Луковое горе - Дмитрий Анатольевич Кадочников Страница 20

Упавший снег прозрачной слезой тут же таял на лобовом стекле. Через стекло Егор видел детей, весело катавшихся с горки, рядом на небольшом катке играли в хоккей, до слуха доносились радостные возгласы. Как классно быть мелким, а тут сидишь в железной коробке, слушаешь какой-то бред. Безэмоциональное бурчание Алексея, слившись с мерным звуком двигателя, напрочь вырубало сознание. Уже через дремоту с трудом прорывались к сознанию обрывочные фразы.

– Прикинь, сколько бабла… И мы на этой теме подвинем всех азиатов! Я тут решил… Одному страшно – нужен компаньон.

Егор заставил себя проявить интерес, с трудом выйдя из томного оцепенения, зевая, спросил:

– Можно подробнее, что за азиаты и что за бизнес.

– Вот видишь, зацепило! Интересно, да? Не зря приехал, как знал, что тебя можно в компаньоны взять. Сижу тут с полчаса, жду, думаю, не зря ли, не откажется ли, оказалось не зря! – хвалил себя Алексей, взяв в рот ус и тщательно что-то с него сжевывая…

– Еду, значит, я неделю назад, клиентов нет. Руками никто не машет, не таксуется, мысли дурные в голову лезут об устройстве на работу менеджером на «холодные звонки», и от них на душе кисло. Когда таксуешь, люди разные попадаются. Поговоришь с одним, с другим, смотришь, темка нарисовалась, – так Алексей начал свой увлекательный рассказ в лицах. – Решил на удачу сгонять в центр, проезжаю возле рынка, снег летит хлопьями, в пяти метрах ничего не видно. Тут джигит сорока пяти лет рукой машет, одет не по-зимнему, в куртке кожаной. Кепка на глаза, сам невысокий, да ростом где-то… ну, прям как я. Остановился, кричу ему: «Давай садись быстрее!», – снега налетело в машину… мне же потом лужи убирать. Садится, говорит мне, ласково улыбаясь: «Дорогой брат, жми на выезд из города!» – даёт адрес. Я ему твёрдо с нажимом, мол, слушай сюда, шестьсот тысяч старыми дашь – поеду, тут ехать час, а там одни склады, никого обратно не возьмёшь, плати, короче, в два конца. Он, всё улыбаясь: «Да без проблем, дорогой мой, я тебе восемьсот тысяч даю», – и вытаскивает из куртки пакет целлофановый, набитый деньгами. Деньги так себе, мелочь, но много. Отсчитал: «Бери, братан, поехали!» Ну ладно, поехали. Дорога плохая: гололёд, пробки. Мужик похож на азербайджанца: смуглый, невысокий, внешность обычная. Едем, он мне: «Слушай, сил нет, можно покурить?» Я ему: «Смотри, пепел не урони, а так – кури». Он сладко и жадно затянулся, обмяк, вальяжно так произнёс: «Я бизнес у вас имею, мои там две машины стоят, товар привезли с Казахстана: морковь-шморковь. Я вот на рынке его продал, – пассажир снова сладко и глубоко затянулся, выпустил дым в потолок. – Чик только, – он щёлкнул пальцами, – пять дней, и уже еду с водилами-чудилами рассчитываться».

– Что за товар-то у тебя? На самом деле морковь? – Лёха – тёртый калач, кое-что понимал в торговле. В его голове не укладывалась схема, при которой неграмотный выходец с Казахстана может удачно торговать в чужой стране.

– Я привозил лук первую партию, купил там вообще за ваши десять тысяч рублей по-старому, короче, за 10 рублей всего килограмм купил с учётом доставки. Вот и считай: тут у вас оптом – по 20 рублей, а в магазине – вообще по 30 рублей можно встретить! – азербайджанец ловко выбросил бычок в окно, тут же закурил новую сигарету.

