Владимир Рыбин - Искатель. 1974. Выпуск №5 Страница 22

Пабло Стейнмец нахмурился.

— Флэйм! — проревел он. — Проклятье! Что ты затеяла?

— Я пришла, чтобы помешать вашим забавам, отец, — холодно сказала девушка. — Дайте мне поговорить с этим размазней.

— Не о чем вам разговаривать, — сказал Стейнмец. — Беги, незнакомец!

— Не вздумай шевельнуться, незнакомец! — крикнула Флэйм, и в ее руке появился маленький «дерринджер».

Отец и дочь свирепо смотрели друг на друга. Старый Пабло не выдержал первым.

— Пропади все пропадом! Флэйм, убери пушку, — сказал он миролюбиво. — Закон есть закон, даже для тебя. Этому нарушителю моих прав нечем платить, пускай хоть позабавит нас маленько.

— Не будет этого! — заявила Флэйм. Она извлекла откуда-то блестящую серебряную монету в двадцать долларов. — Вот вам выкуп, — сказала она, швыряя ее к ногам Пабло. — Пойдем, незнакомец.

Она взяла Бэкстера за руку и повела за собой. Бандиты смотрели им вслед, ухмылялись и подталкивали друг друга, пока Стейнмец не глянул на них исподлобья. Старик Пабло покачал головой, почесал за ухом, высморкался и сказал:

— Ну что ты будешь делать с этой девкой!

Эти слова были произнесены с отцовской нежностью.

На город опустилась ночь, и бандиты расположились лагерем на углу Шестьдесят девятой улицы и Вест-Энд-авеню. Люди в черных шляпах развалились в непринужденных позах возле гудящего костра. На вертеле жарилась сочная грудинка, в объемистом котелке варились свежезамороженные овощи. Старый Пабло Стейнмец присосался к фляге с мартини. Где-то в темноте одинокий пудель воем призывал подругу.

Стив и Флэйм сидели в сторонке. Чары ночи, совсем тихой, если не считать доносившегося издалека рева мусоровозов, действовали на них обоих. Их руки встретились и задержали друг друга… Наконец Флэйм сказала:

— Стив, я… я нравлюсь тебе, скажи?

— Ну конечно, нравишься, — ответил Стив, обняв ее за плечи.

— Знаешь, — сказала девушка, — я думала… — Она застенчиво помолчала. — Ах, Стив, забудь о Бегах, это же самоубийство! Останься здесь, со мной! У меня есть земля, Стив, честное слово, целых сто квадратных ярдов на нью-йоркской центральной сортировочной! Ты и я, Стив, мы могли бы обрабатывать ее вместе.

Какой соблазн! Незабываемая красота и гордая натура Флэйм Стейнмец, даже без упоминания о заманчивой земле, легко могли бы покорить сердце любого мужчины. Какой-то миг Стив колебался.

Но затем верх взяла верность. Конечно, Флэйм — романтическое создание, воплощенная поэзия, о которой многим дано лишь мечтать. Но Адель… Адель, в которую он влюблен с детства, была его женой, матерью его детей, терпеливой спутницей его жизни. Для человека с характером Стива Бэкстера просто не существовало иного выбора.

Властная девушка не привыкла, чтобы ей отказывали в чем бы то ни было. Разгневанная, как ошпаренная пума, она угрожала вырвать сердце Стива, обвалять его в муке, поджарить на медленном огне и съесть. Ее огромные глаза сверкали, она дрожала от ярости.

И все же он сохранил спокойствие, неумолимость и верность своим убеждениям. Тут Флэйм с грустью осознала, что никогда бы не полюбила этого человека, не обладай он этими прекрасными качествами, из-за которых ее желания останутся навеки неисполненными.

Поэтому утром, когда скромный путник снова заговорил об уходе, она не стала его удерживать. Она даже утихомирила своего разъяренного отца, который кричал, что Стив идиот каких мало и что его нужно подержать взаперти для его же блага.

— Это бесполезно, папочка, разве ты не понимаешь? — говорила Флэйм. — Он должен жить как хочет.

Пабло Стейнмец поворчал себе под нос и успокоился. Отчаянная одиссея Стива Бэкстера продолжалась.

Он углублялся в деловые кварталы, ослепленный неоновыми молниями, оглушенный непрестанными шумами огромного города. В конце концов он вступил в зону действия множества знаков:

ОДНОСТОРОННЕЕ ДВИЖЕНИЕ!

ХОДА НЕТ!

ОСЕВУЮ ЛИНИЮ НЕ ПЕРЕСЕКАТЬ!

ПО ВЫХОДНЫМ И ПРАЗДНИЧНЫМ ДНЯМ ЗАКРЫТО!

В БУДНИЕ ДНИ ЗАКРЫТО!

ТОЛЬКО НАЛЕВО!

Петляя в этой путанице противоречащих одно другому предписаний, он забрел на бескрайнюю территорию нищеты, известную под названием Сентрал-парк. Все вокруг, насколько хватал глаз, каждый квадратный фут был занят жалкими халупами, убогими вигвамами и зловонными подозрительными заведениями. Его внезапное появление среди озверевших обитателей парка вызвало обмен репликами, не сулящими ему ничего хорошего. Им втемяшилось, что он санитарный инспектор, что он пришел засыпать их малярийные колодцы и мучить прививками их чесоточных детей. Его окружила толпа, она размахивала костылями и изрыгала угрозы.

На его счастье, в этот момент где-то что-то перегорело, и парк погрузился во тьму. Воспользовавшись возникшей паникой, Стив благополучно унес ноги.

Он очутился в районе, где все знаки и указатели были давным-давно сорваны, чтобы сбивать с толку чиновников налогового управления. Даже компас не вывел бы его отсюда из-за близости огромной массы железного лома — всего, что осталось от легендарной нью-йоркской подземки.

Стив Бэкстер понял, что безнадежно заблудился. И все же он искал выход. День за днем он бродил и бродил по однообразным улицам без названий, мимо бесконечных домов, гор битого стекла, автомобильных свалок и тому подобного. Жители отвечали молчанием на его вопросы, принимая его за агента ФБР. Шатаясь, он брел дальше, не в силах добыть еду и питье и боясь присесть, чтобы не быть растоптанным толпой.

Однажды какой-то благодетель остановил Бэкстера как раз в тот момент, когда он собирался напиться из фонтана с зараженной водой. Этот мудрый седовласый старик выходил его в своей лачуге из спрессованных газет, расположенной вблизи заросших мхом руин линкольновского центра. Он посоветовал Бэкстеру бросить свои горячечные поиски и посвятить жизнь делу помощи несчастным, одичавшим бесчисленным людям, которые страдают рядом с ним.

Слов нет, идеал благородный, и Стив уже подумывал о служении ему; но затем, к счастью или несчастью, он услышал по допотопному «Галликрафтеру» своего благодетеля последнее сообщение о ходе Бегов.

Многие претенденты встретили судьбу, уготованную им урбаносинкразией. Эдвард Фрейхофф Сент-Джон отбывал тюремное заключение за нарушение санитарных правил второй степени. Группа, перешедшая мост Верразано, исчезла в занесенных снегом бастионах Бруклинских высот, и с тех пор о ней не было ни слуху ни духу.

Бэкстер понял, что у него еще есть шансы…

Он заметно воспрянул духом, вновь почувствовал себя претендентом. Им даже овладела самоуверенность, куда более опасная, чем самая глубокая депрессия. Кара пришла очень скоро.