Как три мушкетëра - Бушков Александр Александрович Страница 25

– Какие-то они странные странности, – задумчиво сказал дядя Гоша. На обычную практику нисколько не похожие. Классика – это роковой красавец в белом фраке, коварный соблазнитель, фотокамера в люстре и так далее, по накатанной... Пока что мы видим нечто качественно иное – два случая, как две капли воды похожие на забавы мелкого хулиганья. Какое тут может быть двойное дно, я в толк не возьму. Или у тебя другие соображения, Кимович?

– Да нет, те же самые, – сказал Лаврик. – Действительно, забавы наглой шпаны... Вот только есть еще и та информация, которую принес в клюве Кирилл. Вот это уже совсем другой расклад. И внедрять они кого-то собираются в нашу теплую компанию, и некий Умник на горизонте замаячил... Совсем другой коленкор, а? Может, этим дуркованием нам просто-напросто пудрили мозги? А когда уверились, что Кирилл наш – мирный ихтиолог, начали крутить главную игру?

– Не исключено, но сомнительно, – подумав, сказал дядя Гоша. – А почему, собственно, они должны были стопроцентно убедиться, что Кирилл – мирный ихтиолог? Потому что он с бородою и с усами? Или потому, что он поддался на вербовку? Так если он ведет игру, он и должен был поддаться...

– Действительно, – сказал Лаврик. – Это я так... кручу варианты, в том числе и первые, что в голову приходят. Поэтому лучше подождать, – он повернул голову к окну. – А вот, кажется, и дождались.

Мазур посмотрел туда же. По двору, держа на плече приличных размеров сумку, шагал доктор Лымарь – здоровенный, белозубый, с лица еще не успел сойти ахатинский загар – он, правда, выглядел чуточку иначе, чем загар здешний, но кто бы тут разбирался?

Он махнул рукой, увидев, что на него смотрят из окна и, не колеблясь, вошел без стука, по-армейски. Бережно опустил сумку на пол – она все равно едва слышно брякнула чем-то твердым, оглядел всех и сказал:

– Привет, курортники, которые не курортники. Дядя Гоша, мое почтение. Наслышан, но зреть доводится впервые...

– Да ладно уж, знаменитость... – проворчал дядя Гоша. – Садись, чтобы был полный комплект. Геной крестили? Костя мимоходом упоминал.

– Именно, – сказал Лымарь, быстрым взглядом оглядел стол. – Судя по полному отсутствию спиртного, военный совет? Это я удачно зашел...

– Самарин, ты не возражаешь, если сначала ты мне кратенько расскажешь, что у вас тут творилось, а уж потом я доложу?

– Да ради Бога, – ухмыльнулся Лаврик. – Я по твоей обмолвке и так чую, что дело двинулось, «курортники, которые не курортники». Зря ты так не скажешь... Ну, дела такие...

Лымарь слушал внимательно, и в самом деле похожий сейчас на опытного врача. Потом задал несколько вопросов Лаврику – о мелких деталях двух хамских визитов Жоры и одного вежливого. Мазура тоже не обошел вниманием – его интересовали кое-какие подробности «вербовки».

– Значит, злостный насильник с огромным ножиком... – протянул он задумчиво. – Ну, прием старый, однако эффективный. На интеллигента в бороде должно действовать особенно убойно... Похож твой Жора на человека, который может придумать и поставить такую подляну?

– По-моему, ни капельки, – сказал Мазур. – Но я ж и не утверждаю, что верю, будто это он. Тем более что он сам упоминал про Умника, коего не на шутку побаивается...

– Ну, что ж, – сказал Лымарь. – Все тут знают, что люди оттуда в качестве шестерок порой используют мелкую уголовную шпану не только в знаменитом мультфильме, но и в жизни... Однако есть тут нечто сомнительное. При обоих вариантах: и приборзевшего местного купчишки, снимающего девочек, и человеке оттуда, решившего провести вербовочный подход. Ну какой мало-мальски умный человек будет женщину, на которую нацелился, заранее вспугивать таким поведением шестерок? Это и первого, и уж тем более второго варианта касается. Они же не знают, какая она по характеру. А если пугливая? И после таких страстей уговорит мужа срочно уехать?

– Да мы и сами тут видим нечто предельно странное, – сказал Лаврик. – А вот уместить в картинку не можем... Не может же тут быть самодеятельности? Этот Фомич, как я понимаю, человек серьезный и с хорошими мозгами в голове. Вряд ли бы он такое допустил.

– Уж это точно, – сказал дядя Гоша. – Тем более что такое совершенно не в его стиле, я уже говорил ребятам, и вообще... Два совершенно идиотских поступка, дурацкая выходка, которая может только спугнуть – а потом весьма даже профессиональная идейка: подвести к Вере своих шлюх, чтобы вытащили на всякие девичники и компостировали мозги, попытаться мужу на шею повеситься, чтобы рассердилась. Словно бы две разных группы действуют – но Жорка-то один и тот же. Я вот тоже никак это уместить в картинку не могу.

