Николай Коротеев - Искатель. 1972. Выпуск №2 Страница 22

— Интересно… Что ж, от меня он, естественно, ничего нового для себя не узнает. Но ботанички…

— Строго предупредите, если будет особая необходимость. Кстати, прибор ночного видения при вас?

— У меня и магнитофон есть. Свой, самодельный.

— Записывали беседы?

— С Ангирчи.

— Оставьте мне эту пленку. Если ботанички не станут возражать, то и их сообщения запишите. С Леонидом будьте осторожны. Не давайте ему понять, будто мы догадываемся о возможных причинах его страсти к перемене мест.

— Постараюсь, Виктор Федорович.

— Не тяжело в тайге? У вас едва не пуд аппаратуры.

— Откуда — пуд? Все портативное: рация, магнитофон, прибор, фотоаппарат. Самое необходимое. А своя ноша не тянет.

— Держите со мной связь. Когда понадобится — вышлем вертолет. С Телегиным побеседовали?

— Нет… А задержал я его потому, что он единственный, кто мог сообщить нам о происшедшем у Лысой сопки. Ведь там рядом с настороженным самострелом найден его нож.

— Что ж, резонно. Пройдем в кабинет Самсона Ивановича, там с Телегиным и потолкуем.

В комнате участкового инспектора, как всегда хорошо прибранной, у стола сидел Телегин.

Кузьма лишь теперь по-настоящему смог разглядеть метеоролога — нестарого, сутулого, на вид усталого человека.

После первых вопросов, которые задал Андронов, метеоролог странно выпрямился на стуле.

«Неестественная, нарочитая поза…» — отметил Свечин.

— Скажите, каким образом ваш нож оказался около самострела?

— Не знаю, понятия не имею. Я очень уважаю Самсона Ивановича.

— Не отдавали ли вы свой нож?

«Да это просто подсказка!» — Свечин удивился неудачному, как ему показалось, вопросу Андронова.

— Отдал, — кивнул Телегин.

— Реликвию… Единственную память об отце? Кому вы отдали нож?

— Ангирчи.

— Ангирчи? — переспросил Андронов.

Телегин кивнул.

— Когда?

— Весной. Нет, в конце мая.

— И тогда вы шли мимо Радужного? Открывали банку консервов?

Телегин оторопело посмотрел на инспектора.

— Точно…

— А три недели назад?

— Я не был у Радужного. Ведь табор Ангирчи находится на левом берегу.

— Значит, вторую банку…

— Я завтракал у Радужного на обратном пути от Ангирчи. Летом, в июне. Открыл банку простым охотничьим ножом. Вот этим. — И Телегин положил на стол нож, какой можно купить в любом магазине.

— Вы продали свой нож? Или подарили?

— М-м… можно сказать, продал.

— Продали или обменяли? — настойчиво спросил Андронов.

— Обменял.

— На что?

— На корень. На женьшень.

— Большой?

Телегин замешкался, несколько угловато повернулся на стуле, ударился коленями об стол. Потом, словно догадавшись о чем-то, показал на средний палец андроновской руки:

— Вот такой.

— Вы знаете, сколько стоит подобный корень?

— Дорого…

Кузьме очень захотелось спросить: «Не продал ли Телегин в таком случае свой нож вместе с памятью об отце-танкисте?» — но сдержался.

— Вы ведь обманули Ангирчи. Корень стоит намного дороже ножа.

— Ангирчи сказал: «Бери, дарю». Подаркам-то совсем не обязательно быть равноценными… — несколько обиделся Телегин.

— Куда вы пошли потом, после встречи с Ангирчи? Ведь на метеостанцию вы вернулись позавчера, через три недели после встречи со стариком.

— Ходил к ботаникам, — ответил Телегин.

— Ходили к ботаникам?! — Свечин не сдержал недоуменного восклицания.

— Минуточку, минуточку! — прервал его Андронов. — Где вы виделись с Ангирчи? Когда?

Телегин ответил, что спустился к Ангирчи от метеостанции, и точно назвал день.

Свечин быстро достал блокнот.

«Получается, — прикинул Кузьма, — что он вышел за два дня до того, как у Радужного был убит и, видимо, ограблен Дзюба. Если Телегин не спешил, он не мог; никак не мог дойти до Радужного, а потом, совершив преступление, добраться пешком до Ангирчи. Да и зачем? Для алиби? Берега вдоль уреза воды непроходимы. Сам видел. Остается один путь — по сопкам. Ангирчи видел Дзюбу пятнадцатого…»

Вопрос, который задал Андронов, был как бы продолжением мыслей Свечина:

— От кого вы узнали о месте лагеря ботаников?

— Ангирчи сказал. Они за два дня до меня поднимались выше по реке. Останавливались у Ангирчи. Чаевали.

«Так, — продолжал рассуждать Свечин. — Ангирчи видел Дзюбу пятнадцатого. Девятнадцатого к удэгейцу пришел Телегин, а за два дня до этого — ботанички. Значит, семнадцатого…

Но Ангирчи ничего не рассказывал! Хотя… Разве не мог он перекинуться несколькими фразами с Самсоном Ивановичем, пока они шли к костру, а я удил рыбу? К тому же о том, что ботанички и Телегин были у Радужного, мы знали. Просто не знали дня!»

— И еще, — продолжил Андронов, — зачем вы ходили к ботаничкам? Ведь путь неблизкий — десять дней. Может быть, хотели проверить — настоящий корень дал вам Ангирчи или обманул?

— Нет! — запротестовал Телегин. — Ангирчи не обманет! Я не сомневался, что корень настоящий. А нож… Ангирчи сказал, что хотел вернуть его. И отдал Дзюбе для передачи мне, но я не встретил Петра Тарасовича.

— Минуточку, минуточку! Дзюба же останавливался у Ангирчи.

— Да, когда шел на корневку. Он-то и рассказал Ангирчи о том, что это за нож. То есть почему он мне дорог. И Ангирчи решил его вернуть через Дзюбу.

— Никак не вяжется. Ведь вы должны были встретиться с Ангирчи?

— Да, — согласно кивнул Телегин. — Но Дзюба обещал занести нож. Он предполагал корневать неподалеку от метеостанции. А корень мне Ангирчи и так обещал дать. В подарок.

— Обещал занести, а вместо того… Что вместо?… Оставил у настороженного самострела? Черт знает что!.. — скорее не проговорил, а подумал вслух Виктор Федорович.

— Подождите, товарищи! — вдруг воскликнул Свечин. — Так Дзюба… — и замолчал, с трудом пересилив себя: «Телегин и мог рассчитывать, что своими ответами вызовет именно такое впечатление. Ведь на сопке и около нее были трое: Дзюба, Телегин и Ангирчи! Только трое! Важно понять, кто и на кого мог насторожить самострел… Самострел, как утверждал Самсон Иванович, принадлежит Ангирчи. Нож — Телегину… Но телегинский нож находился в то время у Дзюбы. Так утверждает метеоролог. Не верится, что Ангирчи, оставив лодку в распадке у реки, пошел настораживать самострел. Однако почему он после разговора с нами вдруг отправляется в Черемшаный? Чем объяснить это «вдруг»?!»

— А вы, товарищ Телегин, на обратном пути от ботаников виделись с Ангирчи? Ведь вы проходили там… пять дней назад.