Алексей Федосов - Лекарь Страница 22

Я отозвал его в сторону. — Ибрагим поговори с женщинами, а я пока осмотрю мужскую половину, место, где спал этот бедолага, знаешь, я тебе начинаю верить. Что-то все это мне перестает нравиться, что это не чума, я уже давно понял, а вот сейчас убедился.

Он кивнул и пошел к женщинам сидевшим на ковре, постеленном под навесом. Следом за ним пошли два стражника и десятник. Я кивнул двум воинам бывшим рядом пошел к дому. Когда дошли, — Встанете здесь, вам заходить нельзя, я пока не знаю что там внутри. Они с облегчением в глазах кивнули и остались снаружи, а я вошел.

Сумрак и запах смерти царили в комнате. Великая удача, они не успели отнести его на кладбище и похоронить, тогда бы все было гораздо трудней. Тело было здесь, готовое в свой последний путь.

«Извини, уважаемый, сначала последний раз послужишь во благо истины потом, мы тебя отпустим с миром»

Я вышел и велел одному из стражников позвать сюда Ибрагима, вернулся обратно. Прошел в сторону кровати стоящей в нише стены и отгороженной от остальной части помещения плотной матерчатой занавеской.

«Что же приступим, Мухаммад обрати внимание на то, как лежат стопки одеял, так и кажется что их перетряхивали недавно. На них нет отпечатка тела от спящего или спавшего человека. У покойника на шее огромный свищ с него идут выделения и соки и это должно пачкать подушку и рядом с ней. А подушки все чистые! Мужское тело пахнет по-другому, а запах мужчины ни с чем не перепутаешь»

Я взял одну подушку понюхал, от неё исходил слабый аромат женских благовоний. Я понюхал другую, следующую, они все пахли одинаково.

«Или он любил женские благовония или сюда принесли подушки с женской половины дома!»

— Ты меня звал, — раздался за спиной голос Ибрагима.

— Понюхай, — Я протянул ему подушку, — чем пахнет?

Он взял её в руки прижал к носу, — Интересный запах, как будто ваниль с имбирем и разбавлено розой. — Потом сморщился, — А еще здесь мертвецом воняет.

— Ладно! Я тебя не за эти позвал. Найди мне знахарку, про которую говорил, мне нужно с ней поговорить. Иди, а мне надо поговорить с нашим мертвым другом, — Я кивнул на лежавшее тело.

Ибрагим уже был в дверях, когда остановил его вопросом, — А как его звали?

Ибрагим остановился, чуть повернув голову, — А зачем тебе? Рагим!

Я вернулся к телу лежавшему по середине комнаты, — Ну что Рагим, ни чего не хочешь мне рассказать о своей жизни и смерти, Мухаммад очень хочет знать как ты умер, то что с утра я тебя смотрел ты выглядел не очень хорошо, правда и сейчас ты не красавец. Милосердный ты наш.

Разговаривая с покойным, я разворачивал посмертные покрывала, в которые он был укутан, до прихода знахарки мне надо было проверить одну идею и подготовить кое-что.

Успел во время, уже закончил, когда Ибрагим привел знахарку.

— Ассаламу 'алейкум — Поздоровался я, приложив руку к груди, когда они вошли в комнату.

— Как вас зовут? Почтенная. Пусть Аллах дарует вам многие дни и путь ваш не будет тернистым.

Вошедшая знахарка, пожилая женщина, ответила на приветствие — Уа 'алейкум ассалам, — И назвала свое имя, — Фадрийя.

— Меня зовут, Мухаммад, я, лекарь. Это мы с уважаемым Ибрагимом нашли несчастного Рагима.

— Так это ты вызвал переполох в городе, сказав, что здесь, чума? — Голос у неё был под стать её облику, глухой и низкий.

— Увы. Это я. Но позвал я для того чтоб расспросить вас об этом несчастном, — Указал рукой на тело, — Расскажите, чем и как его лечили.

— А что рассказывать, вы должны знать, что все бедняки до последнего тянут со своими болячками. Когда уже все, терпеть больше нельзя, зовут меня, прихожу и помогаю, в меру своих сил.

— Ну, а все-таки, что с ним приключилась? Когда я его увидел там, — Кивнул головой в сторону улицы, — Свищи бывшие там, где должны были быть язвы от чумы, сбили меня с толку, я ошибся. Но вы его видели живым и здоровым, ну почти здоровым.

— Он сам пришел ко мне. Он жаловался на то, что ему трудно поднимать руку и болит плечо. Вот здесь, — Она показала, где.

— А чем вы его лечили, какие травы давали, что еще использовали, как вообще его болезнь шла, были у него ознобы, жаловался ли он на жар?

— Из трав была крапива для заживления раны, когда он ко мне пришел. Она была уже открытой, с гноем, постоянно сочившимся из неё сукровицей, большей и не ухоженной. Из разговора с ним я узнала, что у него есть жены, и мне было удивительно, что все так плохо.