– Крутой бизнес у тебя, но сезонный. Плохо. Две-три партии привёз, и всё, кирдык. Потом-то что делать?

– Дорогой! Ясно, что сезон. Всё в жизни сезонно, вроде вот сегодня мужик, оп, и уже дед! Лук осенью привожу партии две. Весной ещё пару партий, потом, смотри, картошка-маркошка киргизская с апреля по июнь вези, если силы есть, затем сразу перчик-мерчик сладкий – ещё пару ходок делаешь и июль-август арбуз-дыню возишь. А какой персик нежный, э, брат, с Узбекистана, – пассажир, причмокнув губами, закатил глаза, – партию можно успеть, и луком с капустой заканчиваешь, глядишь, снег пошёл – ноябрь. А там отдыха-то остаётся полтора месяца, не больше, и снова лук. Не бизнес – рахат-лукум, успевай только деньги считать, – пассажир в конце длинной речи несколько раз прищёлкнул языком, закачал головой, сладко зажмурив миндалевидные глаза.

– И что, целый год как белка крутишься, и бабки только в конце поднимаешь? – прервал затянувшееся молчание Алексей, открыв окно в попытке выветрить дым, разъевший глаза и вызывающий спазмы в горле.

– Да, всё в товаре. Чуть дёрнешь на еду, маленько-маленько семье отправить, – азербайджанец, прищурив глаза, упёрся хитрым взглядом в водителя и продолжил.

– Ты не думай, что убытки, дом у меня свой, КамАЗ свой, сыну дом отстроил, дочери дом строю. Тандыр-мандыр строю, чтоб лепёшку нежный продавать, люди круглый год у меня работают. Деньги со всех сторон идут, – сладко вещал новый знакомый, постоянно курил, показывал свои несметные богатства, широко разводя короткие руки. С его слов, всего у него было много, и эти избытком он может чуть-чуть, самую малость поделится с хорошим человеком-водителем.

– Слушай, а звать-то тебя как, может обсудим совместную темку? – Алексей принял боевую стойку, внутренне сжавшись и приготовившись принять отказ.

– Онур зовут, я турок настоящий, не какой-то там… казах.

– Базара нет, ты прямо самый сенокос, турок. Я еду, вижу, ба! Турок! Сразу по тормозам, видно, чел деловой, не просто так, при бабках, – Алексей, носивший фамилию Орлов, почуяв добычу, сразу вошёл в пике.

Онур оценивающе окинул водителя взглядом и оскалил крупные жёлтые зубы в улыбке.

– Слушай, брат, у меня есть деньги на две шаланды лука. Лучше для большей прибыли четыре-пять шаланд-маланд. Могу взять в долю, – Онур протянул руку в знак заключения договорённости, Алексей пожал жёсткую со следами въевшейся грязи ладонь нового знакомого.

Из дальнейшего монолога турка стало понятно, что шаланды – это 12-метровые полуприцепы. Если Алексей входит в бизнес с настоящим высокопробным коммерсантом, имеющим подвязки по всему Казахстану, то он сможет его, так и быть, взять в долю, при условии вложения денег минимум в 3 шаланды лука. Со слов Онура получалось, что вопрос партнёрства не прибылен для него, он делает лишь поблажку русскому. Берёт его в компаньоны в память о СССР и дружбе народов. Подумав, турок с нажимом произнёс:

– Я мусульманин, у нас не принято обманывать человека. Даже если ты другой веры, Коран не позволяет.

Вскоре подъехали к месту стоянки шаланд. Онура ждали две машины с водителями-казахами. Турок бодро выскочил, сразу попав в плотный снеговой заряд, хлопнул дверью машины, что-то громко закричал на казахском, замахал руками. Водители отвечали ему, активно махая руками в ответ. Со стороны казалось, что это крупные птицы-падальщики делят свою добычу, кружа вокруг неё и пытаясь отпугнуть друг друга, чтобы урвать