Миклош Сабо - Команда Альфа Страница 23

И теперь мне предлагали вступить в ряды тех самых…

Это меня заинтриговало. Ну а как же дальше? Что из всего этого получится потом: военная разведка или Си-Ай-Си?

Я поинтересовался.

Так, я ждал этого вопроса! — кивнул мистер Раттер. — Дело в том, что я еще не закончил схему или, если вам так больше нравится, обрисовку перспективного плана… У вас в Венгрии это так называется? Не правда ли?

Я невольно улыбнулся, настолько естественно прозвучали в его устах наши привычные термины.

Вы должны знать, что группа войск специального Назначения готовит кадры не только для собственных нужд, не только для традиционного ведения войны, но для нашей разведки, более того, для наших союзников. Вы встретитесь там, наряду с русскими, польскими, чешскими, румынскими, немецкими, болгарскими, китайскими, кубинскими парнями, с английскими, французскими, японскими, корейскими, южновьетнамскими офицерами. Человек, прошедший школу войск специального назначения, везде сумеет постоять за себя, начиная от Гималаев и кончая дебрями Африки!

Он умолк. Задумался, как бы прикидывая, не сказал ли он чего-нибудь лишнего.

— Я для того изложил вам все это настолько обстоятельно, чтобы вы уяснили себе: туда вы попадете уже как сотрудник военной разведки. Когда вы кончите учебу, станете инструктором. Это я вам гарантирую!

— Великолепное предложение! — воодушевился мистер Робинсон. — Но вы все же подумайте над ним. Нет никакой нужды принимать его так сразу, с бухты-барахты! Вас никто не заманивает…

Я даже покраснел от стыда. Боже милостивый! Эти двое замечательных людей еще могут подумать, что я… что у меня на их счет возникают такие мысли!

— Господа! Мне не о чем думать! Я не нахожу нужных слов, чтобы поблагодарить вас за доброту!

— Ну-ну, молодой человек, не надо сентиментальностей! Не ради вас я это сделал, а ради вашего отца! — Мистер Раттер окончательно расположил меня к себе тем, что свел на нет свою услугу. Я бы слепо пошел теперь за ним хоть в самое пекло.

Могло ли мне прийти тогда в голову, что я уже на пути туда!

Глава шестая

Войска специального назначения

После этого разговора я нетерпеливо ожидал дальнейшего хода событий.

И был немало удивлен, когда вместо ожидаемого перевода меня как солдата военной полиции направили в Аляску на курсы лыжников.

Я помчался к своим покровителям.

— Только без паники! Вы уже наш!

— В таком случае, для чего… Как же так?.. — заикался я, не в силах говорить членораздельно.

— Лыжную подготовку вы все равно должны пройти. И не имеет никакого значения, где вы ее пройдете. Вы еще убедитесь со временем, что наши люди, а также кадры военной разведки могут быть направлены в самые различные войсковые части. Это необходимо как для приобретения известных навыков, так и для некоторой маскировки. Главное — спокойствие!

Я и верил и не верил. Так или иначе, изменить что-либо было не в моих силах, и я смирился. Я лелеял мечту на почве сомнений — думаю, это наиболее верное определение моего тогдашнего душевного состояния.

И снова я в самолете. Я уже начал осваиваться с этим быстрым и удобным способом передвижения, и все же при каждом полете меня пробирал озноб. Стоило мне ступить на трап, как по спине у меня начинали бегать мурашки.

А эта дорога была вдобавок долгая. Воздушная трасса, которой мы летели, соответствовала примерно длине пути от Гибралтара до Галифакса через Атлантический океан.

Под нами расстилались диковинные, разнообразные картины. Интересно заметить, что, несмотря на страшную скорость полета, когда глядишь с высоты в несколько тысяч метров на уносящуюся вдаль землю, голова не кружится. Я скоро уяснил себе, почему так получается, для этого потребовалось лишь вспомнить отдельные места из школьного учебника. С высоты движение менее ощутимо, чем, скажем, из окна мчащегося автомобиля.

Все пассажиры самолета были военными. Тем не менее нас не оставили без стюардесс. С нами на борту были две девушки из женского вспомогательного корпуса. Они неплохо заботились о нас. Быть может, мое признание покажется вам банальным, но право же, чем созерцать далекие рельефы земли, приятнее было остановить свой взор на рельефных линиях стройных фигурок стюардесс. Ведь, в конце-то концов, мы были мужчинами, к тому же здоровыми, молодыми. Правда, получалось немного комично и неудобно, когда всякий раз при появлении девушек все взгляды упирались в обрисовывавшиеся под их гимнастерками выпуклости. Вероятно, девушки привыкли уже к подобным недвусмысленным взглядам, так как не обращали на них никакого внимания.

Но зрелище, которое открывалось отсюда, сверху, при взгляде на землю, было непередаваемое. Облаков часами не было и в помине, и Штаты лежали внизу в виде созданной искусными руками рельефной карты. Хорошо можно было видеть обработанные поля, огромные луга. Вот появилась извилистая синяя лента какой-то реки.

— Это Миссури! — пояснила мне миловидная светловолосая стюардесса, заметив, что я прилип к окну, готовый выдавить его.

— О, благодарю! — И повернувшись к ней, я уставился уже на ее гимнастерку.

— Вы лучше туда, на Миссури, глядите, это интереснее! — И она с насмешливой гримаской прошла мимо меня к следующему сиденью.

«И то правда! — вздохнул я. — Конечно, девочка ничего, подходящая, только… словом, она полетит обратно, а я останусь на Аляске. Для чего заводить?..»

И я продолжал восторгаться видами своей новой родины.

Мы только раз приземлились, как говорили, для того, чтобы пополнить запасы горючего.

Когда я уже устал смотреть на пески пустыни, появились мрачные утесы Кордильеров. Отсюда, сверху, они представлялись скорее утыканным гвоздями ложем какого-нибудь индийского факира, чем тянувшимся на много сотен километров горным массивом. Я бы никогда не подумал, что он состоит из такого множества и таких острых пиков.

Когда под нами впервые заискрилась белизна снежных полей, у меня сильнее забилось сердце. В моем воображении ожили сказочно-романтичные пейзажи вечно прекрасных творений Джека Лондона: окрестность Юкона, Клондайк, золотые поля…

Здесь мы летели уже среди облаков. Потом машина поднялась еще выше, за облака. Внизу теперь была не бесконечная снежная пустыня, а густой, как пена, клубящийся пар. Когда слой этот отделил нас от земли, я вспомнил, что Аляска богата таким сокровищем, которое охраняется еще ревностней, чем золото. Это сокровище — уран. Из овеянного романтикой прошлого меня швырнуло вдруг в прозаическое настоящее. Уран, атомная война, шпионаж. И мне представилась сейчас возможность продолжить терзать себя мыслями о собственной судьбе.