Алистер Маклин - Пушки острова Наварон. 10 баллов с острова Наварон Страница 23

– Здесь нам оставаться нельзя, – решительно проговорил Мэллори. – Если останемся, то все погибнем. Или очутимся в одной из тех темниц, о которых рассказывал месье Влакос.

– Иллюстрация преимущества больших чисел, – кивнул головой Андреа. – Так и должно быть, не так ли, Кейт? Цель оправдывает средства, как сказал бы каперанг Дженсен.

Мэллори пожал плечами, но ответил довольно твердым голосом:

– Я тоже так считаю, Андреа. Арифметика простая; там тысяча двести, здесь один. Тут уж ничего не поделаешь, – устало закончил новозеландец.

– Понимаю. Но ты напрасно расстраиваешься, – улыбнулся Андреа. – Пошли, старина. Сообщим нашим друзьям приятное известие.

При появлении Андреа и Мэллори, которые вошли, запахнув за собой полог, капрал поднял глаза. Миллер расстегнул спальный мешок, в котором лежал Стивенс, и при свете карманного фонарика, лежавшего на спальном мешке, обрабатывал ему изувеченную ногу.

– Когда мы позаботимся о мальчишке, командир? – сердито произнес американец, ткнув пальцем в сторону спящего. – Этот водонепроницаемый спальник, будь он неладен, насквозь промок. И малый тоже. Совсем закоченел. Я потрогал его ногу, она словно кусок мороженой говядины. Ему нужно согреться, шеф. Нужно теплое помещение и горячее питье, иначе ему крышка. В ближайшие же сутки. – Зябко передернув плечами, Миллер медленно обвел взглядом неровные стены каменного их гнезда. – Попади он даже в первоклассный госпиталь, шансы у него были бы невелики… В этом окаянном леднике он лишь силы последние теряет.

Миллер был недалек от истины. Снег на валунах таял, и вода стекала сверху по липким замшелым стенам или капала на пол пещеры, покрытый снежной жижей, смешанной с полузамерзшим гравием. Без вентиляции и стока воды воздух в убежище был сырым, спертым и холодным.

– Как знать, может, он попадет в госпиталь раньше, чем ты думаешь, – сухо заметил Мэллори. – Как у него с ногой?

– С ногой хуже, – признался капрал. – Много хуже. Я положил на рану ещё горсть лекарства и снова её перевязал. Это все, что в моих силах, командир. Мы напрасно тратим время… А что это за треп ты подпустил насчет госпиталя? – спросил он недоверчиво.

– Это не треп, – откровенно ответил Мэллори, – а суровая действительность. Сюда идет отряд егерей. С ними шутки плохи. Эти непременно нас найдут.

– Этого ещё не хватало, – злобно выругался американец. – И далеко они, командир?

– Через час или чуть позже будут здесь.

– А что делать с парнем? Может, оставить? Это для него единственная возможность уцелеть.

– Стивенса возьмем с собой, – решительно заявил капитан. Миллер посмотрел на него с осуждением.

– Стивенса возьмем с собой, – повторил янки. – Будем таскать, пока не помрет – а произойдет это скоро, – тогда бросим его на снегу. Так, да?

– Да, так, Дасти. – Рассеянным жестом Мэллори стряхнул с себя снег и вновь посмотрел на американца. – Стивенс слишком много знает. Немцам известно, что мы на острове, но неизвестно, как мы намерены проникнуть в крепость и когда начнется эвакуация гарнизона Кероса. А Стивенсу это известно. Они заставят его говорить. Скополамин любому язык развяжет.

– Скополамин? Умирающему? – недоверчиво произнес Миллер.

– А что тут особенного? Я сам бы прибегнул к этому средству. Если б ты был комендантом крепости и знал, что в любую минуту твои орудия и полгарнизона могут взлететь на воздух, то сделал бы то же самое. Посмотрев на капитана, Миллер покачал головой.

– Опять я…

– Знаю, знаю. Со своим длинным языком, – засмеялся Мэллори и хлопнул американца по плечу. – Мне это тоже не по душе, Дасти. – Повернувшись, он направился в другой конец пещеры. – Как себя чувствуете, главстаршина?

– Ничего, сэр. – Только что проснувшись, Браун дрожал от холода в своей мокрой одежде. – Какие-нибудь неприятности?

– Уйма, – заверил его Мэллори. – Сюда направляется поисковая группа. В течение получаса нам надо смотаться. – Взглянув на часы, капитан произнес: – Сейчас ровно четыре. Как думаете, сумеете связаться с Каиром?

– Бог его знает, – признался Браун, вставая на затекшие ноги. – Вчера с рацией не слишком бережно обращались. Попытаюсь.

– Спасибо, главный. Смотрите, чтобы антенна не высовывалась выше кромки оврага. – Мэллори собрался было выйти из пещеры, но тут взгляд его упал на Андреа, который сидел на камне возле самого входа в укрытие. Склонившись к автоматическому карабину системы «маузер» калибра 9,2 мм к прикрутив к его стволу оптический прицел, грек старательно заворачивал оружие в белый вкладыш от спальника.

