Алексей Макеев - Церковный вор Страница 21

Здорово, видать, разозлился, раз на виду у всех стал затевать со мной ссору. Но он понятия не имел, с кем связывается, а то вряд ли решился бы давать мне такие советы, да еще и угрожать.

– Остынь, дядя, – произнес я спокойно и, легко высвободив запястье из захвата, сделал рукой вращательное движение, будто заводил ручкой от автомобиля двигатель. А потом опустил ее, держа подальше от лап взбешенного Сильвестрова. – Если ты мне оплатишь в тройном размере перелет до Москвы и стоимость тура в Испанию, обещаю рассмотреть твою просьбу в течение трех суток, как в законе о рассмотрении жалоб предусмотрено. А до этого времени ко мне близко не подходи! Усвоил?

– Да я тебе! – снова прошипел Николай.

Нет, он ничего не усвоил, наоборот, разозлился еще больше. Его физиономия с пористой кожей покраснела, как помидор, и он, все же не решаясь затевать со мной драку прилюдно, тем не менее решил ударить меня головой, не привлекая особого внимания к нашей отнюдь не дружественной паре присутствующих в трюме людей. То, что Сильвестров собирается нанести мне удар, я понял по тому, как он отклонил голову назад и зажмурился, сам в ожидании столкновения головами. Я тоже не хотел привлекать к себе внимание посторонних, сделал быстрое точное движение головой в сторону, уклоняясь ото лба Сильвестрова, и сам нанес неуловимым движением руки удар кулаком в солнечное сплетение Николая. Он будто наткнулся на пику – весь как-то обмяк, сдвинул плечи. И, наверное, рухнул бы, не поддержи я его.

– Отдыхай, Коля! – наклонившись, проговорил я ему на ухо. – Приятно было поговорить. – И с этими словами быстро взбежал по ступенькам на палубу.

– Чего ты там задержался? – удивленно спросила меня у выхода из трюма заждавшаяся Саша.

– Да так, – ответил я, беря девушку под руку и ведя ее к нашим креслам, – рыба красивая к днищу подплыла, засмотрелся.

– Нашел, чем любоваться, – фыркнула она. – Рыба красивой бывает на столе, в жареном или запеченном виде.

– Тоже верно, – усмехнулся я и посторонился, пропуская ее к окошку.

Оставшуюся часть пути до Лорет-де-Морис мы так и просидели у окна, любуясь великолепными видами прибрежной полосы, а под конец поднялись на верхнюю палубу, чтобы полюбоваться и морем. Сильвестров хоть и не подходил ко мне, посматривал издали неприязненным взглядом. Что ж, Игорь, явного врага ты себе нажил. Придется теперь с Николаем держать ухо востро.

Около полудня наш кораблик причалил к Лорет-де-Морис. Катер отправлялся дальше, а охотники за сокровищами Колумба, вместе с частью пассажиров, сошли на берег. Держась разрозненными группками – я с Сашей Смольниковой, Егор с сестрами Женей и Валерией Аксеновыми, Михаил Березин с Николаем Сильвестровым и в гордом одиночестве Мария Тропинина, – двинулись по пляжу вверх.

Особо искать собор не требовалось, его было сразу видно издалека, едва мы, взобравшись на горку, оказались на набережной. Туристы разбрелись кто куда, наша же компания теми же группками двинулась к собору Санта-Анна, называвшемуся ранее Санта-Лючия.

Храм был необычным, веселеньким таким и, тем не менее, построенным в готическом каталонском стиле. Стены его были украшены мозаикой, мозаикой был выложен и главный купол храма, с башенкой и круглыми, будто иллюминаторы, окнами-витражами. Вокруг купола тоже возвышались башенки с разноцветными крышами. Всем своим обликом собор больше напоминал сказочный терем, а не храм. Егор, шедший вместе с сестрами впереди всех, остановился, дожидаясь, когда растянувшиеся охотники за сокровищами Колумба приблизятся, и, когда мы остановились рядом с ним, объявил:

– Я вчера в интернете вычитал, что этот собор был построен в XI веке. С тех пор его регулярно достраивали и переделывали. Сейчас в соборе, как было написано в инете, сочетаются элементы эпохи Возрождения, модерна и других стилей.

– Если храм сто раз переделывали, – вставил я, – то уж наверняка давным-давно нашли сокровища Колумба.

На меня со всех сторон зашикали. А чернобровая Женя проговорила:

– Тише, тише, у стен могут быть уши. А мы для того и пришли, чтобы посмотреть, на месте сокровища или нет.

– Да ладно, чего так нервничать-то! – ухмыльнулся я. – Зайдем внутрь и все узнаем.

– Вот именно, – подхватил Егор. – Пойдемте! – И первым направился к дверям собора.

Гуськом мы втянулись в Санта-Анну. Внутри церковь оказалась не менее эффектна, чем снаружи, – лакированные скамьи, весь в золоте алтарь, красочные иконы, фрески, куполообразные, с перегородками крест-накрест, потолки довольно устрашающего вида, похожие на спускающихся с потолка громадных пауков.

Здесь не Барселона, обычный курортный город, так что народу в храме было немного. Мы походили, дождались, когда людей станет еще меньше, а потом собрались у правой стены, возле двери, у которой стоял Сильвестров и отчаянно махал рукой, призывая нас к себе.

– Вот! – сдерживая радость, проговорил он, схватившись за золоченую ручку двери. – Есть какое-то ответвление с правой стороны.

Я решил немного омрачить радужное настроение Сильвестрова и пошутил:

– Вот откроешь сейчас дверь, а там монахи сидят и текилу пьют, или что там испанцы бухают, будет тебе на орехи.

Николай моей шутки не принял, зато Саша дернула меня за руку, призывая помалкивать, да и женщина-хлорофитум посмотрела с осуждением, а старшая Аксенова раздраженно сказала:

– Монахи в монастыре бывают, а здесь священники.

Лишь Егор посмотрел на меня со снисходительно-ироничной улыбкой, поддерживая шутку, однако промолчал.

Я решил впредь помалкивать: чего лишний раз злить компанию, раз почти никому мои шутки не нравятся.

Поколебавшись, Сильвестров все же решился открыть дверь, и нашему взору предстал длинный коридор, с левой стороны которого находился ряд дверей, а с правой – арка. Все почувствовали легкое возбуждение.

– Кажется, то, что надо, – взволнованно произнес Михаил Березин и, будто пребывая в состоянии гипноза, ничего не видя и не слыша вокруг, перешагнул порог и пошел по ярко освещенному коридору.

За ним двинулись было и остальные, но Смольникова преградила им путь.

– Чего всем лезть-то?! Попадемся кому-нибудь на глаза из священников, будут проблемы.

И как в воду глядела. Едва Березин дошел до арочного проема в стене справа, как оттуда вышел одетый в черную сутану и черную же шапочку католического священника мужчина – румяный, полный, с круглыми щеками, двойным подбородком и большим крестом на груди. Католический служитель церкви, в отличие от нашего православного, не носил бороду, был гладко выбрит.

Столкнувшись с «очарованным» историком, шедшим, словно впотьмах, с вытянутыми вперед руками, очевидно, надеясь сразу схватить ларец с кладом, священник тут же замахал на Михаила руками и что-то быстро-быстро заговорил по-каталонски.