Люциус Шепард - Охотник на ягуаров Страница 3

Но, размышляя об этом, Эстебан пришел к выводу, что, убив ягуара, он, возможно, решит все свои проблемы. Что, пойдя против наставлений своего отца, убив свои сны, свое индейское восприятие мира, он, может быть, сумеет воспринять мир своей жены. Он слишком долго стоял на полпути между двумя концепциями, и теперь пришло время выбирать. Хотя на самом деле выбора ему не оставили. Он жил в этом мире, а не в мире ягуаров, и если для того, чтобы принять как истинные радости жизни телевидение, поездки в кино и отштукатуренный домик в Баррио-Кларин, требуется убить магическое существо, что ж, он уверен в своем способе охоты… Эстебан взмахнул мачете, вспоров темный воздух, и рассмеялся. Легкомыслие Инкарнасьон, его собственная сноровка охотника, алчность Онофрио, ягуар, телевидение — все это аккуратно сплелось в его жизни, как фрагменты заклинания, от которого умрет магия и расцветут немагические доктрины, разъедающие Пуэрто-Морада. Он снова рассмеялся, но через секунду оборвал себя: именно такие мысли он и хотел у себя искоренить.

На следующее утро Эстебан разбудил Инкарнасьон рано и заставил пойти с ним к магазину. Мачете в кожаном чехле раскачивалось у него сбоку, в руке он нес джутовый мешок с запасом еды и набором трав, необходимых для охоты. Инкарнасьон молча семенила рядом, спрятав лицо под шалью. Придя в магазин, Эстебан заставил Онофрио проштамповать на квитанции «Оплачено полностью», затем передал квитанцию и деньги Инкарнасьон.

— Если я убью ягуара или ягуар убьет меня, — сказал он сурово, — это твое. Если я не вернусь через неделю, можешь считать, что я уже никогда не вернусь.

Инкарнасьон сделала шаг назад, и на лице ее отразилась тревога, словно она увидела мужа в новом свете и осознала последствия своих действий. Но когда он двинулся к двери, она даже не попыталась остановить его.

На другой стороне улицы, прислонившись к стене кантины «Атомика», стоял Раймундо Эстевес и разговаривал с двумя девушками в джинсах и ничего не прикрывающих кофточках. Девушки размахивали руками и пританцовывали в такт доносившейся из кантины музыки. Эстебану они показались еще более чужими и непонятными, чем существо, которое он собирался убить. Раймундо заметил его и что-то прошептал девушкам; те рассмеялись, оглядываясь через плечо. Эстебана, уже рассерженного на Инкарнасьон, охватила холодная ярость. Он пересек улицу, положив руку на рукоять мачете, и в упор уставился на Раймундо. Раньше он никогда не замечал, насколько тот мягок и пуст. По подбородку Раймундо рассыпались прыщи, на коже под глазами выделялось множество мелких ямочек, похожих на те, что оставляет на серебре молоточек ювелира. Не выдержав взгляда в упор, он отвел глаза, и зрачки его заметались между двумя девушками. Ярость Эстебана перешла в отвращение.

— Я - Эстебан Каакс, — сказал он. — Я построил свой собственный дом, работал на своей земле и вырастил четверых детей. Сегодня я отправляюсь охотиться на ягуара в Баррио-Каролина, чтобы ты и твой отец могли стать еще жирнее. — Он обвел Раймундо взглядом сверху донизу и исполненным презрения голосом спросил: — А ты кто такой?

Рыхлое лицо Раймундо сжалось в узел ненависти, но он не ответил. Девушки, хихикая, проскользнули в дверь кантины. Эстебан слышал, как они пересказывают инцидент, слышал смех, но продолжал смотреть в упор на Раймундо. Еще несколько девушек, хихикая и перешептываясь, высунули головы из-за двери. Эстебан повернулся на каблуках и двинулся прочь. За его спиной раздался дружный, уже не сдерживаемый хохот, и девичий голос произнес с издевкой: «Раймундо! Кто ты такой?», потом еще чей-то, потом они принялись напевать эту фразу хором.

