Виктор Бурцев - Гималайский зигзаг Страница 29

— Или вы шутите? Это действительно хороший проводник? — решил внести ясность Миша.

Уважаемый господин Акшай прижал руки к груди:

— Разве я могу обманывать гостей нашего славного города? Да пусть господа спросят первого встречного, знает ли он, кто таков Сурхат Барджатия!

С этими словами уважаемый господин Акшай ухватил какого-то пробегавшего оборванца с кувшином и грозно вопросил его:

— Ты знаешь, кто таков Сурхат Барджатия?!

— Знаю, знаю! — мерзко хихикнул оборванец и, будучи отпущен, поспешил исчезнуть. Уважаемый господин Акшай победоносно посмотрел на европейцев и снова похлопал старичка по плечу.

— Значит, это вы — Сурхат Барджатия? — Гурфинкель почесал свой длинный нос и покосился на местную знаменитость.

Старичок радостно закивал. Миша задумался — и надолго. Будучи сам изрядным жуликом, он прекрасно понимал, что их дурят, причем основательно. Иное дело, что в данном случае, как и в вопросе с консервами, выбор невелик. Кто знает, кого им подсунут в следующий раз? К тому же старикан выглядел достаточно бодро, других проводников вокруг не наблюдалось, а господин Акшай производил впечатление человека пусть и не шибко чистого на руку, но по местным меркам вполне приличного.

— Сколько? — вздохнул Миша.

Акшай назвал сумму, они поторговались, чтобы сделать друг другу приятное, сошлись на трети от первоначально запрошенного плюс харчи проводнику, на чем и раскланялись. Славный ветеран Сурхат Барджатия похромал вслед за ними, все так же добренько таращась вокруг.

— Это сколько же ему лет? — задумался Покровский.

— Ну если он еще в двадцать третьем году куда-то кого-то водил… — Гурфинкель наморщил лоб. — Значит, никак не меньше восьмидесяти. Но это если в девятьсот двадцать третьем. А вот ежели не девятьсот, а восемьсот… Или даже семьсот…

Перси хмыкнул и покосился на невозмутимого старичка:

— Моя такую знает! В Новом Орлеане жила глупая нигера по имени Абрахам Джексон, а кличка ей была Соус, так она в восемьдесят семь женилась на девке из стрип-бара и имела ее по три раза на дню.

— Этому иметь никого не надо, достаточно только привести нас, куда нужно. Индийцы куда крепче, чем выглядят, это я в книжке читал, — решительно заявил Миша. Наклонившись к уху старичка, он повысил голос: — Вы можете отвести нас прямо сейчас в Каргил?

— Я слышать. Зачем кричать? Погода будет хороший, — с достоинством ответствовал старичок.

— Иисус на осле, она еще и глухая, — опечалился Мочалка Перси. Подняв свою котомку, он взвалил ее на плечо, покачал нечесаной головой. — Если наша дойдет когда-нибудь до Каргилы, моя ставить всем наша выпивку.

— Если только она там есть, эта выпивка, — мрачно произнес Покровский и, чуть подумав, добавил: — Vlipli, blin!

Как ни странно, значительную часть пути они преспокойно, без всяких происшествий, проехали на самом обычном рейсовом автобусе. Начало понравилось. Никому в глубине души не хотелось брести сквозь джунгли, карабкаться в гору или биться насмерть с разъяренными аборигенами. Наряженный, словно рождественская елка, автобус катил по разбитой дороге, окруженной живописными и такими безопасными, ежели глядеть на них издали, зарослями. Покровский, Миша и господин Барджатия поместились на продавленном сиденье, а Перси висел на поручне, зажатый между двумя толстухами в сари. В салоне до одури пахло пряностями, потом и бензином, к тому же в воздухе висела пыль, так и норовившая попасть в легкие.

— А моя-то, глупая, думала, худшее в жизни — это гарлемская автобуса, — громким шепотом причитал Перси. По его черному лицу катились крупные капли пота, а над головой непрерывно болтали толстухи.

— Держись, держись! — прогудел Бумба. — А как ваши в Африке на деревьях целыми неделями висят?

Старичок-проводник дремал, Миша же от нечего делать смотрел в окно на буйную тропическую зелень. В кронах деревьев мелькали обезьяны, в воздухе парили птицы, подлетавшие порой к самым стеклам автобуса. Но идиллия быстро кончилась. Два бронетранспортера на обочине, окруженные солдатами, напомнили путешественникам о суровой реальности.

— А что тут за война? Kogo mochat? — поинтересовался любознательный Покровский.

Миша хотел ответить честно: «А фиг его знает этих азиатов!», но тут Сурхат Барджатия, не открывая глаз, заговорил:

— Сейчас только старожилы помнят то время, когда ничто не нарушало патриархальный мир «счастливой долины». Война пришла в Кашмир в 1947 году. При разделе бывшей жемчужины британской короны кашмирский правитель Хари Сингх решил, что его вотчина должна войти в состав Индийского Союза. Однако в события вмешался Пакистан, который задался целью освободить от индийского владычества кашмирцев-мусульман…

Все изумленно переглянулись. Мало того, что все глаголы на этот раз оказались на нужных местах. Слова! Можно подумать, что перед ними сидел как минимум журналист-международник, зачем-то решивший разыграть честную компанию.

— …Войска Индии отбросили вторгшиеся в Кашмирскую долину из Пакистана воинственные племена, которые Исламабад использовал в качестве своего рода иностранного легиона единоверцев. Операция «Гибралтар», проводившаяся уже регулярными частями Пакистана, также не увенчалась успехом. Пакистанцы отступили за линию контроля, которая и поныне является не официальной демаркированной границей, а лишь признанным обеими сторонами пограничным рубежом между индийскими и пакистанскими районами Кашмира…

— Даешь, старикан! — не выдержал Гурфинкель.

Сурхат Барджатия даже не двинул бровью.

— …Новая полномасштабная война вокруг Кашмира вспыхнула в 1965 году. Исламабад пошел на мир с Индией лишь тогда, когда ее войска находились в нескольких километрах от Лахора. Шесть лет спустя началась новая война, приведшая к отделению от Исламской Республики Пакистан Восточного Пакистана, который после освобождения стал суверенным государством Бангладеш…

— Академика! — не выдержал в свою очередь и Мочалка Перси.

— …Между тем Кашмир так и остался потенциальным источником раздора и главной причиной откровенной враждебности между двумя азиатскими державами. Индия считает штат Джамму и Кашмир неотъемлемой частью своей территории, а Пакистан утверждает, что индийские войска, незаконно оккупировавшие Кашмир, терроризируют его мусульманское население. Сегодня «горячая» война завершилась. Однако вялотекущая пограничная война может продлиться еще долгие годы. Ведь «синдром приобретенного кашмиродефицита» поразил многих жителей Пакистана…

Компания вновь переглянулась. Дивные дела творятся в мире! Грязный автобус на проселочной дороге в сердце Индии, дряхлый, выживший из ума старик… А ведь рассказано было на отличнейшем английском!