Евгений Кораблев - Созерцатель скал Страница 28

– Река... – ответил Майдер. – Поглядите.

Река представляла внушительную картину. Приняв за ночь множество ручьев, образовавшихся от дождя, – очевидно, ливни захватили и верховье реки, – она вздулась, поднялась и бешеным, мутным, пенящимся потоком неслась по ущелью.

– Скоро им будет не до нас, – кивнул Майдер на отряд. – Им теперь не перебраться через реку.

Действительно, через этот бешено гудевший поток, крутивший деревья, как щепки, переправиться было немыслимо. Еще несколько дней дождя, и осаждающие должны будут подниматься в верховье реки, иначе им не соединиться с Урбужаном. А это им надо сделать в ближайшем же времени, так как они должны были ждать погони.

Надежда на спасение закралась в сердце путешественников.

Дождь, словно желая поддержать в них это настроение, барабанил, не переставая ни на минуту. Так, в ожидании, прошел весь второй день осады.

К вечеру река сделалась неузнаваема.

Всю ночь и третий день дождь не прекращался. Утром четвертого дня путешественники увидели, что их лошади вышли на дорожку из пещеры. Они вскочили в тревоге, что лошади будут пристрелены. Но, к их удивлению, враг молчал.

Бурят произвел разведку и высунул голову.

Благополучно!

Тогда вышли все.

Противоположный берег оказался пуст.

Осада была снята.

IV. На Ольхоне

С утра густой туман стоял на море. В белой молочной стене продолжать путешествие было немыслимо, и пассажиры «Байкальца» страшно обрадовались, когда натолкнулись на полосу накатника, где можно было пристать баркасу.

– Вероятно, небольшой островок, – предположил Попрядухин. – Птиц-то сколько!

В воздухе стоял оглушительный гомон бакланов и чаек. Баркас продержался так несколько часов, пока туман не рассеялся.

Когда можно стало различать предметы, они увидели, что находятся у полосы накатника, подымавшейся террасами. Местами галька обратилась в прочный грунт и поросла уже травой, среди валунов торчали кое-где стволы выкидного леса.

Море у берега было прозрачно, виднелось песчаное дно.

Пока вытаскивали баркас, Аполлошка занялся собиранием красивых разноцветных камешков.

Заразившись общей работой собирания коллекций, он полюбил это дело. У него имелись небольшие аквамарины, желтоватые опалы, зеленая и красная яшма, порфир, горный хрусталь.

– Что ты там? – услышав его радостный крик, спросил Попрядухин.

– Смотри! – мальчик с сияющими глазами растопырил мокрую грязную ладонь, и Попрядухин увидел на ней маленький окатанный волнами камешек беловато-синего цвета с чудесным радужным отливом.

– Лунный камень нашел, – сказал Попрядухин. – Камень хороший, но, промежду прочим, визжать нечего. Иди-ка, помоги мне вытащить «кошку» на берег.

Они взялись вдвоем за тяжелый якорь. В полдень «Байкалец» поплыл дальше.

– Однако, начинает покачивать, – заметил Попрядухин. – Не дай бог, сарма захватит у Ольхона.

Они находились совсем близко от острова, где сарма особенно сильна. Не прошло и полчаса, как налетела буря. Она разразилась так неожиданно, точно караулила их за скалой, и, увидев баркас, кинулась изо всех сил.

В одно мгновение море все закипело.

Они чувствовали, что им против этого жестокого шторма не выгрести, хотя находились от берега совсем близко. Тогда Созерцатель скал схватил веревку и, пользуясь мелким местом, где (вброд, где вплавь, добрался до берега. Его примеру последовал Вампилун. Вдвоем, и то едва-едва, они вытянули баркас на берег.

– Ветер так силен, что не дает возможности образоваться правильным волнам! – заметил Созерцатель скал.

Действительно, у волн срывало гребни, обращая их в водяную пыль, и водяные горы точно вдавливало в бурную массу моря.

Ольхон отличается необыкновенным обилием ветров, но ни один из них не достигает такой силы, как сарма.

Когда путешественники кое-как выбрались на берег, их начало буквально срывать в воду. Тогда они с невероятным трудом выволокли баркас на берег, опрокинули, привязали к деревьям и забрались все под него. Разводить огонь нечего было и думать. Все были довольны тем, что спаслись от ветра. Они проводили время в вынужденном бездействии, с замиранием сердца думая, что теперь делается в открытом море, и благодаря судьбу, что вовремя добрались до острова.

В долгие часы лежания под лодкой они сговаривались, как удобнее производить на Ольхоне розыски.

Похитить Аллу в том случае, если бы они нашли ее здесь, было единственным средством спасти ее. Обращаться за содействием к здешним улусным властям представлялось им нежелательным. Вероятно, здесь было еще сильно влияние Урбужана. Сельские власти могли оказаться его тайными ставленниками в этом глухом краю.

Если он пронюхает, что какой-то отряд ищет похищенную девушку, он тотчас переправит ее в Монголию и Китай, где отыскать ее невозможно. Надо было вести расспросы чрезвычайно осторожно, не возбуждая ничьей подозрительности.

Вампилун припомнил, что в школе в первых классах у него был товарищ с Ольхона. Улус, в котором жил ольхонец, должен находиться неподалеку. Он предложил его отыскать. С этого решили и начать.

На вторые сутки ветер стал тише. С предосторожностями один за другим они выбрались из своего убежища.

Все же порывы бури были так сильны, что ходить против ветра можно было только согнувшись. Они попробовали разложить костер, но сарма, налетая шквалами, расшвыривала поленья. Пришлось сложить высокую стену из толстых плоских плит, и тогда только огонь разгорелся. К вечеру буря стихла, и Попрядухин с Вампилуном и Аполлошкой отправились на разведку. А Созерцатель скал остался сторожить лагерь.

Попрядухин, Вампилун и Аполлошка пошли через горы в западном направлении, где рассчитывали найти улус, в котором проживал товарищ Вампилуна.

Ольхон представляет собой гористый остров, с средней высотой хребта до шестисот метров; часть гор была покрыта густым хвойным лесом.

В длину он около семидесяти и в ширину около пятнадцати километров.

Перебраться через горные трущобы острова было нелегко. На юге поднималась священная у бурят вершина Ижимэй, высотой до девятисот метров.

Отвесные скалы Ольхона круты и неприступны. Море около них изобилует особенно в восточной части острова подводными камнями. Берега безжизненны и мрачны. Судно, гонимое сюда ветром, может считаться обреченным. Почва, даже в долинах, где шли Попрядухин и Вампилун, имела жалкий вид: тощие травы, каменья.

Наконец, они издали увидали ольхонца. Это был худой, оборванный бурят, в старом халате и маленькой круглой шляпе с загнутыми полями и красной кисточкой наверху; за поясом у него виднелся нож и кисет с табаком, огнивом и трубкой. Он гнал небольшое стадо – четырех тощих низкорослых коров, четырех лошадей и десятка два овец.