Толчки - Марат Дроздов Страница 29

Парень, что меня впустил, тем временем, осматривал меня.

– Ты едешь на выездные?

– Ага, – выдавил я.

Он криво усмехнулся:

– Тогда удачи. Если вернешься не снеговиком – считай, повезло.

– Ты о чем? – спросил я.

И будто в ответ на мои слова из-за бара показался Юра, держа стакан пива в руке.

– О-о-о! – воскликнул он, увидев меня. – Пришел наш обмороженный друг!

– Не смешно, – ответил я. – Ты видел, какая на улице температура? Какого черта ты мне сказал одеть шорты?

– Во-первых, на-деть, – поправил меня Юра.

– Да хоть как, – злобно сказал я.

– Во-вторых, ты сам мог посмотреть, какая на улице температура и надеть джинсы, – он сел за стол и отхлебнул из стакана. – Или ты предпочитаешь штаны с начесом?

Несколько сидящих прыснули.

– Но, – продолжил он. – Ты молодец, что надел шорты. Не испортишь нам картинку. О, кстати, – сказал он, что-то вспомнив.

Юра встал из-за стола и скрылся за баром. Ждал я не долго – уже через секунду он вынырнул, держа в левой руке белую футболку, а в правой солнечные очки.

– Твоя футболка, конечно, прикольная, но сегодня ты будешь носить другую.

Он подошел ко мне и вручил принесенные им вещи.

– А очки зачем? – только и спросил я.

Юра даже не понял вопроса.

– Ну, как… Дань уважения традициям. Мы всегда на выездные ездим в очках.

– Можно я, хотя бы, футболку надену поверх своей?

– Нет! – запротестовал Юра. – Если стесняешься – иди за бар. Свою рванину оставь там.

– Почему рванину? – возмутился я.

– Неважно, – отмахнулся он. – Иди за бар.

Я послушно прошел за барную стойку. С изнанки находилось несколько полок, где, по-видимому, должны были стоять бокалы. Сейчас же эти полки были пусты, а на одной из них лежало несколько таких же белых футболок, как у меня. Я расправил свою. Она была синтетической. Я снял кепку и положил ее на стойку.

– У тебя какой номер? – послышался из зала голос Юры.

– Что? – не понял я.

– Цифры на футболке какие? На спине!

Я повертел вещицу в руках. Спереди была красная надпись “WSCREW”, выведенная каким-то шипастым шрифтом. А на спине был большой черный номер «99».

– Девяносто девятый! – громко ответил я.

– Супер! Значит, я тебе дал ту, что нужно.

Я быстро стянул свою футболку, положив ее на пустовавшую полку, затем натянул белую. Очень непривычно было после хлопка надевать синтетику. Я провел по поверхности футболки рукой, и она затрещала, как от электрического заряда. Я надел свою кепку и вышел из-за бара.

– Очки где? – спросил Юра, увидев меня.

– Я их на столике оставил.

– Хорошо, – ответил он, отхлебывая пива. – И еще: кепку переверни.

Я непонимающе посмотрел на него.

– Козырьком назад, – пояснил он.

Я перевернул кепку.

– Кстати, что у тебя там написано?

Сняв кепку, я продемонстрировал ему надпись «AC/DC» на передней ее стороне.

– Е-э, рок, – ответил он и выставил вперед «козу».

Я что-то хотел у него спросить, но все никак не мог вспомнить, что именно. Когда я посмотрел на свою кепку, я вспомнил, но воспоминание тут же улетучилось. Я вновь осмотрел свою кепку и меня осенило:

– Юр, а ты не знаешь, сколько у нас в городе еще таких банд, как ваша?

– А что? – он серьезно посмотрел на меня.

– Да тут ко мне просто один нацик в школе подошел… – начал я, но меня перебили.

– Кто?! – воскликнул Юра.

Несколько сидящих обернулись в мою сторону.

– Ну… – замялся я. Ко всеобщему вниманию я был не готов. – Он просто подошел ко мне со словами White Power, вот я и решил узнать, вдруг у нас таких много…

– Как он был одет? – спросил Юра, смотря на меня с ожесточением. Что-то в упоминании о «нацике» задело его.

– В красную рубашку, синие брюки и черные кроссовки, – отрапортовал я.

– А на правом рукаве у него ничего не было, ты не видел? – продолжал расспрос Юра, хоть и с меньшим напором. После моего описания одежды того парня, Юра немного успокоился.

– Да нет, вроде… – ответил я и задумался.

– Юрец, да забей. Если бы это был чувак из «РедРайта» он бы одевался по-другому, – сказал Юре один из сидящих.

– Да я понимаю… – протянул Юра. – Просто странно, либо это один такой отбитый, либо это пацан из первоначального состава… – он снова посмотрел на меня: – Тот нацик был младше тебя?

– Да, – с готовностью ответил я.

– Это хорошо. Тогда, значит, он не из тех. Хотя… – он задумался. – Слушайте, кто из Вас был с нами еще до того, как мы стали называться WScrew? – вопрос предназначался сидящим.

Два человека подняли руки. Всего в баре, не считая нас с Юрой, сидело человек семь, поэтому это была довольно большая часть.

– Вы помните тех, кто тогда отделился из неонациков, им сколько было? Лет по двадцать?

– Ну, да. Плюс-минус год-два, – ответил кто-то.

– Ага. А было это три года назад. Как думаете, за то время, которое прошло с момента их ухода, у них могло много преемников появиться?

– До черта.

Юра посмотрел на меня.

– В красной рубашке, говоришь… Видимо у этих кретинов новая униформа. Что ты хочешь, Арчи? – пренебрежительно спросил он у одного из сидящих.

Я проследил за его взглядом и тоже посмотрел в ту сторону. Там сидел тот самый парень азиатской наружности, который меня привел на посвящение. Он тяжело вздохнул и сказал:

– Ларису Ивановну хочу.

Все сидящие покатились со смеху. Я тоже слегка прыснул.

– Вот умеешь ты разрядить обстановку, – сказал Юра сквозь смех. – А по поводу твоего вопроса, – он снова смотрел на меня. – У нас в городе «банд» куча. Только они не активничают особенно. По крайней мере, мы с ними не сталкивались. У нас идиоты на любой вкус. Даже феминистки есть.

– Да? – изумленно спросил я.

– Ты не знал?

– У меня ощущение, будто я вообще этого города не знал.

Это была чистая правда. Юра будто бы приоткрывал для меня занавес, которым до этого момента был для меня закрыт Хеймсфальск.

Он улыбнулся:

– Это ты хорошо сказал. Но они тихие. Митингов не устраивают, голые по проспектам не бегают. Максимум их деятельности – использовать уродские феминитивы. Все.

– А кто там состоит? Сорокалетние женщины? – с улыбкой спросил я. К феминисткам у меня было пренебрежительное отношение.

– Ну почти, – Юра тоже улыбался. – Там еще малолетки. На год-два помладше тебя. У них просто в жизни