SnkT - Первоисточник Страница 26

— Экспеллиармус!

— Серпенсортиа!

Заклинания прозвучали одновременно. Палочка слизеринца вырвалась у того из рук, уже на лету выплевывая длинную черную змею, шлепнувшуюся на пол у ног Гарри.

Панического страха перед змеями он никогда не испытывал. Вместо того, чтобы броситься бежать, как поступили бы многие на его месте, он, действуя по наитию, крикнул «Пошла прочь!», заставив уже обнажившую клыки змею замереть на мгновение и действительно поползти прочь от него. Одновременно брошенное вторым телом «Эванеско» заставило ее исчезнуть с негромким хлопком, оставив после себя черную дымку.

Все собравшиеся с удивлением и страхом смотрели на ту ее часть, что стояла сейчас в центре зала. Осознание ситуации пришло с двумя воспоминаниями. Вот мальчик разговаривает с питоном в зоопарке. А еще девочка читает книжку, где написано о том, что умение разговаривать со змеями традиционно ассоциируется с темной магией, и что последним известным змееустом был сам Волдеморт.

Гарри устремился прочь из Большого Зала. Разговоры с «восторженными поклонниками» подождут. Сейчас были гораздо более важные вещи. Оказавшись, наконец, в секретном классе, Гарри обернулся к Гермионе, понимая, что выглядит сейчас таким же бледным и растерянным.

— Вот что все это, Мордредова мать, было? И я не только о том, что ты змееуст, а я прекрасно поняла сказанное тобой.

Глава 7. Страсти по наследнику.

— Давай по порядку, с самого утра, — предложила Гермиона после совместных молчаливых раздумий в попытке найти, с чего начать.

— Хорошо. Сначала я… то есть, ты проснулась и решила, что чего-то не хватает, и каким-то образом разбудила меня.

— Потом я… мы поняли, что происходит что-то не то, и попытались это осмыслить.

— И мы пришли к выводу, что все в порядке, и беспокоиться не о чем.

— Знаешь, Гарри, тогда это действительно казалось нормальным, видеть все двумя парами глаз, слышать двумя парами ушей… Это было также естественно, как и ходить на двух ногах. А сейчас, просто голова кругом идет! У меня два набора воспоминаний об одних и тех же событиях. И я не могу с уверенностью сказать, что именно я видела своими глазами, а что — твоими.

— У меня все так же, и настолько же запутанно. Ладно, давай продолжим. Мы перестали «впустую» рефлексировать, и пошли в душ… — мальчик прервался, когда в голове всплыли такие же «двойные» воспоминания о посещении душевых, и, самое главное, все полученные при этом визуальные и тактильные ощущения.

Дети густо, мучительно покраснели. Отодвинувшись друг от друга, они сидели, уставившись в пол и не решаясь поднять взгляд. Мерлин, смогут ли они продолжать общаться также непринужденно, как и раньше, если теперь при каждом взгляде на собеседника сразу всплывает воспоминание о… Так, сосредоточиться, думать о чем-нибудь другом!

Угу, легко сказать, «Не думай о белой обезьяне!»… Точно, белая обезьяна! Гарри стал усердно представлять себе белую обезьяну, не думать о которой, как известно, невозможно в принципе.

— Знаешь, Гарри, — задумчивым голосом нарушила неловкую тишину Гермиона, — А ведь утром, никакого смущения не было. Тогда казалось глупым стесняться самой… самого… э-э-э… самих себя, — не смогла удержать невозмутимость до конца девочка.

Черт, зачем было напоминать?... Не думать, не думать ни о чем постороннем! Белая обезьяна, существует только белая обезьяна! В белой-белой комнате сидит белая-белая обезьяна и белой-белой кисточкой рисует белыми-белыми белилами белую-белую… Гермиону… Нет! Стоп!

— Давай перейдем дальше, — решительно предложил он. — Мы немного почитали перед завтраком.

— И читали, при этом, совершенно разные книги, — с готовностью подхватила Гермиона. — Но я помню весь прочитанный нами материал. И почти тоже самое мы делали на самих занятиях. Мое тело… то есть… в общем, я вела записи, а ты работал над практической частью.

— Кстати вот, попробуй выполнить упражнения, которые на чарах делал только я лично.

Девочка безупречно воспроизвела всю программу прошедшего урока.

— Да, я прекрасно все помню, хоть некоторые движения тренировал только ты… то есть, я тренировала другим телом… Мерлин, как все сложно! А я-то думала, что еще страньше и быть уже не может! Хотя, должна признать, это очень удобно, иметь возможность сделать в два раза больше.

— Угу, только мне теперь надо скопировать твои конспекты. Писали то мы их в одном экземпляре. Хорошо хоть эссе продублировать догадались… Кстати, помнишь, как мы тогда подумали, что нам могут снизить оценку за списывание, хоть и «я же не могу списать у себя самой»?

— Помню. Ты хочешь сказать…

— Да, я воспринимаю эту мысль как свою собственную… несмотря на то, что я при этом считал себя девочкой…

— Хм, знаешь, а я ведь тоже часто думала о себе в мужском роде… Или, точнее, мы постоянно воспринимали себя то так, то так… Нет, снова не правильно… Не было никакого «мы». Было «я», которое считало себя то мужчиной, то женщиной.

— И совершенно не задумывалось об этом.

— Точнее, задумывалось, но не считало чем-то неправильным.

— И удивлялось, как оно без этого жило раньше… Так, об этом мы уже говорили. Давай продолжим по порядку. Сделав уроки, мы пошли в Большой зал.

— И в итоге узнали, что мы — змееусты.

— Вообще-то, — заметил мальчик, — я давно знал, что умею разговаривать со змеями и думал, что все волшебники так могут.

— Но Гарри, змееусты…

— Помню-помню, очень редки, считаются темными магам, что и было доказано Волдемортом.

— Знаешь, Гарри, — немного подумав, сказала Гермиона, — может быть, говорить со змеями умеешь все-таки только ты? А я смогла понять тебя, потому что мы оба знали, что ты хотел сказать?

— Хм… есть простой способ проверить.

Мальчик направил палочку в пол у дальней стены комнаты.

— Серпенсортиа!

Появившаяся змея сильно отличалась от призванной Малфоем, и была очень похожа на того самого боа констриктора, с которым Гарри когда-то разговаривал в зоопарке, но обладала гораздо меньшими размерами.

— Скажи ему что-нибудь.

— Замри!

Пытавшийся отползти в сторону удав послушно остановился.

— Эванеско. Что и требовалось доказать.

— Похоже, ты научил меня говорить со змеями, точно так же, как и «научил» летать. По крайней мере, когда я была в зоопарке, я не ощущала у себя желания поболтать с какой-нибудь гадюкой… Ладно, что мы имеем в итоге?

— А в итоге у нас все по-прежнему: страньше и страньше.

* * *

Утро ничем не отличалось от предыдущего. Полностью проснувшись, она, как и вчера, обдумала происходящее. Это было очень забавно, когда после запомнившегося всей школе Дуэльного Клуба, сознание разделилось на две независимые личности. Собственные мысли теперь казались ему такими смешными и нелепыми. Ну действительно, как можно было так краснеть и смущаться, вспоминая обычные утренние процедуры, которыми она занимается сейчас? Какой смысл стесняться собственных тел?