— А с его женами в вы не разговаривали, ведь женщины разговориться быстрей, чем с мужчиной.

— Нет, они сторонились меня, да и этот несчастный как-то упомянул о том, что он с ними со всеми в соре. Вы мужчины скрытны, из вас всё надо вытаскивать по слову, ничего не говорите или кричите от боли или молчите от стыда.

— Женщина знай свое место! Тебя позвали не нас обсуждать, а понять от чего он умер. И можешь мне поверить, я видел таких мужчин, что от боли не плакали, а смеялись и шли к Аллаху, да святиться имя его, с улыбкой на устах и чистым сердцем, не тебе говорить о нас такими словами.

Она слегка отшатнулась от меня, потом склонилась в поклоне, когда выпрямилась, в её взгляде карих глаз, не было ни капли раскаяния. Даже, на оборот в них читался вызов и презрение.

«М — да кажется, я переборщил, ставя старуху на место, как Ибрагим говорит, — ну и хрен с ней!»

— Что ты говорила про ссору с женами?

— Я! — В её голосе было столько удивленной искренности, что если бы не слышал слов раньше, поверил бы.

— Да! Ты! И не говори мне о том, что не говорила, одно мое слово против половины твоего, и Почтенный Ибрагим тоже сможет подтвердить какое слово называла. Ты должна рассказать мне про эту ссору, о чем она и кто из жен в неё участвовал, все что знаешь.

Она молча смотрела на меня, не собираясь со мной больше разговаривать.

— Можешь не говорить мне ничего, я и так узнаю все, что мне нужно. Сейчас Ибрагим приведет сюда его жен, я переговорю с ними.

Я склонился к её уху и прошептал одно слово. Потом продолжил.

— Когда выясню, ты уже будешь не нужна, тебя заберут во дворец и к вечеру твою тушу выставят на обозрение, только смотреть ты будешь на это все с высоты кола на который наденут твою голову. Все будут плевать на него и кидать всякий мусор, а потом его сволокут в пустыню и бросят там на съедение шакалам и прочим падальщикам. Аллах не услышит, что к нему обращаются с мольбой о прощении твоих недостатков, и не отпустят твои грехи, а я думаю, они у тебя очень большие, судя по твоему упорству. Рассказывай женщина!

Она переменилась в лице и уже хотела упасть на колени и начать заламывать в крике руки, чтоб так разжалобить меня и Ибрагима смотрящего на меня с широко открытыми глазами и не понимающего чего я так взъелся на бедную старуху.

Я указал на Ибрагима, — Будешь вопить, он тебя зарежет. Ты мне пока еще нужна, хочешь сохранить свою жизнь? Говори о несчастье, а не кричи как ишак на рынке.

— Ибрагим позвал я его, найди, пожалуйста, кади, здесь надо одно дело решить. Скажешь когда найдешь, что мы выполняем волю эмира, если он не поторопиться, то вместе с ней будет на площади веселить мух окрестных

— Господин, не надо меня во дворец, я не сделала ничего плохого, за что Аллах, ты посылаешь мне такие муки? Я только выполнила просьбу, это все что я сделала, я же не знала, что она задумала. — Причитая, подползла ко мне, вцепилась руками в абу.

Я взял её за плечи и слегка встряхнул, — Говори ясно и понятно, кто? И что ты сделала?

— А мне что за это будет?

— За что?

— Простит ли Аллах меня за то, что я сделала?

— Говори старуха, не заставляй меня посылать за судьей, ведь все решиться не в твою пользу.

— Это была Фархана! Она сказала — что муж, опостылел ей, она даст мне свои подвески если я дам отвар который в сон его погрузит. Она меня обманула, ни чего мне не дала, сказала — всем расскажет что это я плохо лечила бедного Рагим и по моей вине он предстал перед ликом Аллаха. Господин он правда умер по моей вине? Что со мной теперь будет, Я не хотела, Он был почти здоров и, и у него уже все там подживало, он умер.

Она выпрямилась, посмотрела на меня сухими без единой слезинки глазами и зашептала все быстрей и быстрей, переходя на крик, — Я поняла. Я все поняла. Это она. Она подлая, убила его и теперь хочет все, все свалить на меня. Господин помогите мне, у меня внуки малые, сына моего дети, без отца растут и матери, померли они все, одна я с детьми маюсь никто помочь мне не хочет все от меня как от больной в стороне проходят не здороваются и внуки мои на улицу выйти не могут, соседские детишки в них камнями кидаются. Помогите господин!

Я отцепил её пальцы, вцепившиеся мне в абу, — Ибрагим приведи сюда Фархану! Да и вторую тоже.

Ибрагим, молча кивнул и покачав головой вышел. Я смотрел на причитающую старуху, стоящую передо мной на коленях, в душе у меня, что-то сдвинулось со своего места.