– Ладно, – сказал Лаврик. – Остается простая вещь – ждать дальнейшего развития событий. Самое выигрышное в непонятных ситуациях... Ген, теперь ты рассказывай. Что в Ленинграде?

– В Ленинграде, Кимович, происходили интересные вещи, – загадочно ухмыльнулся Лымарь. – Повелись мышки на сыр, ох, как повелись...

– Дядя Гоша не в курсе, – кратко сказал Лаврик.

– Понял... Дядя Гоша, расклад такой: поскольку нам, судя по всему, придется еще раз сходить в море под видом мирных океанографов и прочих ихтиологов, в Ленинграде на всякий случай была оставлена по всем правилам оборудованная хаза. В одном из заведений Института океанографии нашему отделу целая комната отведена. Здание новое, не заселенное еще целиком, новые люди там никого не удивили... Мы четверо, везучие, выбили у начальства отпуск – а пятый, невезучий, остался на хозяйстве. И места в общежитии у нас с Самариным оборудованы, и комната в коммуналке у Коли, а Кириллу, как самому везучему, однокомнатная выпала, бабкино наследство. На Охте, правда, зато соседка есть правильная... Одним словом, позавчера в «отдел» был звоночек. Нежный девичий голосок, этакая милая щебетунья. Институт такой-то? Отдел такой-то? Ну, наш парень ей вежливо ответил, что угодила она как раз по адресу, в храм науки. Попросила позвать Костю или Кирилла. Ну, услышала в ответ, что вся компания после трудов праведных дружно подалась отдыхать на юга, «дикарями» куда-то, а он, бедолага, грустит тут один-одинешенек. Убалтывать начал, языком чесать. Девочка с ним немного пококетничала и трубку повесила. Это первая серия, – он значительно поднял палец. – А вчера была вторая. До обеда был звонок и в общежитие. Тоже нежный девичий голосок – только на сей раз искала лялька Колю с Геной. Выслушала тот же ответ: что подались на юга. А после обеда случилась серия третья. Сначала в коммуналке у Коли объявился почтальон. Невидный такой, весь из себя без особых примет – но обаятельный. Ценная бандероль тебе, Коленька, понимаешь ли, пришла, они уже два извещения послали, а ты все не приходишь и не приходишь. Ну, «соседку» тебе там обеспечили такую, что пальчики оближешь – из породы скучающих болтливых старушек. Столько она ему про тебя выложила и так долго болтала, что обормот в конце концов форменным образом смылся: ну, будь это настоящий почтальон, он бы тоже такого не выдержал и смылся побыстрее – очень ему было бы интересно слушать, какой ты перспективный научный кадр, как ты скоро и диссертацию защитишь с таким названием, что она и не выговорит, одна беда – жениться бы тебе надо, да все хорошая девушка не попадается... Ну что такое словоизвержение выдержит? Ну, а что почтальон не настоящий, и гадать нечего – то, что ты там обитаешь, знают полтора человека в Ленинграде, да и то поголовно из своих. Стали бы они тебе бандероли слать, ага... Четвертая серия. Почтальон попался ну очень добросовестный. После обеда объявился и у Кирилла. Снова с ценной бандеролью, за которой ты разгильдяйски не являешься. Хотя твой и Колин районы, как мне объяснили, обслуживают два совершенно разных почтовых отделения, разделенные еще несколькими – и нет у них привычки с чем бы то ни было на чужую территорию залазить. Ну, «сосед» твой, алкаш Петрович, как обычно, дохнул перегаром и враз разобъяснил, что ты, «интеллигент очкастый», с пьющим сантехником почти что и не общаешься – но дней несколько назад он тебя встретил на лестнице, и ты мимоходом обмолвился, что едешь на юга. Позавидовал: «У них денег куры не клюют, а у нас на водку не хватает...» – Лымарь широко улыбнулся. – Ни в институте, ни в общаге никто не предусматривал дежурства – а вот к твоему дому, Кирилл, после этих двух любопытствующих Колесников распорядился человечка поставить. Говорит, человечек был весьма даже опытный. Вот только ушел от него твой почтальон в метро – наш клянется и божится, что «почтальон» его так и не срисовал, но все равно, ушел очень грамотно. На всякий случай, видимо. Вот такие пироги с котятами. Судя по квалификации, тут уж никакими цеховиками-теневиками не пахнет. Проверили нас четырех быстренько и качественно... Значит, это все-таки забугорье, некому другому быть. И значит, вокруг нашего конструктора что-то действительно начали крутить. А, ребята?