Коллекционер уродов - БоЖенька Страница 22

– Забавная, когда спит. Не раздражает даже.

– Ага, если глаза закрыты, то и не поймешь, что уродка.

– Уродка и уродка, чего ты так злишься?

– Так куда мне теперь это чудище? Кому оно нужно? Мне точно нет.

– Мой хозяин уродов коллекционирует. Ты выходи малышку, а он у тебя ее задорого выкупит.

Галка взяла на руки младенца, прижала к себе, убаюкала. Глядела нежно. Вот о чем Ева говорила. Вот почему ребенка хотела. Милое создание. По крайней мере, пока не орет.

На деле Гала сама не верила, что хозяин за ними придет. Что заплатит.

Пускай. Галка сама на службе подзаработает и стрекозу возьмет себе.

– Правда?

– Правда.

– А кто твой хозяин?

Они проболтали пол ночи. Даже сдружились. Засыпали на одной кровати, пока малышка спит, и просыпались вместе. Шаманили вокруг ребенка, силились понять, что теперь нужно.

– Напузырила, надо поменять пеленки. Только ты сама, я боюсь к ней прикасаться.

– Так и быть, а как пеленать?

– Ох, дай сюда.

Даже как утро наступило, и Гала пошла работать, роженица за ней. И малышку тащит. Вместе не так жутко.

– А как зовут ее?

– Да какая разница.

– Надо как-нибудь назвать. С именем жить приятнее.

Вместе из окна видали, как в храм наведывались служанки Яровой. Вместе хихикали, как они ушли ни с чем.

– Мне Света нравится имя. Бабушку так звали. Светлана.

– Значит, Света.

Галке нравилась мысль, что у нее стрекоза будет. Грело где-то внутри. Они этакой семьей будут.

Неловко признавать, но похоже, она хотела близких. Родных. Ей до боли хотелось быть нужной. Потому что сама нуждалась в ком-то. Раньше жила и не тужила. А теперь, как узнала, каково это быть рядом с Владом, с Сарой, Евой, Мерином, Радой, не могла так просто распрощаться.

Но постепенно смирялась. Привыкала к мысли, что теперь у нее никого нет.

– Я не понимаю, – лялька и ее мама валялись на ковре, пока Гала аккуратно переписывала трактаты, – за что Жара мне ниспослала уродку. Я ведь ничего плохого не делала.

– А ты думаешь, Света тебе в наказание дана.

– Конечно. Не просто же так я страдаю. Боги жестоки, но справедливы.

Галка фыркнула недоверчиво, и продолжила писать.

– Нет, правда, я жила всегда по правилам. Почему у мамы рождались нормальные карапузы, а у меня нет? У нас все одно. Молились одинаково, ели одну еду, общались с одними людьми.

– Мне покуда знать?

– У твоего же хозяина полно уродов. Может, успела понять?

Галка нахмурилась недоверчиво.

– Мне только жрица говорила, что от сильного жара рождаются уродки.

– Ну, да. И правда. Я-то у реки всегда под палящей Жарой время проводила, а мама в избе любила сидеть. В тени обычно пряталась.

Гала посмотрела удивленно.

– Чего?

У Мерина мама рис собирала, наверняка ее тоже припекало. У Федоры – на улице торговала, каждый день на Жаре. Интересно, а кем были родители Галы.

– Ничего, забудь.

А ведь у Евы мама пастушкой была…

– Что за гам?

Роженица поспешила закрыть форточку, чтобы шум не разбудил Свету. Да загляделась.

– Вот это петух приехал, подойди, – Галка нехотя повиновалась, просеменила к окну. И не сдержала радости, завиляла хвостом отчаянно и весело.

Выскочила из комнаты, сбежала по лестницам вниз. Гналась по коридорам так, что храмовые тапочки скользили на поворотах. Растрепала немного платок, пару прядей выбились, ряса съехала с плеч чуть в бок.

Счастливая и блаженная вышла.

