Александр Дюма - Предводитель волков Страница 24

— Но, — сказала сержанту мельничиха, — Ландри еще не исполнилось двадцати лет, его нельзя забирать до этого возраста.

— Это правда, — подтвердил Ландри, — мне еще нет двадцати.

— А когда исполнится?

— Только завтра.

— Хорошо! — согласился сержант. — В таком случае мы уложим вас на ночь на солому, как незрелую грушу, а завтра вы проснетесь спелым.

Ландри заплакал.

Вдова просила, умоляла, заклинала, позволила вербовщикам целовать себя, кротко стерпела грубые насмешки над своим горем и дошла даже до того, что предложила выкупить Ландри за сто экю.

Все было напрасно.

Бедняге связали руки, один из вербовщиков взялся за конец веревки, и четверка отправилась в дорогу; но прежде Ландри успел заверить свою хозяйку в том, что будет вечно любить ее, где бы он ни оказался, и, если ему суждено умереть, умрет с ее именем на устах.

Прекрасная вдова, со своей стороны, перед лицом такой большой беды отбросила ложный стыд и нежно прижала Ландри к своей груди.

Когда маленькое войско скрылось за ивами, мельничиху охватила такая жестокая боль, что она упала в обморок и пришлось уложить ее в постель.

Тибо трогательно о ней заботился.

Сильная привязанность, которую вдова проявила к кузену Ландри, несколько испугала башмачника.

Но он гордился тем, что в корне пресек зло, и продолжал надеяться на успех.

Как только вдова пришла в себя, она стала звать Ландри.

Тибо изобразил глубокое сожаление.

Мельничиха разрыдалась:

— Бедное дитя! — восклицала она, заливаясь горькими слезами. — Что с ним станет, таким нежным и слабым? Чтобы убить его, хватит одной только тяжести ружья и ранца.

Затем она повернулась к гостю:

— Ах, господин Тибо, — сказала она, — это большое горе для меня; вы, наверное, поняли, что я любила его. Он был кроткий, добрый, ни одного недостатка я у него не находила: он не игрок, не пьяница; он никогда бы не стал спорить со мной, никогда не обидел бы меня; как это было приятно после двух ужасных лет, которые я прожила с покойным господином Поле. Ах, господин Тибо, господин Тибо! Как тяжело для бедной, несчастной женщины видеть, что рушатся все ее надежды на спокойное будущее!

Тибо подумал, что ему представился случай объясниться.

Видя плачущую женщину, он всегда ошибочно полагал, что она плачет только для того, чтобы ее утешали.

Тем не менее он решил идти к цели окольным путем.

— Конечно, я понимаю вашу боль, — ответил он. — Более того, я разделяю ее; вы не можете усомниться в моей привязанности к кузену. Но надо смириться, и, не отрицая достоинств Ландри, я скажу вам: «Ничего не поделаешь, прекрасная мельничиха, надо найти ему достойную замену».

— Достойную замену! — воскликнула вдова. — Это невозможно. Где я найду такого милого и разумного мальчика? Мне так нравилось его свежее румяное лицо и он был такой спокойный, такой уравновешенный! Он день и ночь работал, и при всем этом достаточно было одного взгляда, чтобы заставить его подчиниться. Нет, нет, господин Тибо, со всей искренностью уверяю вас, воспоминание о нем лишает меня желания искать другого, и я вижу — придется мне смириться и на всю жизнь остаться вдовой.

— Глупости! — сказал Тибо. — Ландри был слишком молод.

— Ну и что? Разве это недостаток?

— Кто знает, сохранил бы он в дальнейшем свои приятные свойства? Послушайтесь моего совета, мельничиха, перестаньте горевать; найдите, как я вам сказал, кого-нибудь, кто заставит вас забыть о нем. Вам нужен совсем другой человек, не мальчик, а зрелый мужчина, наделенный всеми достоинствами, о которых вы вздыхаете, утратив Ландри, но при этом достаточно зрелый для того, чтобы вам не приходилось опасаться, что в один прекрасный день, когда ваши несбыточные мечты рассеются, вы окажетесь во власти распутника и грубияна.

Мельничиха покачала головой.

Но Тибо продолжал:

— Словом, вам нужен человек, который мог бы внушить вам уважение и вместе с тем сделал бы мельницу доходной. Черт возьми! Только слово скажите, милая хозяйка, и вы немедленно получите кое-что получше того, с чем только что расстались.

— И где я найду такое чудо? — спросила вдова, поднявшись и с вызовом глядя на башмачника.

А тот, неверно истолковав тон, которым мельничиха произнесла последние слова, решил, что случай превосходный, надо воспользоваться им и сообщить о своих намерениях.

— Так вот, красотка Поле, — ответил он. — Говоря, что вам незачем далеко искать такого человека, какой вам нужен, признаюсь, я имел в виду самого себя. Я был бы очень счастлив и очень горд стать вашим супругом. Со мной вам нечего опасаться, — продолжал он (между тем мельничиха все более грозно смотрела на него), что вам будут противоречить: я кроток как ягненок, у меня лишь одно желание и один закон — желание нравиться вам и закон послушания. Что касается вашего благосостояния, у меня есть способы увеличить его: о них я расскажу вам попозже…

Тибо не удалось закончить свою речь.

— Довольно! — закричала мельничиха, еще сильнее разъярившись, оттого что долго сдерживалась. — Довольно! Я считала вас его другом, а вы осмелились посягать на его место в моем сердце! Вы стараетесь заставить меня нарушить верность вашему кузену! Вон отсюда, негодяй! Вон отсюда! Если бы я поддалась своему гневу и возмущению, я позвала бы сюда четверых мужчин и велела бы бросить тебя под мельничное колесо!

Тибо хотел было возразить.

Обычно ему хватало доводов, но сейчас он не находил ни единого слова в свое оправдание.

Правда, мельничиха не дала ему на это времени.

Рядом с ней стоял совсем новый красивый кувшин. Схватив его за ручку, она запустила им в голову Тибо.

К счастью для себя, Тибо наклонил голову влево, и кувшин, не задев его, разбился о камин.

Мельничиха с прежней яростью бросила в ту же цель табуретку.

На этот раз Тибо отклонился вправо, и табуретка выбила три или четыре стекла в окне.

Стекла посыпались с грохотом, и с мельницы сбежались работники.

Они застали свою хозяйку швыряющей изо всех сил в Тибо поочередно бутылки, кружки, солонки, тарелки — словом, все, что попадалось под руку.

Хорошо еще, что от бешенства красотка Поле не могла говорить.

Если бы она смогла, она закричала бы: «Убейте его! Уничтожьте этого подлого негодяя!»

Видя, что к мельничихе пришло подкрепление, Тибо хотел бежать и устремился к двери, которую вербовщики, уводя Ландри, оставили открытой.

Но когда он выскочил, почтенная свинья, мирно дремавшая на солнышке, пока ее не разбудил этот ужасный шум, спросонок решив, что на нее покушаются, кинулась прятаться в хлеву и угодила под ноги Тибо.