Брэм Стокер - Леди в саване Страница 23

Сегодня мы (отец и я) располагаем письмами мистера Трента, в которых сообщается, что местопребывание «мистера Руперта Сент-Леджера» стало известным и что письма, оповещающие его о смерти дяди Роджера, ему отправлены. Последний раз его видели в районе озера Титикака. Кто его знает, где «мистера Руперта» найдет письмо, в котором «его просят незамедлительно прибыть домой, однако предоставляют ему не больше сведений о завещании, чем было открыто всем родным завещателя». Но это значит, что мы ничем не располагаем. Боюсь, мы прождем еще месяцы, прежде чем завладеем собственностью, которая нам полагается. Это прескверно!

Письмо Эдуарда Бингема Трента Эрнсту Роджеру Хэлбарду Мелтону, эсквайру, в Хамкрофт, Сэлоп Линкольнз-Инн Филдз, 176

декабря 28-го, 1906

Дорогой сэр,

рад возможности сообщить Вам, что из недавно полученного мною от мистера Руперта Сент-Леджера письма узнал о его намерении 15 декабря покинуть Рио-де-Жанейро на пароходе «Амазонка», принадлежащем Королевской почтовой компании. Далее он писал, что непосредственно перед отплытием из Рио-де-Жанейро телеграфирует о дне прибытия парохода в Лондон. Поскольку все прочие, интересующиеся завещанием покойного Роджера Мелтона, и те, чьи имена названы покойным в оставленных мне указаниях относительно оглашения завещания, уже оповещены и выразили свое желание присутствовать при оглашении по уведомлении о времени и месте оного, позволю себе осведомить Вас, что, согласно полученной телеграмме, датой прибытия парохода в лондонский порт предполагается 1 января prox.[66] Таким образом позволю себе объявить, оставляя за собой право отсрочки вследствие возможной задержки «Амазонки», что оглашение завещания покойного Роджера Мелтона, эсквайра, будет иметь место в моей конторе в четверг, 3 января prox., в 11 часов.

Имею честь оставаться, сэр,

преданным Вам

Эдуард Бингем Трент

Каблограмма от Руперта Сент-Леджера Эдуарду Бингему Тренту

«Амазонка» прибывает Лондон 1 января. Сент-Леджер.

Руперт Сент-Леджер — Эдуарду Бингему Тренту

Телеграмма, переправленная Ллойдом

Мыс Лизард

декабря 31-го

«Амазонка» прибывает Лондон завтра утром. Все в порядке. Сент-Леджер.

Телеграмма от Эдуарда Бингема Трента Эрнсту Роджеру Хэлбарду Мелтону

Руперт Сент-Леджер прибыл. Оглашение завещания согласно договоренности. Трент.

Отчет Эрнста Роджера Хэлбарда Мелтона

января 4-го, 1907

Оглашение завещания дяди Роджера состоялось. У отца есть копии адресованного мне мистером Трентоном письма, а также каблограммы двух телеграмм, прикрепленных к сему отчету. Мы оба терпеливо дожидались третьей стороны, т. е. хранили молчание. Единственным членом нашей семьи, проявлявшим нетерпение, была моя мать. Она высказывалась, и присутствуй при этом старый Трент, он бы покраснел до ушей. Что за чудовищный вздор, говорила она, откладывать чтение завещания и вынуждать наследника дожидаться появления какой-то неизвестной персоны, которая даже не принадлежит к нашему роду, поскольку не носит нашу фамилию. Это неуважение к тому, кто некогда станет главой рода! Думаю, терпение отца тоже несколько истощилось, ведь он откликнулся: «Верно, дорогая, верно!» Поднялся и покинул комнату. Какое-то время спустя, когда я проходил мимо библиотеки, я слышал, как он мерил ее шагами.

Мы с отцом отправились в город утром в среду, 2 декабря. Мы остановились, конечно же, в «Кларидже»[67], как обычно, когда приезжали в город. Мать тоже хотела поехать, но отец решил, что ей лучше не делать этого. Она не соглашалась оставаться дома, пока каждый из нас двоих не пообещал отправить ей телеграмму после оглашения завещания.

Мы вошли в контору мистера Трента без пяти минут одиннадцать. Отец не пожелал зайти ни на секунду раньше, пояснив, что было бы дурным тоном проявлять нетерпение, и уж тем более в случае оглашения завещания. Дрянное выпало нам занятие, ведь мы обошли пешком все улочки по соседству и потратили на это полчаса, только бы не явиться раньше времени.

Войдя в комнату, мы увидели там генерала, сэра Колина Макелпи, и громадного, совершенно бронзового от загара мужчину, который, должно быть, был Рупертом Сент-Леджером. Не слишком внушающий доверие родственник, подумал я. Он и старый Макелпи постарались прийти вовремя. Чего же еще от них ждать! Мистер Сент-Леджер читал письмо. Он вошел, очевидно, только что, поскольку, хотя, казалось, глубоко погрузился в чтение, не продвинулся дальше первой страницы, а в письме, как я видел, было много страниц. Он не поднял глаз, когда мы вошли, не поднял, пока не дочитал послание; но и никто из нас, ни я, ни отец (который как глава рода заслуживал большого уважения с его стороны), не подошел к нему. В конце концов, он нищий, бродяга, он не удостоен чести носить нашу фамилию. К нам, однако, подошел генерал и сердечно поприветствовал обоих. Он, очевидно, забыл — или сделал вид, что забыл, — то грубое обращение, которое однажды допустил со мной, потому что заговорил со мной вполне дружески, мне показалось, даже более задушевным тоном, чем с отцом. Мне было приятно, что со мной разговаривают столь вежливо, ведь какие бы ни были у него манеры, он выдающийся человек — он получил Крест Виктории и титул баронета. Титул он получил недавно, после одной из пограничных войн в Индии. Я, впрочем, не проявил ответной сердечности. Я не забыл его грубость и решил, что он, должно быть, подлизывается ко мне. Я понимал, что когда получу миллионы моего покойного дяди Роджера, то стану весьма важным лицом, и он, конечно же, тоже понимал это. Поэтому я говорил с ним ровно, давая понять, что помню о его прежней бестактности. Когда он протянул мне руку, я подал ему один палец и сказал: «Здрасте!» Он побагровел и отвернулся. Отец и он обменялись взглядами, таким образом мы оба поскорее разделались с ним. Все это время мистер Сент-Леджер, казалось, ничего не видел и не слышал, продолжая читать письмо. Наверное, старый Мактресни собирался втянуть его в происходящее между нами, потому что, отвернувшись, что-то тихо сказал. Что-то вроде «На помощь!». Но мистер С. не слышал. Он, конечно же, ни на что не обращал внимания.

Мактресни и мистер С. сидели молча, не глядя на нас, отец, усевшись в другом конце комнаты, подпер рукой подбородок, и тогда я, с намерением показать, что мне безразличны те двое господ на букву «с», достал блокнот и продолжил составлять сей отчет, доведя его до настоящего момента.