Район Баррио-Каролина не был на самом деле пригородом Пуэрто-Морада. Он лежал за мысом Манабике, охватывающим залив с юга, и выходил к морю пальмовой рощей и самым лучшим во всей провинции пляжем, изогнутым участком белого песка, спускающегося к мелким зеленым лагунам. Сорок лет назад там размещалась штаб-квартира экспериментальной фермы фруктовой компании, проект, задуманный с таким размахом, что на этом месте вырос небольшой городок: ряды белых каркасных домов с черепичными крышами и зелеными террасами типа тех, что можно увидеть в журналах на фотографиях сельской Америки. Компания называла проект «ключом к будущему страны» и обещала создать высокопроизводительные сорта сельскохозяйственных растении, которые навсегда искоренят голод, но в 1947 году на побережье разразилась эпидемия холеры, и город оказался заброшенным. А к тому времени, когда паника, вызванная эпидемией, утихла, компания уже надежно окопалась в национальной политике, и необходимость поддерживать в глазах публики прежний образ щедрой и доброжелательной организации у нее отпала. Проект забросили окончательно, и отведенные под него территории постепенно приходили в запустение до тех пор, пока земли не скупили люди, планировавшие построить там крупный курорт. Случилось это в тот же год, когда Эстебан перестал охотиться. И тогда же появился ягуар. Хотя он и не убил ни одного рабочего, но затерроризировал их до такой степени, что они отказались начинать строительство. Посылали в джунгли охотников, и вот их уже ягуар убивал. Последняя группа взяла с собой автоматические винтовки и множество всяких приборов, но ягуар подстерег их одного за другим и расправился со всеми. В конце концов и этот проект забросили, потом прошел слух, что земли снова перепроданы (теперь Эстебан знал кому) и что идея создания курорта опять возрождается.

Дорога от Пуэрто-Морада оказалась долгой, жаркой и утомительной. Добравшись до места, Эстебан устроился под пальмой и съел несколько холодных банановых оладий. Белые, словно зубная паста, волны разбивались о берег, но здесь не было мусора, оставляемого людьми, только мертвые ветки, щепки да кокосовые орехи. Все дома, кроме ближайших четырех, поглотили джунгли, да и эти четыре лишь выглядывали из зарослей, словно гниющие ворота в черно-зеленой стене растительности. Даже при ярком солнечном свете они выглядели так, будто там водятся привидения: сорванные, поломанные ставни, серые от времени и влаги доски, лианы, спускающиеся по фасадам. У одного дома манговое дерево проросло прямо через крыльцо, и на его ветвях, поедая плоды, сидели дикие попугаи. Последний раз Эстебан бывал здесь в детстве: тогда руины напугали его, но сейчас они показались ему даже привлекательными. Как свидетельство торжества природы и ее законов. Его угнетало то, что он помогает превращать эту природу в место, где попугаи будут прикованы цепочками к насестам, а от ягуаров останется только рисунок на скатертях, где будут понастроены бассейны и куда понаедут туристы, чтобы высасывать через трубочки кокосовые орехи. Однако, подкрепившись, он отправился в джунгли и вскоре обнаружил дорогу, которой ходил ягуар, — узкую тропку, вьющуюся около полумили между облепленными лианами пустыми оболочками домов, а затем выходящую к Рио-Дулсе. Река, изгибавшаяся среди джунглей, казалось, несет зеленую воду еще более темную, чем вода в море. По всему берегу отпечатались на земле следы ягуара, особенно много следов зверь оставил на кочковатом пригорке в пяти или шести футах над водой. Эстебана это несколько удивило, но, решив, что ответа на эту загадку ему все равно не найти, он пожал плечами, отправился на пляж и, собираясь устроить ночью наблюдение, прилег под пальмой поспать.