвого, но другого-то пока нет.

***

Останки человека говорили о том, что он приблизился к обжитым местам, но именно теперь куда-то спешить было противопоказано. Нужно было разбираться в своих возможностях, чтобы пожить подольше, да и в обиду больше себя давать не хотелось.

Подготовка требовала времени, поэтому в этот раз он решил сделать себе шалаш, чтоб спать, не просто спрятавшись в кусты, а в более комфортных условиях.

***

Насаженные на прутки грибы тихонечко шипели над углями, пока пятнадцатилетний парень учился использовать свою фантазию и возможности. В принципе, уже сейчас Эл был доволен своими достижениями. Ему очень понравилось использовать иглу из чистой энергии дара, способную пробить толстое дерево и молнию, которая даже в виде крошечного шарика разряжалась так, что перешибало в щепки молодое дерево толщиной с его