Неправильный оборотень - Ирина Кочеткова Страница 26

– Всё с тобой ясно, – вздохнул брат. – Наверно, даже и целоваться не умеешь.

Стыдно-то как! Среди пацанов – вожак, а, оказывается, какие-то вещи до сих пор не знаю в отличие от сверстников.

– Подожди-ка, Ур, – послышался голос отца. – Наш Гор, конечно, в этом вопросе немного отстал от своих друзей, но на то есть причина…

А? Причина? Какая причина?

– Сила. До перекида ему силу приходилось держать. Она у него поболе, чем у других, вот ни на что другое и не отвлекался. Ты, будучи со своей Лийсой, толком и не увидел разницы. А у меня в своё время почти то же самое было. Развивался позже своих диких сверстников. Взрослел позже. Зато потом перегнал. По нашим наблюдениям за осознанцами – чем больше сила в ребёнке, тем дольше он в детстве застревает. Зато после перекида своё нагоняет. Так что наш Гор ещё нацелуется с девчонками!

Отец подмигнул мне и, заново вгоняя в краску, добавил:

– И в стога ещё кого сводит!

Ага, свожу… А как же пара?

А вот так!

Оказывается, не все оборотницы дома сидят в ожидании игрищ. В основном те, что определились с выбором партнёра и ждут, что он завернёт на их двор. Ну, или красавицы какие… не знаю. А что делать, если твоя пара в другой деревне живёт или, ещё хлеще – это человек? Человек-то уж точно на игрища не пойдёт. Вот и выходят между течками оборотницы на охоту – вынюхивать свою пару.

Ну да, судьба по запаху определяется. Нравится тебе запах девушки? Значит, она самая подходящая кандидатура в спутницы жизни. Рассказывают, что при встрече с истинной парой вообще от запаха крышу сносит.

Ну, вот такие «ищущие» и ходят иногда… в стога. Похоже, что Сувор подходит Нарриане, а вот выберет ли мой друг парой эту девушку – ещё вопрос.

Потому так и вышло, что отец Грома и Роны в своё время сходил в стога с их родительницами, а, может, и не только с ними, а выбрал парой совсем другую…

На свадьбу, ясно, не только местные, но и родственники приехали. С отцовой стороны в живых, кажется, кроме бабули и Ррыка даже дальних родичей не осталось. Зато у мамы родственников было много – её родители, братья, сёстры, двоюродные, троюродные и ещё скольки-то-родные.

Понятно, что все никак приехать не могли, да и разместить их негде было бы. Но мамины родители, Тариок и Райра, были желанными гостями.

Приехали они из Проврага ещё за два дня до свадьбы Уруса.

Дед был хорошо знаком со многими из нашей деревни, потому повидаться с ним в день приезда наведалось достаточно много оборотней. Мужчины, разгорячённые вином, заспорили, как это часто бывает, о преимуществах того или иного оружия и способов владения им. И когда зашёл разговор о том, что кнут – это не серьёзно, да и оружием его трудно назвать, то Ррык с отцом переглянулись и замолчали, зная реакцию Тариока.

В Провраге все деревенские виртуозно владели кнутами. Ясно, что наш дед Тариок – один из лучших. Любой кнут, даже обыкновенный пастуший, превращался в его руках в грозное оружие. Да что кнут! При необходимости и поясной ремень можно было использовать с не меньшей эффективностью.

Дед, конечно же, обиделся за своё излюбленное оружие и предложил спор, что отобьётся, как минимум от троих, а то и пяти нападающих с помощью кнута.

Оборотням только дай побороться, а то и подраться! Желающие поспорить тут же нашлись, и все повалили во двор.

Ну, и ребятня тут как тут, рассеялась по заборам. Мы с братом и Сувором на сарай вскарабкались, оттуда лучше видно.

Дед Тариок расположился почти на середине двора, а четверо добровольцев рассредоточились перед ним. Дед держал в руках кнут, с которым почти никогда не расставался. Его противники вооружились кто чем – у двоих длинные охотничьи ножи, третий с непонятно откуда-то взявшимся деревянным мечом, а четвёртый взял просто длинную палку.

Четверо – это уже стая. И потому нападающие постарались действовать слаженно, как в бою или на охоте – переглянулись и одновременно шагнули к Тариоку.

Не тут-то было, дед несколько раз хлестнул кнутом по кругу на разной высоте, не давая приблизиться к себе, и, шагнув, дёрнул кнутом так, что на излёте тот выдернул палку из рук четвёртого. И та палка, отлетая в сторону, шандарахнула по спине одного из тех, что вооружился ножом, чем нарушил согласованность нападающих. Один, считай, выбыл. Да и стукнутому, видать, крепко попало. Вон как перекривился.

А дальше… Свист и щёлканье хлыста. Быстрые хитрые движения кисти руки, кнутовище выделывает замысловатые петли, а кончик хлыста, как размазанное марево.

Вот, кажется, конец хлыста устремился к одному противнику, а шипит, тряся ушибленными пальцами совсем другой. Так, вырисовывая свой неожиданный узор движений, не давая приблизиться к себе, дед и обезоружил ещё двоих.

Последний противник, раззадорившись, метнул нож. И как метнул-то! Уже не шутя, со всем умением и немалой силой.

Но и этот бросок ножа дед отбил, остро сверкнув глазами на Грома, а именно Гром и был последним противником. Дрались-то, по уговору, без членовредительства.

Видно, не всё так просто было с этим последним броском, и многие это поняли. Оборотни возмутились, даже раздались голоса, потребовавшие травлю. А вот это уже о чём-то говорило!

Видимо, многим Гром подгадил, что оборотни вспомнили о травле. Применяли её редко и только к преступникам, осуждённым на Совете Стаи.

Травля! Страшный приговор!

Когда собственная стая изгоняет оборотня из своих рядов. Тогда вся стая оборачивается в зверей и гонит отступника прочь. И нет ему прощения! А если загрызут в травле, то, значит, то изгой и заслужил.

Гром струсил! До травли, конечно, дело вряд ли дошло бы, но напугал его сам факт прозвучавших требований.

С таким приговором, как травля, даже если уцелеешь при изгнании, трудно будет устроиться в жизни. Если какая стая и примет по незнанию, то узнав, устроит повторную травлю за то, что скрыл приговор. Скажешь правду – могут не принять, а примут – так клеймо до конца жизни носить придётся.

Не-ет! Травли все оборотни, как волки огня, боятся!

Гром сразу же извинился, отговорился горячкой драки. А в качестве жеста примирения предложил тот самый нож, с которым нападал на деда. Похоже, волк дорожил ножом, но в свете угрозы травлей, решил не жадничать.

Тариок чиниться не стал, согласился на нож для примирения, хотя он ему и так по факту победы, как трофей, должен был достаться.

*****

Ближайший камень Зверяны располагался на уютной лесной