Тори Халимендис - Великая шаисса (СИ) Страница 20

Резким движением я выдернула ладонь, которую Баязет уже начал поглаживать большим пальцем.

— Ты опять забываешься, — прошипела я. — Свое решение я еще не озвучила.

— Значит, ты его уже приняла?

— Не пытайся поймать меня на слове, Баязет.

— Хорошо, — неожиданно покладисто согласился тот. — На самом деле я пришел вручить тебе подарок.

— И по какому поводу? — насмешливо спросила я.

— Просто потому, что ты женщина, любви которой я добиваюсь.

— Или потому, что Селим рассказал тебе о подарке Искандера?

К чести Баязета, он не стал делать вид, будто не слышал об этом.

— Да, твой брат указал мне на мою ошибку. И я благодарен ему за совет. Амина, я ведь помню тебя еще совсем крохой. Мне и в голову не приходило, что…

— Что я женщина, а не просто приложение к Императору? Что за мной можно ухаживать?

Удивительно, но Баязет смутился.

— Вовсе нет. Ты самая желанная на свете женщина для меня, но я почему-то не подумал об ухаживаниях — в этом ты права. Но я обязательно исправлюсь, только предоставь мне шанс.

Очень хотелось съязвить по этому поводу, но я воздержалась. К тому же я сильно сомневалась, что Баязету в последние годы приходилось ухаживать за женщинами — понравившихся красоток он просто покупал в свой гарем, а с девушками из знатных семей предпочитал не связываться, иначе связать могли бы уже его — узами брака. Скорее всего, Старший Советник Императора подыскивал себе наиболее выгодную партию, чтобы еще более укрепить свое положение и обезопасить себя на случай, если вдруг впадет в немилость у Селима — от подобного никто не застрахован, даже друг детства не является исключением — и тут я очень вовремя овдовела. Конечно же, Баязет тут же воспылал ко мне немыслимой страстью.

Ничего не подозревающий о моих мыслях приятель протянул мне узкую длинную шкатулку. Эту вещицу я заметила, когда он пришел, но не поинтересовалась, что там, хотя и догадывалась, что он явился с подношением после моей вчерашней демонстрации Селиму жемчужной нити, подаренной Искандером.

— Готов поспорить, подобного дара ты не получала ни от кого из своих поклонников.

На сей раз Баязет оказался прав. Потому что на правах старого друга он подарил мне кинжал — острый клинок, который я осторожно потрогала подушечкой указательного пальца, и изукрашенная рубинами золотая рукоять. Драгоценные камни смотрелись подобно каплям крови.

— Благодарю тебя, Баязет.

— Понравился тебе мой дар, Амина?

— Очень. Но, — усмехнулась я, — ты не опасаешься дарить предполагаемой невесте оружие?

— Ничуть. Сомневаюсь, чтобы ты была способна причинить мне вред.

К кинжалу прилагались ножны, тоже густо усыпанные рубинами. Я вертела подарок в руке, заставляя драгоценные камни отбрасывать алые отблески от попадавших на них солнечных лучей.

— Амина, — вкрадчивый голос Баязета оторвал меня от любования, — я случайно узнал, что ты три ночи назад виделась с принцем Северного Королевства, причем встреча ваша проходила мало того, что в неурочный час, так еще и в уединенном месте. Ты не хочешь рассказать мне, что бы это значило?

— Не хочу, — с вызовом ответила я. — Не испытываю ни малейшего желания.

— Что же, тогда я спрошу об этом у Селима, — сказал Баязет с явной угрозой.

— Непременно поинтересуйся, — от сладости в моем голосе у меня самой заломило зубы. — Может быть, брат и поделится с тобой своими планами. Тем более, что с принцем я встречалась по его распоряжению.

Предполагаемый жених бросил на меня недоверчивый взгляд, а я широко улыбнулась ему. Баязет мгновенно понял, что лгать мне смысла нет, да и подобное распоряжение вполне соответствовало характеру Селима.

— Ну раз это был приказ Императора, то не мне возражать против него.

— Ты прав, друг мой, как и всегда, впрочем. Не зря Старший Советник Императора славится своим благоразумием.

Вскоре приятель вспомнил об ожидавших его безотлагательных государственных делах и откланялся. А я перевела дух с облегчением — в ближайшее время расспросы об Эдвине со стороны Баязета мне не грозили.

Ближе к обеду мне принесли очередные подарки, сопровожденные записками с пожеланиями выздоровления. Искандер прислал томик любовной поэзии в роскошном переплете, украшенном золотыми пластинами и мелким жемчугом — дар, несомненно, с намеком. Я лениво полистала страницы, без удивления обнаружив, что все изложенные там произведения давным-давно мне знакомы, а потом распорядилась отнести книгу в свою библиотеку. Второй подарок вызвал на моем лице улыбку. Фирузе нарисовала для меня картинку: рыжеволосая женщина с непропорционально тонкой талией и большой грудью держит за руку малышку в неподходящем ей взрослом платье синего цвета. Маленькая хитрюга попыталась не только порадовать меня своим рисунком, но и напомнить о данном ей на днях обещании. На обратной стороне Салмея написала, что ее очень беспокоит мое состояние, но она выражает надежду, что недомогание мое скоро пройдет. Я прекрасно понимала, отчего невестка сама не навещает меня: боится, что болезнь может подхватить ее дочь. Это предположение вызвало у меня печальную улыбку: недуг, от которого я страдала, Фирузе пока не грозит.

А причина моего плохого самочувствия вскоре опять напомнила о себе. Уже смеркалось, когда Найме доложила, что меня желал бы навестить принц Эдвин. Формального повода отказать главе посольства у меня не было, поэтому я согласилась его принять. Верная Фатима ушла на свидание с Мустафой, но я приказала Найме и Рание не покидать комнату, а за напитками и угощением отправила одну из тех рабынь, что поступили в мое распоряжение по возвращению во дворец. Никого из этих девушек я не приближала к себе, так как не могла сказать наверняка, кому они служат на самом деле. Они были заняты в основном уборкой и разными мелкими поручениями от моих личных служанок, я же их почти не видела.

Когда я вышла к Эдвину, на столике уже стоял исходящий паром кофейник. Рядом находились два кувшина — с мятным чаем и с гранатовым соком и небольшие тарелочки, на которых горками лежали разнообразные сладости. Я поприветствовала северного принца, с удовлетворение отметив, что голос мой звучит ровно и спокойно.

— Что вы будете пить, принц? Чай, кофе или сок?

Эдвин выглядел немного растерянным.

— Пить? — переспросил он. — То же, что и вы, шаисса.

Я разлила кофе по небольшим чашечкам, расписанным цветами. Мужчина смотрел на мои руки, потом перевел взгляд выше и в глазах его вспыхнул радостный огонек, а на губах появилась мимолетная улыбка. А я запоздало припомнила, что утром приколола к плечу подаренную им брошь и мысленно обругала себя за то, что не сообразила снять ее.