в несколько уровней, широкая дорожка в ней тянулась вверх и заканчивалась на холме у стоящей посередине из белого камня беседки, от которой во все стороны тянулись нити тропинок. Всего их было восемь. Одна, как вы уже догадались, направлялась в сторону аллеи. Следующая за ней – уходила в направлении лесного парка, третья тропинка – прямиком шла к небольшому озеру с дикими утками, к которым периодически прилетали лебеди. Четвёртая – в сторону эко лаборатории, пятая тропинка вела к Ингениуму, да, так получалось гораздо быстрее, чем по той дороге, откуда пришла я. Шестая – петляла среди колючего барбариса, душистой лаванды, чайных роз и выходила к морю. Седьмая тропа вела в неизвестность. Это не шутка. Она заканчивалась (или начиналась) у подножия монастыря на высокой горе, откуда ещё никто не вернулся. Это здание стоит там уже несколько веков, оно упоминается даже в архивах и будто его возраст равен возрасту нашей планеты. Говорят, что его строили монахи, которые дали обет поддерживать чистоту в этом мире. Всего якобы, таких монастырей семнадцать, и они призваны служить на благо человечеству. Мне ещё ни разу не удалось в своей жизни увидеть подобное здание где-нибудь, кроме как в этом месте. Многие подходили к его дверям, но те, кто рискнул зайти внутрь, так и не вышел обратно. На моей памяти, таких людей было трое: мужчина, подросток и женщина. Прям семья получилась! Мужчина был странным от рождения: он почти не говорил, практически не стригся, у него всегда была длинная борода и колючий пронзительный взгляд. Редко его можно было увидеть среди людей, всё больше он ходил по лесам, употребляя в пищу разные корешки. Говорят, он мог вылечить боль одним лишь прикосновением. Но почему-то избегал людей и часто бродил по непролазным местам с сумкой через плечо и такой же лохматой собакой, как его взъерошенные волосы. Родители его знали и рассказывали, что он посещал Ингениум в одно время с ними, но по истечение какого-то времени, его перестали видеть. Потом выяснилось, что Георгий, так его звали, сбежал из дома. Несколько месяцев мальчика искали, а когда нашли, то он отказался возвращаться, никому ничего не объяснив. Родители Георгия договорились, что будут оставлять для него еду и одежду в условленном месте, а также трекер, шаттл и зарядное устройство на случай, если сын передумает. Но он так и не вернулся. Единственное, попросил родителей принести ему щенка, любого. С тех пор его видели только в лесных чащах, да и то в самых непролазных местах. Однажды дрон властителей запечатлел на камеру, как Георгий вошёл в монастырь, это показали в информационном окне. Больше его никто не видел. Спустя пару месяцев туда вошла женщина, Áнук. Говорили, что она была страстно влюблена в Георгия и часто следовала за ним по пятам, но так это или нет, на самом деле никто не знает наверняка. Áнук была обычной женщиной, почти ровесницей Георгия, лишь на несколько лет его старше. Она занималась живописью, её картины пользовались невероятным успехом. Часто женщину приглашали поделиться знаниями для гритнес, но Áнук всякий раз отказывалась, говоря о том, что у неё нет времени этим заниматься. Все мы знаем, что такие отговорки про нехватку времени типичны лишь людям прошлых столетий. Хотя, кто знает, может Áнук и была человеком из прошлого столетия, ведь никто так и не знает, как она появилась в нашем месте. Кого не спроси, каждый утверждает, что она жила здесь всегда, но никто из этих людей не помнит её маленьким ребёнком. Может, не такая уж она и обычная. Потому и отправилась вслед за Григорием, кто теперь их знает. А про подростка мне рассказывала бабулечка, папина мама. Компанией они гуляли в тех краях и знали о пропадающих людях в том загадочном монастыре, поэтому старались держаться от него подальше. Среди них был мальчишка, двенадцати лет по имени Авраам, большой любитель поспорить. И вот однажды, он решил на спор зайти в монастырь. Его отговаривали, утверждая, что это глупости и не нужно рисковать. Они хватали его за руки, держали за ноги, но всё было тщетно, подросток выскользнул, переступил порог и забежал внутрь монастыря. Бабулечка помнит, что, когда Авраам открыл дверь, она успела заглянуть внутрь, но там было темно и ей не удалось ничего разглядеть. Сами они боялись даже рядом находиться, не то, чтобы открыть дверь. Чего только не придумывали, чтобы оградить других от неприятностей: предупреждали устно, развешивали объявления, запирали дверь на замок, даже обносили колючей проволокой. Но всё напрасно, через какое-то время обязательно находился тот, кто убирал засовы, сдёргивал объявления и так далее. В настоящее время в радиусе ста, пятидесяти и пяти метров вокруг здания в пространстве находятся нестираемые объявления с надписью о том, что «всяк туда входящий – назад уже не вернётся».
Последняя, восьмая тропинка, начинающая свой путь от беседки – терялась в жилом квадрате среди петляющих каменистых дорожек. Повсюду росли деревья, ароматы цветов смешиваясь с морским воздухом, разносились в воздухе и оставались на губах тонким, чуть горьковатым привкусом на губах. Мне захотелось побыть на холме, и я присела на лужайку, прислонившись спиной к широкому стволу королевского Делоникса, его густые раскидистые ветви зонтом спускались почти до самой земли. Получалось что-то наподобие яркого цветочного шатра. «Хорошо-то как» – подумала я и прикрыла глаза. Не прошло и нескольких секунд моего пребывания в неге, как из беседки послышался приглушённый диалог двух молодых мужчин.
– Как твои дела, странник?
– Отлично. Сегодня творил свободу в душе, не рассчитал, теперь вот… без одной руки пока буду, – тот засмеялся и видимо, показывал на култышку, там, где прежде была рука.
– О, господи! Никак не могу привыкнуть, что у тебя всё отрастает потом, – с облегчением вздохнул другой.
– А я никак не могу привыкнуть, что у вас настолько ограничен разум, что не то, чтобы руку отрастить, но и жизнь свою как следует спланировать не можете. Это надо же, жить в среднем сто тридцать лет, а то и того меньше, и не уметь создавать судьбу. С ума сойти!
«Неужели и правда, не умеем», – задумалась я и с любопытством продолжила слушать разговор незнакомцев, всё также не открывая глаз.
– А что значит, творить свободу? – поинтересовался парень у странника.
– Ты серьёзно? Ну, это то вы точно должны знать, – не скрывая удивления, спросил совсем юный голос.
– Правда не знаю.
– Ну хорошо. Вижу, что не знаешь. Слушай, когда происходит блокировка в мыслях или случается непонятная тоска, то я заглядываю в душу и вычищаю весь не
