Реальность, которой нет… - Найта Грейс Страница 20

И все улеглись на свои места в палатках, а Инна и Петя так и остались сидеть у костра. Им поручили его караулить.

Глава 22

— Как ты здесь оказалась? — шёпотом спросил Мрачный король со странным трепетом.

— Неважно, — отмахнулась бессонка, тяжко вздохнув.

— Не хочешь говорить мне, да? — Петя сложил руки домиком и устремил взгляд на звёздное небо.

Инна промолчала, нервно убирая кудри с лица.

— Зачем вообще ты сюда пришла? — продолжил допрос Непомнящий после недолгой паузы.

— Хочу помочь им.

— Помочь?.. — Мрачный король недоверчиво посмотрел на свою собеседницу.

— Да, — холодно ответила Инна с еле слышным сарказмом, отведя взгляд.

— Неужели… — Петя абсолютно не верил в такое заявление Ковалевской.

— Не веришь? — перебила она его, — А зря, — её тон звучал, между тем, абсолютно неубедительно. И эта её реплика только заставила Мрачного короля ещё больше удостовериться, что Инна не будет и совсем не хочет помогать Невидимкам.

Воцарилось молчание. Дети сидели рядом. Тихо трещали угольки костра, сверкали звёзды. Будто отражая их свет, на тёмно-зелёной поляне блестели цветы. В мерцании огня этот мир казался хрупким, маленьким и кукольным. Всё вокруг дышало чем-то тихим и очень таинственным…

В этом пейзаже крылось что-то тёмное, но вместе с тем странно родное для подростков. Затаённая тревога внутри их сердец сжалась и превратилась во что-то томное, согревающее и будто препарирующее чувства и слова, которым не суждено было вырваться наружу.

— Твоя мантия совсем лёгкая, — нарушил молчание Петя, — Тебе не холодно?

— Нет… — задумчиво отозвалась бессонка, ещё больше закутываясь в ткань.

— Если замёрзла, я могу дать тебе кофту, — Непомнящий улыбнулся и его улыбка — очень тёплая, уютная и простая — надолго врезалась в память Инны.

— Не надо… Но, спасибо, — Ковалевская хотела бы улыбнуться в ответ, но строгие традиции запрещали бессонцам показывать эмоции.

— Кстати, твои родители ведь наверняка потеряли тебя, — заметил Мрачный король, попытавшись скрыть глубокую грусть, затаившуюся в его изумрудных глазах, участием и интересом.

— Наверное… — инстинктивно Инна достала из-за уха белую прядь, чтобы, усмиряя чувства, забрать её снова.

— Хочешь домой?

— Хочу. Но не могу же я сейчас уйти.

«Я тоже хочу, — подумал про себя Непомнящий, грустно улыбнувшись, — жаль, идти мне некуда…»

— Сейчас не можешь, — заметил он вслух, искренне пытаясь поддержать свою подругу, — Но однажды ты обязательно вернёшься домой…

Так они и сидели у костра. Петя почти не спал, потому что не хотел оставлять Инну в одиночестве.

И тем не менее, Мрачный король всё же отправился в царство Морфея, но только под «утро» — так называлось время, когда все те, кто спал, просыпались — Петя просто очень устал, ведь не смыкал глаз уже трое суток.

Именно тогда бессонка, убедившись, что её друг заснул, встала и пошла по направлению к небольшой пещере, находящейся чуть поодаль от палаточного лагеря. Ковалевская знала одну тайну, связанную с ней.

Инна шагала всё глубже и глубже в темноту, перебарывая свой страх. И вот, внезапно кромешный мрак, опутывающий невидимыми сетями тело и сознание, прорезало далёкое голубовато-зелёное, еле уловимое мерцание.

Бессонка ускорила шаг. Становилось всё светлее и светлее, и вот, наконец, она дошла до большого светящегося шара, стоявшего прямо в пещере. На нём было видно несколько трещин, таких, будто он сделан из стекла или льда. На лице Инны просияла искренняя радостная улыбка. Но её радость была омрачена холодной и насмешливой репликой:

— Я знал, что найду тебя здесь.

Ковалевская обернулась. Перед ней стоял Владимир.

— О, как меня достало то, что ты делаешь! — сказал он, нервно жестикулируя руками, — Зачем всё это? Тебе плохо живётся?

— Ты хочешь, чтобы Найтомнию завоевало другое государство. А я не хочу, — от страха у Инны скрутило живот. Всё тело стало будто из гипса, она поняла, что с трудом говорит и уж точно не в силах сдвинуться с места.

— Твоя жизнь станет лучше, когда его завоюют, — Владимир посмотрел на свою младшую сестру с презрением, с каким смотрят порой на человека глупого, не смыслящего ничего в каких-то простых вещах.

— Нет, потому что, в отличие от тебя, я не предатель, — холодно сказала бессонка, сделав над собой усилие и выпрямившись.

— Ты перебежчица, ты то с нами, то нет. А значит, предатель вдвойне, — в такой же холодной манере отвечал Владимир.

На секунду лицо Инны изобразило удивление и непринятие, но потом вновь стало безразличным. В душе же тем временем происходил коллапс…

Ковалевская поняла вдруг, что её сводный брат прав. Что она действительно перебежчица.

Но как больно, как ужасно было это осознавать!

Словно что-то тяжёлое ударило по голове, и теперь Инна стояла вот так — в полузабытьи, всё ещё слыша гадкий звон в ушах, с головокружением и болью…

— Ну? Что молчишь? — спросил блондин, — Мы выиграем, а вы проиграете. Тебе надо быть за ту сторону, которая победит.

Бессонка всё ещё не знала, что ей сказать. Она не могла так быстро отойти от удара страшнейшей правды, прилетевшей так неожиданно и хлынувшей кровью из старых ран…

— Ставлю вопрос по-другому: ты хочешь выбраться отсюда? — Владимир нетерпеливо ходил по зале туда-сюда, бросая ледяные взгляды на стены и потолок.

Инна молчала.

— Прекрати. Ты и впрямь сумасшедшая, или только притворяешься?

Бессонка нерешительно попятилась к шару.

— Что за наказание… — со вздохом проговорил Владимир, — Сейчас я разобью этот несчастный барьер. Вход в пещеру будет замурован, и ты никогда не выберешься отсюда. Ни-ког-да, поняла? Ты слышишь меня, или что?

Инна всё ещё молчала.

— Что ж, ты сама так захотела, — блондин поднял с земли небольшой камень и замахнулся, — У тебя есть ещё пять секунд. Я считаю: Один… Два…

По лицу Инны пробежала тень беспокойства, готовая перерасти в панику. Но Ковалевская усилием воли остановила проявление эмоций. Сами же эмоции — ужас, отчаяние, неприятие, — прорастали всё глубже и глубже в душу.

— Не надо… — сказала бессонка машинально, подойдя к шару и попытавшись заслонить его.

— Ты больше не будешь мешать мне? — последовал вопрос.

— Буду… — после того, как Инна ощутила себя предателем и перебежчицей, её язык попросту отказывался врать.

— Тогда три… — продолжил Владимир с каким-то жутким остервенением, — Четыре…

— Стой! Не делай этого! — вскричала Инна так пронзительно, собрав в своём крике столько энергии, просьбы и силы, что, казалось, он может и обрушить стены, и разложить по полочкам весь конфликт.

— Пять… — тем не менее договорил Владимир и бросил камень. Секунда… И шар был разбит. Сразу же сделалось темным-темно, послышался оглушительный шум снаружи, землю внезапно сильно толкнуло. Инна повалилась на пол. Она не вскрикнула, просто упала без чувств,