Андрэ Нортон - На острие меча Страница 23

— Как продвигается ваше дело о поддельном Вермеере? — сменил он тему, когда они перешли к кофе.

Йорис пожал плечами.

— В основном всё сводится к ногам. Я хожу, брожу, с трудом ползаю по всему Маастрихту, задаю глупые вопросы и не получаю нужных ответов. Однако это моя работа, и я намерен когда-нибудь её закончить. Тем не менее за время поисков я наткнулся на кое-что интересное — случай загадочного исчезновения… — На мгновение он утратил своё невозмутимое и несколько циничное отношение к окружающему и слегка оживился.

— Исчезновение? — заинтересовался Квинн. Он сразу подумал о Старке. Ведь именно в Маастрихте произошёл несчастный случай с его братом.

— Да, так считают многие мои информаторы. В поисках минхеера Бланка из Антверпена я сегодня встретился с одной женщиной. Ей не известно о минхеере Бланке, но я многое узнал от неё о минхеере Тьюбаке.

Примерно два месяца назад он снимал квартиру в её доме. Приятный старик, мягкий и безобидный. Приехал в этот город в 1946 году, чтобы оправиться после болезни. Он сидел в концентрационном лагере в Амерсфоорте. Ему крайне не повезло: его бабушка оказалась еврейкой. Жил он тихо и был самым респектабельным и законопослушным гражданином. Может, немного застенчивый, но очень умный. Мевроув считает, что он какой-то авторитетный специалист по вопросам искусства и работал в Амстердаме. Она очень похвально о нём отзывается.

Однажды он получил письмо. И, прочитав его, очень обрадовался, пришёл в крайнее возбуждение. Сказал мевроув, что письмо от старого друга, которого он потерял во время войны. Он только что бежал из одной страны из-за «железного занавеса». Этот друг болен и очень хочет увидеть минхеера Тьюбака. Он заплатил за квартиру за три недели вперёд и взял с собой только маленький чемоданчик, оставив всё, включая несколько книг, которые, как знала мевроув, он высоко ценил. В тот же день Тьюбак уехал, возбуждённый и счастливый. И с тех пор от него никаких вестей. Мевроув начала беспокоиться. Пролетели три недели, но он так и не появился. Прошло ещё какое-то время, новостей всё не было, и тогда она обратилась в полицию. Начались поиски. На вокзале установили, что он купил билет до Валькенбурга в горах. Кроме этого, выяснить ничего не удалось. След к тому времени, конечно, совсем затерялся. Очевидно, у него не было родственников, которые беспокоились бы о нём и подталкивали власти в его поиске. Так и осталась загадка, о которой до сих пор размышляет только мевроув…

— Но кто был этот Тьюбак? — заволновался Квинн. Человек, исчезнувший примерно в то время, когда погиб Старк. Похоже, что это не простое совпадение.

— Очень интересный вопрос. Кто был Тьюбак — или что он знал? В наши дни некоторые сведения очень опасны. Я считаю, что случай Тьюбака заслуживает более внимательного изучения. Но кто побеспокоится о нём? Он старик, у него нет родственников, по крайней мере, о них ничего не известно. Денег было немного. Зачем кому-то искать его?

— Тем более интересно, что случилось.

— Natuurlijk — естественно. Меня заинтересовала судьба Тьюбака. Он может оказаться даже интереснее псевдо-Вермеера. Так что я о нём обязательно подумаю.

Когда они выходили из кафе, Квинн умудрился посмотреть на азиата. Тот сидел непринуждённо, деля внимание между тарелкой и развернутой газетой. Если Квинн и интересовал его, то внешне он никак не проявил этого. Но самому Квинну потребовалось величайшее самообладание, чтобы не оглядываться и не проверить, следует ли за ним незнакомец.

Йорис шёл всё медленней и медленней. Наконец, пройдя два квартала, он остановился и стал внимательно разглядывать витрину магазина, словно его привлекло прекрасное оформление. Квинн с искренним удивлением взглянул на собрание ужасных гравюр и две аляповатые хромолитографии. Неужели Йорис так интересуется плохим искусством, что его занимает этот хлам?

— За нами хвост, — негромко проговорил голландец. — К тому же очень неумелый, этого сапожника нужно отправить назад в первый класс, чтобы подучил азбуку.

Квинн смотрел на отражение в пыльном стекле. За ними, в половине квартала, уличный фонарь. Тот человек задержался под ним на мгновение. Даже взгляду неопытного Квинна было ясно, что человек очень неумело притворяется, делая вид, что задержался в нерешительности, не зная, куда идти.

— Это наш друг из ресторана, — Йорис гораздо лучше американца распознавал лица. — Теперь нужно выяснить, за кем из нас он следит. Я пойду с вами в гостиницу. Если он займёт наблюдательный пост поблизости, я дам вам знать. В таком случае вы должны лечь в постель и спокойно спать всю ночь, чтобы этот сапожник потоптался до утра. Пошли…

Когда спустя минут двадцать они расстались, Квинн ненадолго задержался в вестибюле. Было ещё рано, ему не хотелось проводить длинный скучный вечер в своём номере. Но он обещал дождаться там звонка Йориса. Наконец он купил несколько газет и поплёлся наверх. Лоренса Кейна он не встретил, и никакого сообщения ему не оставляли. Очевидно, человек ван Норриса не считал нужным связаться с ним.

Несколько минут Квинн потратил на звонок доктору Герхардту Роосу, и доктор как будто искренне обрадовался ему. Он назначил встречу в своём доме на следующее утро, в одиннадцать тридцать, и дал Квинну самые подробные указания, как добраться до него.

Потом Квинн достал рекомендательное письмо графа ван дер Хорне тёте Матильде, приписал к нему несколько слов, прося назначить встречу в удобное для неё время, и запечатал в конверт для отправки почтой. Как будто все намеченные дела выполнены. Он принялся готовить постель, и в это время зазвонил телефон. В трубке послышался голос Йориса:

— Вы — собака, к которой прикреплён хвост. Я посоветовал бы вам никуда не выходить ночью и прочнее закрыть дверь…

— Она уже закрыта. И я собираюсь лечь в постель.

— Весьма мудрое решение. Увидимся утром. Возможно, к тому времени я узнаю кое-что новое об угрозе с Востока. Goed nacht.

— Goed nacht… — Но Маартенс уже повесил трубку.

Квинн подошёл к окну. Заглянул в тёмный колодец пяти этажей, уходящих вниз. Карниза нет, подняться по стене без приспособлений невозможно. Потом Квинн пересёк комнату и проверил дверь. Она была прочно закрыта. Но впервые за последнее время Квинн пожалел, что у него не было оружия посерьёзней, чем перочинный нож. Он с трудом удержался, чтобы не положить его под подушку.

Он долго не мог заснуть, и было достаточно поздно, когда на следующее утро он пришёл в себя после тревожных снов. Квинн неторопливо оделся. Если наблюдатель ждёт его снаружи, пусть подождёт ещё несколько минут.