Марк Сондерс - Бедствие Страница 27

Конечно, этого было явно недостаточно, но при данных обстоятельствах что-то было лучше, чем ничего. А больше у него ничего и не было. Джек попытался придумать еще что-нибудь, но не смог. Он подошел к кухонным ящикам и выдвинул тот, где хранились пакеты.

На коробке он увидел надпись, что толщина пластика была всего полтора мила (1). «А сколько это – один мил?» подумал он. Он вынул пакет, осмотрел его и пришел к заключению, что это не многовато. Может быть, только сорок или пятьдесят таких штук создадут нужное расстояние, которое защитит его кожу от бабочек, но у него их не было столько, и это создавало дополнительные неудобства. Джек посмотрел на другие пакеты, лежавшие рядом.

– Надпись сообщала, что они были толщиной в 1, 75 мила. Это уже лучше. Он вынул один и потрогал его. Пакет показался намного толще и прочнее первого. Это был герметичный пакет на один галлон, и Джек попробовал надеть его на голову. Бесполезно. Он был слишком мал для этого, а если продолжать его натягивать, то он порвется. Остальные пакеты были еще меньше, годные только для бутербродов. Ничего здесь не выручало.

Придется использовать пакеты для мусора. Сколько их в коробке? Написано, что двадцать, но он был уверен, что несколько штук уже были использованы. Он взял коробку и вернулся туда, где оставил акваланг. Нужно будет проделать дырочки для глаз и отверстие для дыхания, но это уже не проблема. Оставшиеся концы можно заткнуть под костюм, чтобы бабочки не смогли подлезть под них и попасть на кожу. Когда все было закончено, он почувствовал себя в относительной безопасности. Пусть бабочки летают вокруг него, они не смогут прорваться через водолазный костюм. По крайней мере, он на это надеялся.

Нагнувшись, он надел на спину акваланг и перекинул шланг через голову. Конечно, он мог бы подождать пока ему понадобится воздух из баллона и только тогда засовывать трубку в рот, но ему хотелось проверить все прямо сейчас.

Джек открыл клапан, услышал шипение воздуха и взял трубку в зубы. Вдохнув и выдохнув несколько раз, он удовлетворился работой своей системы, после этого выплюнул трубку и закрыл кран. Все в порядке. Он почти готов.

Немного подумав, Джек решил, что пояс, создающий лишнюю тяжесть, можно не брать. Он будет лишь дополнительным грузом по дороге к озеру и, хотя он, возможно, понадобится при погружении в воду, именно из-за него Джек мог просто не дойти до воды. Приходилось выбирать.

Еще раз мысленно проверив, не забыл ли он что-нибудь важное, Джек отругал себя за то, что успел уже порядком подзабыть систему проверки водолазов, которая предусматривала все возможные оплошности перед погружением в потенциально опасный подводный мир. Он ничего не смог больше припомнить, и постепенно до него дошло, что он просто подсознательно оттягивает неизбежное. Он должен прямо сейчас выйти туда, к ним, на свой страх и риск. И делать это надо немедленно, пока еще не слишком поздно. Последний раз оглядев кухню, он попрощался с ней и со всеми своими воспоминаниями, которые она навевала, и на секунду замешкался, уставившись на дверь черного хода.

– Прощай, Кэти. Прощай, Алан, – тихо сказал он.

А потом повернулся и зашагал по коридору к парадной двери.

12

Гарри с трудом прошел еще несколько ярдов, стараясь побыстрее миновать это место, не оглядываясь и не проверяя, как там остальные. Ему казалось уже, что везде, где он только хотел сделать привал, лежали изуродованные трупы. Последнее тело выглядело так, будто оно взорвалось, разбросав во внешний мир все скрытые органы и ткани. И это жуткое зрелище подтолкнуло Гарри вперед еще на несколько шагов.

Наконец, он остановился и оглянулся на товарищей. Лица Филлис почти не было видно – весь пластик был покрыт раздавленными бабочками. Только у Джима лицо было чистым.

– Надо прекратить давить их, – прокричал Гарри сквозь матерчатую маску.

Все согласно кивнули.

– Надо было что-нибудь захватить, чтобы вытереть это, сказала Лиз.

Гарри кивнул. В самом деле, надо было взять что-нибудь. Но этих «надо было» уже накопилось так много, я он с тоской подумал о том, сколько их еще будет впереди. Гарри начал вытирать лицо Филлис руками. Сначала он просто размазывал трупы насекомых по пластику, и этим ухудшил положение, но потом поверхность перед глазами жены начала расчищаться. Теперь стало гораздо лучше, чем раньше.

Сейчас они стояли в безопасном месте, где почти не было бабочек, и вытирали друг другу лица. Гарри надеялся, что им не придется слишком часто останавливаться для очистки, ему хотелось как можно быстрее добраться до аэродрома. Он пожалел, что здесь было так мало света – ему хотелось посмотреть, как держится защитная броня на Филлис. Но останавливаться в свете фонаря означало войти в рой обезумевших насекомых. Больше стоять не было смысла, и Гарри жестом позвал всех дальше за собой.

«Пока идет все очень хорошо, – подумал он. – Если и дальше все пойдет так же, без приключений, то, мы, пожалуй, доберемся до места. Все это лишний раз доказывает, чего можно добиться, если не паниковать и не терять голову. И слушаться разума, а не эмоций. Конечно, нам здорово повезло, что мы сидели в укрытии, где и смогли разработать план действий, но если бы и все остальные в клубе не потеряли головы, Они тоже нашли бы свой выход.»

Он удивился своим мыслям. «Где же мое чувство жалости? – думал он. – Почему я не жалею остальных? Возможно, это будет потом. Потом, когда мы с Филлис окажемся в безопасности, в другом месте. Когда у нас будут время и расстояние, тогда мы еще не раз оглянемся на все это.» А сейчас Гарри только радовался, что это не они распластаны здесь на асфальте и наполовину съедены чудовищными мотыльками.

Впереди он увидел сквозь пластик фонарь – расплывчатое пятно желтоватого света, бесформенное и неясное. Он знал, что их ждет через несколько шагов впереди и надеялся, что защитный покров поможет им пережить атаку. Фонарь нельзя было обойти, у них не было выбора – приходилось идти через свет и надеяться на лучшее.

Пока он не видел страшного оживления у фонаря, но хорошо знал о том, что свет будоражит бабочек на многие ярды во всех направлениях. Знал он также то, что когда они войдут в круг света, то все бабочки начнут действовать, как единое целое, словно соединенные общим сознанием. «Ничего не поделаешь, надо идти», – подумал Гарри.

Он решил двигаться как можно быстрей. Яркой границы между светом и тьмой не было, и бабочки слетались к нему постепенно, уже скоро сгустившись так, что он почти ничего не видел перед собой. Гарри бешено махал руками, отметая бабочек от глаз и надеялся, что все остальные делают то же самое. Но даже при всех его резких движениях некоторым мотылькам удавалось сесть на лицо. Просто их было слишком уж много.