Мэллори молча наблюдал. Вскинув на капитана глаза, Андреа улыбнулся и, поднявшись, протянул руку к рюкзаку. Через полминуты, надев белый маскировочный костюм и завязав под подбородком тесемки капюшона, он всунул ноги в эластичные голенища брезентовых сапог. Затем поднял карабин и с виноватой улыбкой произнес:

– Схожу прогуляюсь, капитан. Конечно, с твоего разрешения.

Вспомнив недавно произнесенную Андреа фразу, Мэллори медленно кивнул.

– Вот что ты имел в виду, говоря, чтобы я зря не расстраивался. Так бы сразу и сказал. – Но в голосе Мэллори не было ни возмущения, ни досады за своеволие Андреа. Этому греку не очень-то прикажешь. Когда он ждет одобрения своих действий по тому или иному поводу или при каких – то обстоятельствах, то делает это лишь из вежливости, как бы предупреждая, чт6 именно намерен предпринять. На этот же раз капитан испытывал не возмущение, а чувство облегчения и признательности.

Капитан толковал с Миллером о том, что Стивенса придется нести с собой, а затем бросить. Говорил с деланным равнодушием, пряча свою боль и горечь. И лишь теперь, когда стало известно, что принимать такое решение нет нужды, Мэллори понял, как трудно было .бы ему это сделать.

– Прошу прощения, – произнес Андреа со смущенной улыбкам. – Конечно, следовало сказать. Но я думал, ты меня понял… Ведь это лучшее решение, верно?

– Лучшее, – согласился капитан. – Хочешь отвлечь их, увести вверх?

– Другого выхода нет. Если спускаться в долину, на лыжах они меня в два счета догонят. Разумеется, вернуться я смогу лишь, когда стемнеет. Вы останетесь здесь?

– Кто-нибудь да останется. – Мэллори посмотрел на Стивенса. Проснувшись, тот тер глаза и пытался сесть. – Нам необходимы продовольствие и топливо, Андреа, – продолжал вполголоса капитан. – Ночью я хочу спуститься в долину.

– Конечно. Надо сделать все, что в наших силах, – едва слышно, с серьезным лицом ответил грек. – Пока это возможно. Он ещё так молод, почти мальчик… Может, не так и долго придется стараться. – Отогнув полог, Андреа взглянул на вечернее небо. – К семи вернусь.

– К семи, – повторил капитан. Небо темнело, как темнеет оно перед снегопадом. Поднялся ветер, гнавший пушистые белые облачка, которые забивались в лощину. Мэллори поежился и сжал крепкую руку товарища. – Ради Бога, Андреа, – негромко, но настойчиво произнес новозеландец. – Побереги себя!

– Поберечься? Мне? – безрадостно улыбнулся Андреа и осторожно высвободил свою руку из руки капитана. – Обо мне не тревожься, – спокойно проговорил он. – Если хочешь помолиться, то моли Бога о спасении этих несчастных, которые нас разыскивают. – С этими словами грек опустил полог и исчез.

Постояв в нерешительности в устье пещеры, Мэллори смотрел невидящим взглядом сквозь щель между брезентом и скалой. Затем круто повернулся и, подойдя к Стивенсу, опустился на колени. Миллер бережно поддерживал голову юноши. В тусклых глазах лейтенанта застыло безразличие, пергаментные щеки ввалились. Новозеландец улыбнулся, чтобы скрыть, насколько он потрясен увиденным зрелищем.

– Так, так, так. Проснулась спящая красавица. Лучше поздно, чем никогда. – Открыв водонепроницаемый портсигар, протянул его раненому. – Как себя чувствуешь, Энди?

– Закоченел, сэр. – Стивенс мотнул головой, отказываясь от сигареты. От жалкой его улыбки у капитана заныло сердце.

– Как нога?

– Тоже, думаю, закоченела. – Лейтенант скользнул равнодушным взглядом по забинтованной ноге. – Совсем её не чувствую.

– Закоченела, скажет тоже! – фыркнул Миллер, мастерски изображая уязвленную гордость. – Какая неблагодарность, черт возьми! Где ещё ты встретишь такое медицинское обслуживание?

На лице Стивенса мелькнула тень улыбки и тотчас исчезла. Он долго разглядывал свою ногу, потом в упор посмотрел на Мэллори.

– К чему ломать комедию, сэр? – негромким и монотонным голосом спросил лейтенант. – Не хочу, чтоб вы сочли меня неблагодарным. И этакого героя не хочу изображать. Но ведь я такая вам обуза, и поэтому…

– Поэтому мы должны бросить тебя? – прервал его Мэллори. – Чтоб ты замерз или угодил в плен? Выбрось это из головы, приятель. Мы сумеем о тебе позаботиться… И эти проклятые пушки взорвем.

– Но послушайте, сэр…

– Обижаешь, лейтенант, – снова скривился янки. – Мы задеты в своих лучших чувствах. Кроме того, как специалист, я должен долечить своего пациента. Я не собираюсь это делать в вонючей немецкой камере…