Леонид Словин - Искатель. 1974. Выпуск №1 Страница 25

— Может, домашним кино? — в открытую дверь Кире была видна кинокамера, лежавшая на софе.

Сквозь наплывавшую дрему до Денисова долетали обрывки разговора:

— …Если придет ночевать. Студент, переводчик с английского. Я вас познакомлю. Собирается фильм снимать.

— Если?! Если придет ночевать?

— Вы меня не поняли. Илья Александрович — мужчина самостоятельный. Ничего такого: ни знакомств, ни выпивок. Но у них сессия! Приходится засиживаться, а то и ночевать в общежитии! Господи, как сейчас трудно учиться!

Задремать Денисову не удалось.

— …Мы жили в Севастополе, — необычной, понятной ему одному модуляцией голоса Кира пригласила участвовать в разговоре, — мама сдавала комнату морякам. Любопытный народ, и никаких хлопот с ними — по нескольку месяцев в плавании…

— Моряки народ интересный, — промямлил Денисов.

— Как раз сегодня я разговаривала с одним таким, представьте, тоже южанином, — хозяйка поправила распадавшиеся на две строгие половины волосы, — очень мило провела время. Чего он только не знает! В каких океанах не побывал!

— Как интересно! — Кира снова вооружилась зажигалкой, пододвинула собеседнице сигареты. — Кто же он — капитан, штурман?

— Он что-то говорил: окончил мореходное училище. На погонах у него одна звездочка.

— Наверное, штурман.

Неожиданно Денисову открылась причина, по которой «Моряк» оказался в его блокноте. Офицеры флота после окончания училища получают не одну, а сразу две звездочки. Какое-то количество младших лейтенантов, может быть, и несет службу, но Денисов их никогда не встречал. Вечером тридцать первого декабря на платформе сознание это произвольно зафиксировало.

— …Он привез Илье Александровичу его пальто, — рассказывала женщина с усиками а-ля Кольбер, — оказывается, они где-то встретились и Илья Александрович одолжил свое пальто. Понимаете, все время находиться в военной форме в отпуске…

— Добрая душа! В чем же он остался?

— Видимо, возьмет в общежитии. Моряк его ждал, хотел отблагодарить — Илья Александрович так и не приехал.

— Не думала, что южане проводят отпуска в Москве!

— Сегодня уезжает. Как это он интересно выразился на прощание? Есть, говорит, у моря свои законы. Хорошо, не правда ли?

— Извините, — с трудом выжал из себя Денисов, — я могу взглянуть на кинокамеру?

Хозяйка словно впервые заметила Денисова — полную противоположность его светской жизнерадостной спутнице.

— Пожалуйста, только осторожно.

Денисов вошел во вторую комнату. На софе, закрытой цветным спальным мешком, лежали маленькие исписанные четвертушки бумаги, запонки, пустая коробочка Ювелирторга.

У Денисова был свой прием запоминать номера похищенных вещей — не оставлять в памяти все цифры, установить лишь систему: «678», «22», «543» и т. д.

Камера оказалась краденой.

Он возвратился в комнату. Кира даже не взглянула в его сторону. В критические минуты они без слов отлично понимали друг друга.

Женщины успели обсудить достоинства газовых зажигалок, королевского мохера, растворимого кофе.

— Илья Александрович привез отрез чудесного фиолетового кримплена. В провинции все легче достать: и кримплен, и хрусталь.

«Мы эту провинцию давно знаем, там была еще фата, обручальные кольца, капроновый тюль…» — Денисов участия в разговоре не принимал, предоставив Кире вести партию до конца.

Наконец Кира решила, что пора прощаться:

— Мы приедем к Александру Ивановичу в другой раз. Ну и работа у него.

— Посидите, он, наверное, скоро придет.

— Я прекрасно провела время.

— Всегда заходите.

На улице было уже совсем пустынно. На неяркий свет фонарей слетались снежинки. За магазином, в каменном мешке, жгли какие-то ящики, там полыхало пламя.

Из автомата Кира позвонила полковнику Холодилину, Операцией «Магистраль» он руководил лично.

— Докладывает капитан Колыхалова… — Кира чуть-чуть повернула трубку, чтобы Денисов тоже мог слышать.

Холодилин долго молчал, не прерывая и не поддакивая, и Денисову показалось, что на том конце провода никого нет. Наконец заместитель начальника управления взял разговор на себя.

— Судя по всему, ночную кражу вещей совершил Маевский. Не ясны пока обстоятельства обмена одеждой, — телефонная трубка не была предназначена для разговора втроем: голос Холодилина то пропадал, то появлялся снова. Денисов понял только, что он вместе с Кирой останется в засаде у дома. К ним присоединится опергруппа. После задержания Маевского опергруппа произведет у него в комнате обыск.

— …Запрос в Юрюзань сейчас отправим, к утру придет ответ, — услышал еще Денисов. — Все ясно?

— Все ясно, товарищ полковник, — Колыхалова обращалась к начальству как-то особенно звонко, и это не нравилось Денисову: говорить надо со всеми одним тоном.

Лучший момент для того, чтобы «завязать», исчезнуть, вернуться к тому, от чего ушел, было трудно придумать.

Илья понял это не сразу — лишь отшагав добрых километров пять пешком по шоссе. Мороз то усиливался, то чуть отпускал снова — видимо, менялось направление ветра.

С Капитаном покончено. Уверенный в аресте Ильи, он наверняка бежал на юг. Что же! «Была без радости любовь, разлука будет без печали». Самому Илье показываться на вокзалах теперь нельзя — ищут! Может, к лучшему?!

Все, таким образом, сходилось на одном — срочно, сейчас же переезжать на дачу, исчезнуть, залечь, никому не давая о себе знать. Тогда… Тогда через некоторое время можно будет вернуться в Юрюзань честным человеком, каким уехал в Москву на экзамены. И не только честным.

Переезд на дачу Илья решил отложить на ночь — больше такси, меньше людей. Оставалось как-то убить время — ходить по улицам было рискованно.

Вечер провел в библиотеке. Копался в журнальных подшивках, перелистывал словари. Несколько книг попросил оставить за ним — «Оксфордский учебник» Хонби, томик Бернса и одну историческую — «Война с Ганнибалом» — о битве при Каннах.

Илья ушел перед самым закрытием читального зала, пешком через Большой Каменный мост подался в сторону метро «Новокузнецкая» от центра.

Ночь поражала особенной послепраздничной тишиной, почти полным отсутствием транспорта.

На Пятницкой, рядом с магазином «Меха», Илья неожиданно натолкнулся на группу женщин.

— Что-нибудь случилось?

Одна — со свернутой в трубку школьной тетрадкой — засмеялась, махнула рукой на витрину.

— Шубы стережем! Вашей жене не требуется?

— Записывайтесь, пока желающих мало!