Жёлтый император - Георгий Александрович Каюров Страница 29

– Где вас поселили? – начал неторопливо разговор старец.

– Вы знаете русский язык? – удивился Матвей.

– Знаю, – протянул тот и засмеялся дребезжащим смешком, показав – его уловка удалась.

– Мы остановились у дедушки Эргаша, – быстро вставила Рита.

Старец одобрительно кивнул головой.

– И всё-таки я бы хотел вас попросить помочь нам уехать в Алма-Ату, – настаивающим тоном сказал Матвей.

– Чем вы занимаетесь в семье Эргаша? – пропустив мимо ушей требование молодого человека, старец адресовал вопрос девушке.

– Я обучаю детей грамоте, – приветливо ответила Рита и поспешила оправдать дерзость приятеля. – А вот он, разносит вашим родственникам воду.

– Знаю, – коротко ответил старец и, немного выдержав паузу, продолжил. – Я слышал вы врач?

– Не совсем, – вздохнул Матвей, понимая, собеседника не прошибить возмущением. – Я студент медицинского института. Окончил третий курс.

– Какой факультет?

– Лечебный.

– Хорошо, – одобрительно кивнув хозяин дома и долгим взглядом уставился на молодого человека. – А как вы думаете, цель оправдывает средства?

От вопроса старца Матвея бросило в пот.

«Неужели он догадался, зачем я приехал в Азию и только роковой случай привёл меня прямо к заветной цели? – бил в виски вопрос за вопросом. – Неужели этот знахарь и правда видит людей насквозь и сейчас его, Матвеева душа, готовящаяся к чёрному поступку, у него как на ладони?»

Девушка тоже почувствовала подвох в словах хозяина дома и с тревогой посмотрела на приятеля.

– Что скажете молодые люди? – старец искоса взглянул в сторону дома, и оттуда женщина вынесла на подносе чашки и чайник.

Матвей не находил слов, нервно рассматривая, как женщина разливала по чашкам парящий, ароматный, светло-жёлтый чай. Тем временем другая – вынесла ещё один поднос с небольшими блюдцами, на которых горстками были наложены цукаты, курага, орехи, изюм.

– Небольшое угощение к чаю, – обведя рукой стол, с едва заметной улыбкой в уголках глаз, сказал старец.

– В чём-то вы правы, – Матвей вызывающе поднял подбородок, – Наш священный долг помочь человеку. И когда перед тобой умирающий то ради спасения его жизни, а значит и благополучия его родных, все средства хороши, – от волнения он на одном дыхании выпалил свой монолог и когда закончил, то едва перевёл дух, тяжело задышав. Маргарита сидела бледная до такой степени, что лицо её светилось.

– Похвально, – одними губами одобрил старец, и снова у краёв его глаз мелькнула хитрая улыбка. – Если всё-таки умрёт больной, а врач опустился до самых низменных средств, что тогда? Как жить врачу с этим? – хозяин смерил молодых людей пронзительным взглядом.

– Цель была, а значит… – Матвей задумался, но, тяжело вздохнув, продолжил: – У каждого хорошего врача есть своё собственное кладбище.

– Не поняла, – не смогла скрыть удивления девушка и посмотрела на приятеля широко открытыми глазами. – Ты так спокойно об этом говоришь?

– Рита, это не я говорю, – дружелюбно разведя руками юноша попытался объяснить: – Это говорит многовековая врачебная практика. Для тебя и для всех людей, которые далеки от медицины, звучит зловеще, но самый лучший хирург тот, который оперировал на войне. У хирургов есть даже такая поговорка: хочешь стать хорошим хирургом – езжай на войну.

– Почему? – не переставала удивляться девушка.

– Врачебные ошибки, война спишет, – не моргнув ответил Матвей.

– Хорошенькое дело, – воскликнула Рита. – Он не умеет оперировать, а война спишет? Так?

– Если совсем упросить, то так, – согласился молодой человек. – Видишь ли, медицина практическая – это не наука, а накопленные знания, удачно проведённые опыты, эксперименты.

– Ты хочешь сказать, – вспылила девушка, – врач, помогая человеку, пускается на эксперимент, а не руководствуется научной медициной?

– Пойми, для каждого человека своё, – почти взмолившись, заговорил Матвей. – Почему, перед тем как делать наркоз, больного тестируют на восприимчивость к препарату? Потому что для одного этот химикат станет спасением, а для другого этот же самый препарат станет смертельным.

Во время перепалки старец только выразительно выкашлялся в кулак, словно намекая – это не женский разговор, и в такой компании лишь напрасная трата времени. Он, очевидно, давно уже отвык участвовать в спорах и тем более не привык выслушивать мнение женщины. Короткий спор молодых людей сильно его утомил. Он задал им ещё несколько вопросов, но вдруг его голова упала на грудь, и он задремал. Молодые люди переглянулись, пожимая плечами.

– Я здесь! – тихо кто-то позвал в этот самый момент.

– Нет, – девушка мило заулыбалась и покачала головой. – Спасибо.

– Что за мальчишка? – Матвей высмотрел в дверях невысокого роста мальчугана.

– Ботир, внук Паджи-Хаджи, не узнал? – сообщила Рита. – Мой ученик. Я тебе о нём рассказывала.

– Идите сюда, – маленький ученик Риты, рукой поманил их за собой.

– Почему нет? – тихо поднимаясь, согласился принять приглашение Матвей. – Идём.

– Матвей, – зашептала Рита, смешно выпучив глаза. – Сядь.

– Пошли, говорю. Мы же не сами, с мальчиком, – и он потянул девушку за руку, увлекая за собой.

Мальчик провёл их небольшим коридором внутрь каменного дома, как оказалось вырубленного в скале, и остановился перед запертой дверью.

– Мужайся, «Жёлтый император» здесь! – шепнул Матвей. – Мы стоим на пороге его хранилища!

Они вошли в комнату, освещённую несколькими керосиновыми лампами. Стенами комнаты, равно как и всего дома, служили скалы. В помещении благоухало различными травами.

– Вот откуда твой ученик набирается ароматов, – шепнул Матвей.

Его заинтересовала комната. Одна стена вся была разделена полками, уставленными многочисленными банками. Матвей взял со стола склянку и посмотрел на свет жидкость внутри. Он брезгливо заглянул в неё, понюхал и поставил обратно.

– Нет запаха, – сказал он.

– Ничего не трогай, – шепнула Рита, толкнув его локтем.

Мальчик подошёл к полке и переместил две колбы, тут же отодвинулась створка и открылся проход в другое помещение.

– Как ты это сделал? – Матвей погладил того по голове. – Покажи!

Несколько секунд мальчик стоял в нерешительности оглядывал полки, потом заулыбался и покачал головой.

– Пойдём, посмотрим, – предложил Матвей.

– Нет, Матвей, – Рита удержала молодого человека за руку. – Я боюсь.

– Подожди здесь, – освобождаясь от цепких пальцев девушки, Матвей проследовал за мальчиком.

Во второй комнате так же было всего две керосиновые лампы, но из-за того, что она была меньше, казалось света от этого больше.

– Слышишь? Рита? – позвал Матвей.

– Слышу, – отозвалась та с нетерпением. – Возвращайся.

– Обратила внимание, лампы керосиновые, а запаха угарного газа нет, – продолжал Матвей. – Должен накапливаться угарный газ. Вот он! – неожиданно воскликнул молодой человек.

Сердце Матвея замерло. Перед ним, на высоком столике лежала раскрытой толстая книга. Она