Павел Гейцман - Тайник Страница 28

Винтер устало вздохнул:

— Вы хотите, чтобы я поехал прямо сейчас?

Боукелика молча сворачивал карту.

— Да, хорошо бы сегодня, времени у нас совсем мало, — наконец сказал он, повернулся и пошел к ремонтной мастерской. Винтер открыл дверь в свою палатку, душный застоявшийся воздух хлынул в прохладу вечерних сумерек.

Он снял рубашку и начал готовить себе душ. Эти ежедневные полеты над пустыней совсем измотали. Его мутило, голова трещала. Над барханами нет гладкой дороги, одни воздушные ямы и восходящие потоки. Надежда на то, что вечером можно будет немного поработать в спокойной обстановке, растаяла. Он шагнул под душ, подставил голову под теплые струи. Только не думать о том, что будет через неделю! Через неделю кончается срок. За это время им не найти ни Тиссо, ни его похитителей. Напрасно пытается Боукелика за что-то зацепиться — это все равно что пересыпать песок в пустыне. Владелец отеля из Тамезрета… Он усмехнулся. Но потом ему пришло в голову, что на месте капитана он делал бы то же самое. Конечно, то же самое, другого ничего не остается. Все-таки лучше, чем ждать, полагаясь на случай. Слишком часто мы на него полагаемся.

Он оделся и пошел на ужин.

Солнце висело над пропастью, ночь пробуждалась.

В столовой было еще малолюдно, в дверях стоял Филоген. Толстый, выгоревший на солнце до светло-коричневого цвета, и не подумаешь, что негр.

— Мсье доктор, — расплылся он в широкой добродушной улыбке, — сегодня у меня для вас кое-что исключительное…

— Чувствую аромат, — вздохнул Винтер, — однако после этих полетов у меня кусок в горло не полезет. Может, найдется для меня что-нибудь полегче?

Филоген посмотрел на него укоризненно:

— Это исключено! Вы хотите отказаться от сегодняшнего ужина? Не надо преувеличивать свои недомогания, мсье. Если желаете, — добавил он снисходительно, — я сделаю вам салат из овощей, он поправит вам аппетит, ручаюсь. И еще кое-что — пойдемте со мной…

Филоген поманил его рукой в свое королевство, вынул из холодильника бутылку без этикетки.

— Целый день в этом проклятом вертолете — конечно, какой уж тут аппетит… — Он налил две большие рюмки.

Это было ужасно. Что за напиток, определить было невозможно. У Винтера на лбу мгновенно выступили огромные капли пота.

— Это лекарство, мсье, самогон из африканских трав. Ручаюсь, оно поставит вас на ноги.

Поставило.

Несколько минут ему казалось, что мир раздваивается у него на глазах. Он не ощутил вкуса дьявольского салата, приготовленного Филогеном, зато с жадностью набросился на душистую баранину. А когда вышел из душной столовой в прохладную темноту, почувствовал себя просто прекрасно.

Ночь опустила покрывало, накрыла тысячелетний источник черным муслином.

С минуту он размышлял, сумеет ли в таком состоянии управлять машиной, потом махнул рукой и направился к стоянке. Может, движение на дороге в Тамезрет не будет слишком напряженным. Вот именно — не слишком напряженным, ухмыльнулся он, выезжая прямо на север. До Тамезрета отсюда вообще не было никакой дороги. Тридцать километров прямиком через пустыню.

Темнота окутала его и окружила. Точно пловец, одолевал он гребни песчаных волн. Холодно — горячо, холодно — горячо: ночь еще не выровняла температуру нижних слоев воздуха. Только к полуночи все здесь уляжется и успокоится.

Он подумал, что ему надо бы обогнуть оазис и въехать в него по дороге от Матматы, чтобы в случае необходимости можно было сказать, что он возвращается с побережья. Но потом махнул на все рукой, предоставил мыслям течь свободно — и тут же ему припомнилось последнее свидание с Генрикой. Надо ее навестить, как-нибудь выкроить для нее время, иначе она его не простит. Над этим стоило подумать. Скажем, завтра в полдень они могли бы приземлиться в Туррис Тамаллени, пообедать у археологов. А заодно и посоветоваться с Генрикой и профессором Матысьяком, с какой высоты лучше вести аэрофотосъемку. Археологи ведь тоже разыскивают с воздуха занесенные песком старинные поселения. Археология — это не геология. У них свои методы, у них больше опыта в поисках древних захоронений. В Египте они тоже проводили аэрофотосъемки. Он трезво сознавал, что даже в мыслях избегает касаться главного вопроса, на который у него до сих пор нет ответа. Как быть дальше с Генрикой? К чему приведут их новые отношения? Желает ли он продолжения, и если да — то с какой целью? Что это будет: необязательная, необременительная связь или… О возможности «или» он боялся думать.

Он включил дальний свет, чтобы разглядеть на фоне неба силуэты пальм тамезретского оазиса. Но он не увидел пальм. Прежде всего он увидел сияние в ночи. Свет цивилизации! Надо полагать, это сияет отель Юсуфа Захры. Сам он провел электричество в Тамезрет, или у него собственный генератор?

Когда примерно через полчаса Винтер миновал широкие ворота в высокой каменной стене, то не поверил собственным глазам. Из бедного, спящего под холодными звездами пустыни уголка он въехал в иной мир. Изумрудно-зеленая капля бассейна была ярко освещена, но никто не купался. Вокруг бассейна белели пластмассовые столики летнего ресторана. На площадке, выложенной мраморными плитками, танцевали. Дамы в вечерних туалетах, кавалеры — в белом. Он поставил свой задрипанный «лендровер» между двумя роскошными, сверкающими лаком туристскими автобусами, долго и недоверчиво смотрел на всю эту роскошь. Отель состоял из нескольких одноэтажных павильонов, выстроенных в изящном мавританском стиле. Картинка из «Тысячи и одной ночи». Высокие пальмы и пышные разноцветные клумбы — здесь, на краю пустыни, это просто ошеломляло.

Он, разумеется, знал, что в некоторых оазисах выстроены отели для туристов, но имел о них чисто умозрительное представление. Озадаченный, чувствуя себя очень неуверенно, он Двинулся в бюро обслуживания. Помятые полотняные брюки, выгоревшая рубашка. На танцплощадку к дамам в вечерних туалетах его не пустят.

— Все занято, мсье, — сказал ему с нескрываемым презрением чопорный молодчик в смокинге прежде, чем Войтех успел раскрыть рот. — Все места забронированы для туристов, очень сожалею.

— Я возвращаюсь из Габеса в Бир-Резене, я работаю в геологической разведке, — сказал он смущенно. На такой прием Боукелика не рассчитывал, он явно не знал истинного положения вещей. — Дальше дороги нет, ночью я не доеду… нельзя ли это как-нибудь устроить? — Он полез в карман за деньгами.

— Боюсь, что нет, мсье. Спросите в поселке, может быть, вас пустят на частную квартиру… — И каменный лик сфинкса.

— Поужинать-то я могу?

— Я действительно сожалею, но мы обслуживаем только гостей отеля.