Олег Голиков - Рассказы Страница 28

поверхности чёрного пруда тихим безветренным вечером где-нибудь в глухом лесу

средне-русской полосы или у подножия мистических Гималаев, где снег заметает следы

седого налджорпы, медленно бредущего к своей хижине.

Слова, образы, фразы его песен, могут одновременно казаться глубоко значимыми, почти

Откровениями, а повернёшь чуть голову в сторону, наклонишь – и вдруг исчезло

чарующее видение, растаяло без следа, подменённое детским невинным лепетом о

хороших маленьких забавах или просто будничным разговором о пустяках. Пытаться

сделать вытяжку из одуванчикового вина его музыкальных зарисовок, проанализировать

тематику, образность или генезис песен БГ – всё равно, что с завязанными глазами

размахивать топором в хрустальном царстве: один неловкий взмах руки – и токая

скульптура стихотворения рассыплется на мириады осколков, которые заново ни за что не

собрать.

В том, что время от времени преподносит нам Гребенщиков больше не вопросов и

ответов, которые так лихорадочно и поспешно пытается выудить из его песен охочая до

суровых максим наша молодёжь. Скорее, это предложение полюбоваться на изящно

составленный рисунок слов, удачно подобранную последовательность образов,

вызывающую различные ассоциации у слушающего, которые, безусловно, зависят и от

качества его образования, и от настроения, а порою и просто времени суток.

Нечто подобное можно найти в японских коротких стихотворениях, обрядах наблюдения

за цветением сакуры и прочих тонких восточных удовольствиях, по лёгкости и глубине

глубоко отличных от грубоватых развлечений наших просоленных славянско-азиатских

душ.

Однако, время от времени, что вполне объяснимо и даже необходимо, из-под расшитого

улыбающимися драконами кимоно загадочного питерского Мастера вызывающе свисают

совковые тренировочные штаны со штрипками, заправленные в крепкие русские смазные

сапоги, готовые и в пляс пуститься и накостылять кому при случае. Что, впрочем, придаёт

ещё большую изящность его сюрреалистическим этюдам, оправленным то в классический

блюз, то в тибетскую мантру, а то и вовсе в русскую народную.

Что и говорить, далеко не прост этот бородатый многозначительно улыбающийся

почитатель Тибета и сказок Толкиена. В его образе, так редко появляющимся на экране,

как и в его песнях - то бес проступит ухмыляющийся, а то вдруг старец благообразный и

всеведущий благостно захихикает над собственною же остротой. Одним словом, БГ давно

уже всё понял, и поэтому тихо развлекается, и нам вежливо предлагает присоединиться.

Что же он понял? В чём секрет? Это неважно совершенно – не стоит, право, и голову

ломать. Главное, чтобы весело и легко было – тогда узоры в калейдоскопе жизни будут

гармоничны и благолепны для взора и души человеческой. Ведь даже о смерти Великий и

Ужасный БГ поёт, как о своей хорошей давней подруге.

И если вернуться к приведённому выше опыту со стеклянной перегородкой, описанному

Л. Шестовым, то в случае с Гребенщиковым, маленьким рыбкам-истинам никогда бы не

пришлось почувствовать себя в безопасности в присутствии зубастого и жадного до их

сверкающей чешуи Бориса. И боязнь расшибить себе лоб о коварную невидимую

преграду Времени и Великих Перемен за долгие годы так и не привилась к могучему духу

Того, кто наверняка знает, какая рыба в океане плавает быстрее всех.

===========-------------------------------------------------------------------------

ПРОГРАММА «ПО-МАКСИМУМУ»

Совершенно неважно, при каких обстоятельствах рождается чувство, позволяющее

осознать и передать многогранность окружающего нас мира в красках, поэтических

строфах или в гармоничном звучании музыкальных произведений. То ли это

трансформированное ощущение ушедшего навсегда детства, с его милыми заботами,

первыми влюблённостями во всё и сразу, навеянными тёплыми волнами далёкого или

близкого моря, а может быть просто синевой неба в кудрявых облаках, при взгляде на

которые невольно хотелось плакать лёгкими слезами первого соприкосновения с чем-то

прекрасным, но, увы, далёким и несбыточным.

Как бы там ни было, но сегодня особенно хочется верить, что где-то глубоко внутри у

каждого из нас пока ещё мерцает таинственная волшебная лампа, вспыхивающая иногда с

такой силой, что её огнь затмевает всю суетность современного мира, и не даёт его

тёмным волнам до конца поглотить последние островки человеческого тепла и

взаимопонимания.

Но когда в очередной раз читаешь или смотришь то, что, безусловно, не имеет право на

твой интерес и на твоё время, тогда вдруг внезапно чувствуешь бесконечную собственную

отрешённость от предлагаемого варианта «развлечения», от окружающего повсеместного

безвкусия.

Наш мир за последнее десятилетие сильно изменился. Изменились мы, наши друзья и

наши дети. Мы стали меньше читать и меньше думать. Мы стали более меркантильными

по отношению к другим и изрядно зачерствели по отношению к себе. Наши мысли

пропитались нездоровой квинтэссенцией последних новостей о политических дрязгах и о

нашумевших терактах. Мы совершенно невольно прониклись безликой ненавистью,

которую исправно выплёскивают на наши усталые мозги средства массовой информации.

Но самое страшное сегодня - похоже, мы полностью смирились с подобной жуткой

метаморфозой собственного сознания или, во всяком случае, близки к тому, чтобы это

превращение стало нормой.

Но если пустую и бездарно написанную книгу можно отложить в сторону, мимоходом

пожалев о потраченных деньгах, то спасти своё внимание от вездесущей

видеоинформации, которая неотвратимо проникает в наши жилища, с помощью

телепрограмм и новых кинолент, сценарное качество которых с каждым годом

упрощается до известного сюжетного примитива, не представляется возможным.

Думаю, случалось вам, уважаемый читатель, неоднократно прокляв создателей и

режиссёров всех мастей, в который раз осознать, что ни одна из идущих в этот день

программ и ни один из художественных фильмов не располагают к просмотру. И если вы

не поклонник какого-нибудь сериала, или телевизионного шоу, с огорчением пролистав

вкруговую весь спектр каналов, вы прекрасно понимаете, что смотреть, в принципе,

сегодня, как и всегда нечего. Но, скрепив себя, вы, возможно, всё же выбираете