Это был Влад. Верхом на коне, в сопровождении пары служанок Яровой, он тут же узнал Галу. Соскочил с седла. И бурей налетел на девушку. Заключил в жаркие объятья. Сгреб ее всю в охапку. И держал так крепко, будто боялся, что исчезнуть может.

Галка хохотала, обнимала тоже. Цеплялась тонкими пальцами за одежды на спине хозяина. А он сгорбился над ней, всю ее сжал. Так что девушка неловко выгибала спину, с трудом на ногах держалась без опоры.

– Ну же, пустите, я показать кое-что хочу, – она хлопала по спине Влада. Он только отчаяннее вжимал лицо в изгиб ее шеи. Прижимал крепче, теплее.

– Я думал, умру от волнения. Везде обыскался.

Галка выпуталась. Взглянула на Влада, а он сам на себя не похож. Измученный, высушенный, печальный. Казалось, не спал все это время, не мог уснуть. Бледный, уставший, с покрасневшими белками глаз.

Очень непривычно было видеть мужчину без макияжа, без подведенных ресниц, нарумяненных скул. Будто заболел.

– Пойдемте. Идемте же, ну, – Гала провела помещика в храм. Довела до покоев.

– Иди, мужчинам запрещено на священные места ступать, – он остался ее ждать в большой зале. Потерянный, смятенный.

Галка взметнулась к Свете живо, собрала те немногие вещи, что у них были и вывела малышку и ее маму к помещику.

– Вот, глядите, – вручила хозяину трепетно кулек со спящей уродкой. Он взял ее в изгиб локтя. Приподнял уголок пеленки, взглянул в лицо детки. – Света назвали. Она стрекозочка. Правда ей крылья вырвали. Но иначе бы она лежать не могла спокойно. Правда ее еще раскаленной кочергой хотели прижечь. Такой, с кругом на конце, якобы чтобы Жара очистила. Но я не позволила. Сказала, что все здесь спалю, если ее еще тронут.

Влад бестолково кивал, зачарованно глядя в лицо малышки.

– Возьмем ее?

Как он мог сказать "нет"?

Взял. Взял, как миленький.

Влад посадил Галу боком перед собой, пока ехали до имения. Девушка баюкала младенца. А Влад будто держал их обеих в своих руках. Лошади медленно и беззвучно к конюшням подошли. А там уже карета подготовлена.

Даже странно. Неужели Лада Идавна распорядилась? Организовала возможность уехать домой, в поместье.

Галка помнила лицо этой строгой женщины. Обветренное и морщинистое, оно всегда было недовольным и надменным. Но порой, чудилось Гале, что та смотрит с уважением.

Казалось, конечно.

Но все эти поиски, предоставленный экипаж… Яровая извинялась? Или просто потакала желаниям старшего сына? А может, это ее тайный план, как уничтожить Галу? Ага, странно-странно. Тут не угадаешь.

Галке помогли спуститься.

Влад сел в карету, взял Свету, ее маму. А Галка по-хозяйски на козлы взобралась, потеснив кучерку. Только руку занесла с поводьями, как из имения мягкой походкой показалась Лада.

Сурово колола взглядом из-под высокого лба. Склонила голову. Показала руки.

Как это делают мужчины. Подчиненные, молодые. Показала жест слабого.

Гала была удивлена, тронута. Отзеркалила. Продемонстрировала руку в нижней позиции. И шлепнула лошадь, подгоняя. Очень хотелось домой.

Ещё подъезжая к поместью, Галка чувствовала: что-то неуловимое поменялось. И кажется, это была она.

А дом все такой же привычный стоял истуканом. И земли все вокруг будто такие же, но нарисованы чужой рукой.

Как если глядеть всю жизнь на статуэтку с одной стороны, а потом невзначай ее повернуть.

Все такое понятное, родное.

У воды все также душисто пахнет илом и торфом. А у конюшен сперто несёт лошадиным потом и грязью.

Сам воздух пропах особым запахом дома.

На пороге едва уловимые витают ароматы стряпни поварихи. И шум в ушах стоит привычный. Так шелестят в