Пробег - Олег Анатольевич Рудковский Страница 21

ЧИШМЫ.

Перед Чишмами ко мне пришло одно-единственное сообщение. Прислал его человек, помощи от которого я меньше всего ждал. И если существовала вероятность, что кто-то может слить мне подставу, то он целиком попадал под эту статью.

<Пуля>: В Чишмах — по указателям.

Мне предстояло пересечь еще один населенный пункт — нет объездных, не провели еще. А по поводу указателей… Они никогда не сбивают и никогда не врут. Это единственное, что сработано на нашей родине-матушке на совесть, ибо от указателей зависят судьбы и даже жизни. Об этом знает каждый автомобилист: в какое бы захолустье тебя не занесло, следуй указателям, не ошибешься. Можешь выкинуть свою карту, но не игнорируй указатели. Если перед тобой встанет выбор, верить человеку или дорожной стрелке, — смотри выше.

Да только у меня была ситуация сложнее, чем у обычного шофера. Я знал об указателях. И Пуля знал. Более того, он знал, что и я знаю.

Навязывается подозрение: зачем вообще возникать?

Думать некогда, я уже въезжал в поселок. Подобравшись, я озирался по сторонам, ожидая подвоха. Неужели именно здесь существует исключение из общего правила, и указатели уведут меня в деревню Дураково в тридевятое царство?

Не случилось ничего странного. Совсем. Свернул налево, повинуясь указателю. Это я и без него знал, помнил по карте: здесь придется делать крюк, иного пути нет. Я летел в сторону трассы, что соединяла два крупных города Башкирии — Уфу и Туймазы. Там мне нужно будет повернуть направо, а затем — последний перешеек, ведущий к финишу.

Вновь я спросил себя, зачем Пуля прислал мне sms-ку? Дружеская поддержка? Да ладно, неужели? Вообще-то, он сейчас должен всей душой болеть за сестру. Вне сомнений Пуля знает, где сейчас Блондинка, он может вполне сопоставить шансы. Был ли это намек на мое скорейшее поражение? Или дань победителю?

АЛКИНО-2.

В душе не имею представления, где существует Алкино-1, знаю одно: до финиша доплюнуть. Нервно поглядываю на мобильник. Вот-вот может зазвучать мелодия звонка, я нажму на кнопку, и в трубке раздастся слегка срывающийся голос Блондинки: Ну как ты там? Ползешь? А я уже на месте!

Но телефон молчит. А у меня открывается второе дыхание. Закон организма действует и при езде. Или же во всем виноват автомобиль, ведь, как сказал Марат Ибрагимов, в каждой машине существует нечто вроде души. Тот чувак на обочине, который отдернул руку… Он мог видеть у меня в салоне ее живое воплощение.

Передо мной оренбургская магистраль. Тут нет смысла лавировать и выгадывать секунды. Машины стягиваются со всего региона, и остается только двигаться в общем потоке. Я притормозил перед светофором — красный свет, персонально для торопыг, чтоб неповадно было. Стою, кусая губы и барабаня пальцами по рулю, привлекая внимание сотрудников ДПС. Я заставил себя принять скучающий вид. Если уж случайный человек, голосующий на обочине, шарахнулся от моего вида, что говорить про натасканных постовых. Не знаю, получилось у меня или нет, но по крайней мере ближайший сотрудник переключил внимание на другие авто.

Налево. Вместе с сотнями, тысячами машин в столицу Башкирии. Я помню, какая красота при въезде в город ночью. Хотя сейчас что об этом говорить. Стоит день, и я вдруг подумал, что даже не представляю, сколько сейчас времени. За весь путь я брал в руки телефон раз тридцать, но в пылу гонки даже не подумал взглянуть на часы. Сколько прошло времени с того момента, как из села Аитова я отзвонился Блондинке, чтобы сказать, что готов к старту? Мне даже не верилось, что я был там совсем недавно, я словно успел прожить несколько жизней.

УФА.

Мост через реку Белую. Я покосился на мобильник. Молчит. Я вижу, вижу, вижу заветный Монумент Дружбы. Я его вижу, а через пять минут я к нему подкатываю.

Здесь нет возможности остановиться, поэтому я проехал чуть дальше по улице Сочинской, где и затормозил. Заглушил двигатель. Положил руки на руль и так сидел минуту без движения. Мне казалось, что от машины, впрочем, как и от меня, валит пар.

Телефон молчал. Я огляделся. Сплошной поток машин проносился мимо меня — машинная лава, иначе и не назовешь. Людей плачевно мало в этой крайней точке города, но чуть подальше — я знаю — их будет столько, что запестрит в глазах. Я наведываюсь сюда изредка, как гость. Не имея возможности жить в столице, я стараюсь хотя бы прикоснуться к столичной жизни во время путешествий.

Телефон молчит. Я подождал еще немного, а потом взял его и набрал номер.

— Алло?

— Я на месте.

В трубке ее жизнерадостный смех.

— Тебе придется подождать. Я только-только подъезжаю к Уфе. Ты выиграл, Муха.

300 миль

Мы лежали рядышком на широкой постели в номере одной из гостиниц города. Блондинка обо всем позаботилась заранее. Она знала, как знала всегда, на трассе я или нет, что после гонок мне будет не до баров, ресторанов и кафе. Номер был уже забронирован, и здесь мы больше шести часов. В воцарившейся паузе я слышал ее горячее дыхание, ощущал его плечом, к которому она прижалась.

Она оказалась именно такой, какой я ее представлял. Я никогда не думал, что она красавица, хоть портреты пиши. Но я знал (уже не вольнодумствовал, а знал), что едва я ее увижу, мое сердце дрогнет. Я знал, именно знал, что ее внешность неординарна, и стоит ее увидеть один раз, ее уже не забудешь никогда.

Хоть мы и условились о месте встречи, не забывайте, что это Уфа. В таком городе, не имея мобильной связи, рассчитывать на свидание бессмысленно. Минут двадцать я ждал, сидя в машине, разглядывая панорамы. Потом она опять позвонила.

Я быстро вылез наружу и обрисовал ей ориентиры. И тут же я ее увидел. Я увидел машину, истинную француженку, которая выделялась из всеобщего потока двумя деталями: своим изяществом, а также тем, что Блондинка гнала, с легкостью обходя другие машины (многие сторонились, уступая ей дорогу, выражая свое почтение перед ее изяществом, я заметил это даже за такой короткий промежуток).

Я замахал рукой, о чем и сообщил в трубку.

— Вот я, возле машины, машу рукой!

— Ага, вижу. — И она отключилась.

Я наблюдал за ней, не отрывая глаз. За ее легкой маневренностью, за ее грацией. Она