Салфур: Тайны Запретного Леса - Анастасия Бегерус Страница 26

едва можно было разглядеть под походившими на жирных репейниц складками шершавых глазных мешков. В когтистых, забористых лапах они держали мощные костяные дубинки и угрожающе взмахивали ими перед лицами опешивших от страха детей. Монстров было трое, но один из них выгодно выделялся на фоне остальных. На его потной шее висела шкура отнюдь не волка, а гигантского бурого медведя с раскрытой клыкастой пастью.

Ниса начала истошно кричать, схватившись за голову. Девин подобрал с земли крупный камень и так сильно сжал его в своих сильных руках, что костяшки на них побелели. Фиц стал на корточки, пытаясь заслонить свое приземистое тело одним из жирных камышовых стеблей, а Арин тотчас потеряла сознание, ничком упав на зыбучий песок.

— Вы, за нами пошли! Сейчас! — выкрикнула крупная ящерица, пригрозив путникам своим массивным оружием. — Убежать — смерть, понятно?! Рыжую, Краг, взять на руки! — продолжал командовать монстр, указывая остальным взять Арин и запрокинуть на спину. — Связать!

Всем, кроме оставшейся без чувств девочки, огромные ящеры связали толстыми лианами руки за спиной и приказали молча идти за ними

— Вы посягнули на владения Конунга Морлея. За это вас ожидает его кара.

Ниса изо всех сил кричала, дергалась и изводила похитителей, но они оказались много сильнее. Легким движением лап двое обхватили девочку с обеих сторон и заткнули ей рот скользкой тиной, от которой ей, казалось, тут же захотелось опустошить содержимое своего и без того пустого желудка.

— Если кто-то еще станет дергаться и брыкаться, то мы вас убивать на месте, — на корявом, практически нечеловеческом языке проговорила рептилия, которая, по-видимому, являлась неким начальником в их безумной стае.

Услышав угрозу, подростки сомкнули рты, прекратив всякие попытки обороняться и звать на помощь. Опустив тяжелые головы, все зашагали вслед за болотными тварями.

Глава 8

Гибкие длинные лианы спускались все ниже, доставая до самой местами зыбучей земли и разрастаясь все пышнее и гуще, прятали в своих темно-зеленых сетях яркое октябрьское солнце. Казалось, это был уже не лес, а чье-то чудовищное, окутанное постоянным мраком логово. Путники вошли в магический портал и каким-то чудом переместились в ту реальность, в которой не существовало ни нарядных елей с причудливыми шишками на когтистых ветвях, ни певчих пестрых соловьев, ни манящих своей дикой красотой ягодных кустарников. Все живое, что пугало их в чаще леса, исчезло, изменило свое привычное обличье, превратившись в одно сплошное непроходимое болото. Ящерицы вели их дальше, подобно отжившей свой век дряхлой скотине, которой пора бы отправиться на обеденный стол к фермеру, став сухим, прогорклым куском старого мяса на его скудном пиршестве.

Нос Брана отчетливо улавливал малейшие признаки того леса, что затерялся в трухлявом, грибном и резко рыбном аромате зеленого, жирного ягеля, наполненного вязкой болотной влагой. Того леса, чьи покатые глинистые пригорки и свежий мятный дух кедровых острых иголок никак не сочетались со зловонием, царящим в этой странной местности, в этом гнилостном болотном краю.

— Краг, подойди-ка сюда, — приказным тоном повелел старший ящер, жестом руки приглашая своего однородца приблизиться к нему. — Что скажем Конунгу Морлею?

Младшее ящероподобное существо немного сощурилось, осматривая пленников раскосыми впалыми в глазницы глазами.

— Маленькие человеки. Ужасно уродливые, но довольно языкастые. Думаю, Конунг будет рад узнать, что мы привели к нему подвешенные языки, — заключил монстр и хлопнул Брана по плечу, давая понять, чтобы тот двигался быстрее.

— Верно-верно, — острая улыбка исказила нечеловеческий рот огромного ящера и он, запрокинув мощную дубинку на плечо, гордо зашагал впереди общей колонны. — Клетка или сразу придать их суду Морлея? — зашипело оно себе под нос, занимая свои мысли абсолютно риторическим вопросом, так как существо знало, что должно делать с пленниками.

Ребята шли, изредка оборачиваясь назад в удаляющийся вольный лесной край. И чем дальше оказывались знакомые просторы, тем более обреченными и несчастными они себя чувствовали, в груди замирали уставшие от злоключений сердца. Загадочного вида деревья со скрученными кверху, подобно козьим рогам, ветвями и свисающими с них чахлыми вьюнками закрывали собой безоблачный небосвод. Непроглядная тьма и молочного цвета туман сгущались над ними так, что едва можно было отличить мокрые склизкие топи, засасывающие все, что попадет в их вязкие лапы, от глинистой почвы, на которую можно было ступать без опасений. К вящему удивлению детей, над жирными черными кувшинками и кустистым камышом низко летали крохотные янтарные светлячки, освещая своими круглыми бочками затуманенное пространство безразмерной топи. Они были частью этого странного мира, этого странного места с его еще более странными жителями.

Бран охнул, когда заметил в этом болотистом ужасе среди темно-зеленых, мохнатых островков оленьего мха проявляющиеся призрачные силуэты деревянных полусгнивших лачуг. С кривыми овальными окошками, с раскрытыми настежь бурыми створками, длинными сопревшими лестницами, утопающими в склизкой, непроходимой тине, и с излишне ярким для этой, словно бы окутанной жирной сметаной, атмосферы, желтым светом, исходящим из помещений. Юноша заметил, как слегка колышущиеся тени таинственных существ проходят мимо, озираются, таращатся на опустивших головы путников.

Крупная, с широко расставленными шаровидными глазами жаба, трусливо прячась за бурого цвета занавесками, высунула голову в оконный проем. Очевидно, она старалась получше рассмотреть диковинных человечков, ведомых болотной стражей в обитель Конунга Морлея. Постепенно остальные жители этого трясинного городка, последовав ее примеру, начали выходить на крылечки и оглядывать ребят своими алыми, слегка выпученными глазами с узкими черными зрачками. Выглядели они по-настоящему уродливо: ростом чуть выше Брана, с огромными, словно набухшими, головами, толстыми скользкими губами и длинными тоненькими конечностями. Болотные твари прижимали перепончатые лапы к прорезям огромных ртов, охая от нескрываемого удивления и пряча своих малых детей за бугристыми спинами.

— Какие отвратительные уродцы! — крикнула одна из старых, морщинистых жаб на чужом для путников языке и тут же кинула в их сторону горсть мокрой от сырости гальки. — Убирайтесь отсюда! Конунг Морлей хоть и добр, но не глуп! Он обязательно покарает вас, помяните мое слово!

Остальные жители этого, без преувеличения, гнилостного городка в поддержку слов старой жабы стали улюлюкать, горлопанить и подбрасывать на трясинную тропу тухлые овощи, крохотные яйца болотных птиц и глинистый песок.

— Убирайтесь, ублюдки! Прочь из Топи, монстры! Катитесь вон, выродки! — слышалось отовсюду.

Трясина, до этого казавшаяся абсолютно пустынной и безжизненной, неожиданно превратилась в огромный зловонный городок, населенный совсем недружелюбными тварями.

— Эй, тихо! Конунг Морлей станет решать! По домам, чернь! — стал выкрикивать безобразный главарь банды ящеров, потрясая своей дубиной.

К сожалению, его увещевания никак не подействовали на бушующую толпу. Казалось, жители