Андрей Ветер - Время крови Страница 28

Увидев ремень, длинноволосая дикарка решительно шагнула к Утылыт и, схватившись за него, потянула на себя. Лицо её пылало негодованием. Утылыт строго посмотрела на свою жену и дёрнула ремень к себе. Так они тянули ремень, угрюмо, с сопением, каждая на себя, одна – отталкивающая своей наготой, другая – бесспорно привлекательная в своей полуобнажённости.

– Зачем вы дерётесь из-за этого куска мяса? – взмолилась Маша.

Никто не отозвался на её вопрос, но Утылыт с силой ударила длинноволосую по голове кулаком, и та рухнула на месте. Шаманка засмеялась, поворачиваясь к белой девушке. Её омерзительные отвислые груди сильно раскачивались и в свете костра становились то длиннее, то короче. Машу охватил панический ужас, когда дикарка подступила к ней и принялась грубо стаскивать с неё платье.

Обнаружив под верхней юбкой нижнее белое бельё, шаманка снова гадливо засмеялась.

– Что вам надо?! – Маша закричала, но голос внезапно пропал, сделался жалким шипением. Она почувствовала, как по телу растеклась леденящая вялость, в голове возникла тяжесть.

Шаманка сдёрнула с девушки одежду и цепко схватила её за колени. Маша безвольно упала на шкуры. В глазах всё замелькало. Огонь, грязная голая кожа, жидкие клочковатые волосы на лобке дикарки, ремень с икрой оленя… Этим ремнём шаманка обвязала свои бёдра, и теперь грязная оленья мышца раскачивалась у неё впереди, как мужской половой орган…

– Зачем? – шевельнула губами Маша. – Зачем… что я вам… не могу…

В глазах у неё потемнело, она поняла, что готова лишиться сознания, и откинулась на спину.

– Уйдите…

Дышать становилось труднее, воздух словно загустел, сделался вязким и горячим.

– Уйдите…

Она отмахнулась от шаманки слабой рукой, но Утылыт продолжала приближаться к ней короткими прыжками. Ноги дикарки тряслись, как в лихорадке.

И в этот миг за спиной Утылыт выросла длинноволосая Чукчанка. В её руке Маша успела увидеть длинный нож. Лезвие вспыхнуло над головой шаманки и резко опустилось, вонзившись в её спину.

Утылыт закричала и быстро повернулась к длинноволосой женщине. Нож торчал у ней под левой лопаткой, воткнутый по самую рукоятку. Утылыт бешено затрясла головой и замахала руками. При этом руки её невероятным образом изогнулись, словно сделанные из резины, и легко дотянулись до застрявшего в спине ножа. Левой рукой Утылыт вырвала из своего тела нож и выставила его перед собой. Маша ясно разглядела тёмное отверстие, где только что торчало оружие, но крови там не было.

Длинноволосая Чукчанка отступила от Утылыт, в глазах её вспыхнул страх. Шаманка сделала выпад, махнула рукой слева направо. Длинноволосая отшатнулась, схватилась за горло, между пальцами у неё брызнула кровь. В следующее мгновение дикарка упала.

Маша закричала и поползла назад, отталкиваясь ладонями от земли и взбрыкивая ногами. Голова её затряслась, глаза зажмурились. Мгновением позже она услышала хрип и посмотрела перед собой. Утылыт стояла лицом к ней, выпучив глаза, и корчилась.

Позади неё виднелся мужчина; он набросил на шею шаманке верёвку и стягивал её из всех сил. При этом он то и дело отклонялся, стараясь не попасть под бешено вращавшийся в руке шаманки нож. Постепенно Утылыт затихла, меж её губ потекла густая слюна.

Мужчина опустил руки, и шаманка свалилась ему под ноги, тряхнув отвислыми грудями. Чукча что-то сказал, обращаясь к Маше. Черты его лица показались ей знакомыми, но она не сразу сообразила, что это был Кытылкот, сын Хвоста Росомахи. Она была чересчур напугана и обессилена, чтобы разбираться в том, кто был её спаситель и был ли это спаситель. Ей лишь хотелось, чтобы завершилась как можно скорее эта часть кровавого спектакля.

Тогда он шагнул к ней и поднял её на ноги. На несколько мгновений он замер, оглядывая обнажённое снизу тело белой девушки, глаза его блеснули, но он отвёл взгляд и бросил Маше несколько шкур, чтобы она укрылась. Посмотрев на мёртвую Утылыт, он велел Маше покинуть ярангу.

Снаружи стоял шум, на который девушка раньше не обратила внимания, поглощённая событиями в шатре Утылыт. Повсюду сновали люди, они размахивали руками и кричали. Истошно лаяли собаки. Краем глаза Маша увидела беззвучную, как тень, пролетевшую над головой сову. Несколько коренастых фигур обступили Машу, следуя указаниям Кытылкота. Один из мужчин на ходу завязывал ремни кожаного панциря. Все они держали в руках длинные копья.

В мерцающем свете факелов проявились три бегущих тени – три воина; один держал в руке неровный овальный щит из кожи. Приблизившись, они крикнули что-то людям, охранявшим Машу, и замахали руками в сторону жилища Утылыт. Услышав ответ, они зарычали свирепо и кинулись в атаку, выставив перед собой копья. Маша зажмурилась, приготовившись принять мучительную смерть. Раздался стук древка о древко, удары наконечника о наконечник, кто-то взвыл, кто-то охнул.

Кытылкот рывком потащил Машу за собой. Оглянувшись, она разглядела упавшие на землю тела тех, кто только что напал. Один из них пытался подняться на ноги, но всё время опрокидывался лицом вниз и хватался за живот.

Кытылкот втащил Машу в лодку…

Через минуту кровавое сумасшествие осталось позади. Берег стремительно удалялся, погружаясь во тьму. Огни костров и факелов превратились в мерцающие точки, крики растаяли. Пространство наполнилось плеском воды. Маша сидела ослабшая и неподвижная. Единственное желание, которое овладело её усталым существом, – обмыться, содрать с себя невидимую липкую плёнку гадливых ощущений. Но у Маши не хватало сил даже на то, чтобы зачерпнуть воду ладонью и плеснуть ею в разгорячённое лицо.

Байдара поплыла влево вдоль берега, то есть направилась в сторону Раскольной. «Неужели всё закончилось? – удивилась Маша, лёжа на спине и глядя в звёздное небо. – Неужели этот кошмар завершился так же внезапно, как начался? Но зачем всё это было? Зачем, Господи, ты послал мне это испытание? Я ничего не поняла из этого, но ужасно испугалась. Я едва не умерла от страха. И я благодарю тебя, Боже, за то, что ты позволил мне пройти невредимой через это испытание…» И тут Маша похолодела. Откуда она взяла, что всё закончилось? Откуда знать ей, что сын Росомашьего Хвоста не замыслил чего-то своего, какой-то своей пакости?

Девушка приподняла голову и посмотрела перед собой. В темноте едва угадывались очертания дикарей, работавших вёслами. Сколько их было? Четверо? Пятеро? Зачем они захватили её? Зачем вступили в бой с другими дикими?

Сколько прошло времени с тех пор, как они покинули становище Утылыт, Маша не смогла бы сказать. Время перестало существовать для неё. Нетерпеливое ожидание чего-то нового заставило её сжаться.