Клиффорд Саймак - Искатель. 1989. Выпуск №3 Страница 3

— Познакомиться с вами, сенатор, и с вами, мисс Элин, большая честь для меня.

— Блейк? — переспросила девушка. — Где-то я слышала это имя. Совсем недавно. Скажите, чем вы знамениты?

— Я? Ничем, — ответил Блейк.

— Но о вас же писали во всех газетах. И по трехмернику в новостях показывали. А, вспомнила! Вы тот человек, который вернулся со звезд.

— Что ты говоришь? — воскликнул сенатор, тяжело поднимаясь. — Как интересно! Мистер Блейк, вон то кресло, возле самого камина, очень удобное.

— Папе нравится разыгрывать из себя барона или, по меньшей мере, сельского сквайра, когда приходят гости, — сказала Элин Блейку. — Не обращайте на него внимания.

— Сенатор очень любезный хозяин, — заметил Блейк.

Сенатор взял графин и потянулся за бокалами.

— Если вы помните, я обещал вам коньяку, — сказал он.

— И не забудьте похвалить его, — добавила Элин. — Сенатор — ценитель коньяков и гордится этим. А чуть погодя, если вам захочется, выпьем кофе. Я включила автошеф-повара…

— Шеф снова заработал? — спросил сенатор.

— Не слишком охотно. Сварил кофе, как я просила, да еще яичницу с ветчиной поджарил. — Она взглянула на Блейка. — Хотите яичницу с ветчиной? Наверное, она еще не остыла.

— Нет, большое спасибо.

— Этот повар зациклился на оладьях, — сказал сенатор. — Что ни наберешь на диске, итог получается один и тот же. Правда, отбивные шеф тоже жарил, хотя и редко.

Гортон вручил всем по стакану и сел в кресло.

— Немудреный уют — вот за что я люблю этот дом, — сказал он. — Триста лет назад его построил человек, заботившийся о собственном достоинстве и понимавший кое-что в экологии. Поэтому он и сложил дом из чистого известняка и леса, который тут рос. Он сделал так, что дом не выделяется из окружающего пейзажа. И никакой технической ерундистики здесь нет, кроме автоповара.

— Мы люди старомодные, — сказала Элин. — Мне всегда казалось, что жить в таком доме — все равно, что обитать, скажем, в землянке в двадцатом столетии.

Сенатор покрутил свой бокал, заставив коньяк плескаться.

— Конечно, он не летает, — продолжал Гортон, — и не будет с вами разговаривать. Но кому нужен летающий дом и…

— Папа! — вскричала Элин.

— Простите, сэр, — сказал сенатор. — У меня есть свои привязанности, я люблю о них поговорить и подчас увлекаюсь больше, чем следовало бы. Да, кстати… Дочь вроде бы сказала, что видела вас по трехмернику.

— Сказала, папа, сказала! Ты совсем не обращаешь на меня внимания. Кроме своих биоинженерных слушаний, больше ничем не интересуешься.

— Но ведь это очень важные слушания, милочка, — возразил сенатор. — В скором времени человечеству предстоит принять решение: как быть со всеми этими планетами, которые мы открываем. Только безумец мог предложить создавать на них земные условия. Подумай, сколько времени и денег поглотит эта работа.

— Кстати, совсем забыла, — сказала Элин. — Мама звонила. Сегодня вечером ее не будет дома. Она услышала о грозе и осталась в Нью-Йорке.

— Прекрасно, — проворчал сенатор. — В такую ночь лучше не путешествовать. Как ей понравился Лондон? Она что-нибудь говорила?

— Она в восторге от представления.

— Мюзик-холл, — пояснил сенатор Блейку. — Возрождение древнего развлечения. Жена без ума от него. Она у нас человек с претензией на тонкий художественный вкус.

— Какие ужасные вещи ты говоришь! — воскликнула Элин.

— Ничего подобного, — ответил сенатор. — Это правда. Однако вернемся к биоинженерии. Может быть, у вас есть на сей счет какое-то мнение, мистер Блейк?

— Нет, вряд ли, — ответил Блейк — По-моему, я несколько утратил связь с ходом событий.

— Утратили связь? Да, так и должно было случиться. Теперь я вспоминаю. Вы были в капсуле, и вас нашли какие-то шахтеры с астероидов. В какой системе?

— В окрестностях Антареса. Маленькая звезда, безымянная, с одним только номером. Но я ничего этого не помню. Меня не оживляли, пока не привезли в Вашингтон.

— И вы ничего не помните?

— Ничегошеньки, — ответил Блейк. — Моя сознательная жизнь началась меньше месяца назад. Я не знаю ни того, кто я такой, ни…

— Но у вас есть имя.

— Просто удобства ради, — сказал Блейк. — Я сам его выбрал. Джон Смит тоже сгодилось бы. Должен же человек иметь какое-то имя.

— Однако, насколько я помню, какие-то подспудные знания у вас были.

— Да, в том-то и странность. Я знал о Земле, о ее народе, о его обычаях, но во многих отношениях безнадежно отстал от жизни. Спотыкаюсь о незнакомые традиции, верования, слова Я попал в странную обстановку, но когда-нибудь, возможно, узнаю все. Вспомню, кто я такой, где и когда родился, что случилось там, в космосе. А пока, как вы понимаете, я здорово озадачен. Правда, мне не на что жаловаться, мне подарили жилище. Дом в маленькой деревушке…

— В этой деревушке? — спросил сенатор. — Я полагаю, он где-то неподалеку?

— Даже и не знаю, — ответил Блейк. — Со мной произошло что-то странное. Я не знаю, где нахожусь А деревня называется Мидлтон.

— Это рядом, в долине, — сказал сенатор. — Отсюда и пяти миль не будет. Похоже, мы соседи.

— Я вышел прогуляться после обеда. И смотрел на горы, стоя во внутреннем дворике. Собиралась гроза. Где-то далеко были черные тучи и молнии. А потом я вдруг оказался на холме за ручьем, напротив этого дома. Шел дождь, и я насквозь промок.

Он умолк и осторожно поставил свой бокал с коньяком на каменную плиту под очагом.

— Вот так все и было, — добавил он. — Я знаю, это звучит дико…

— Это звучит неправдоподобно, — согласился сенатор.

— По-видимому, да. Причем, похоже, что я переместился не только в пространстве, но и во времени. Я не просто очутился в нескольких милях от того места, в котором стоял. Была уже ночь, а когда я вышел во дворик, только-только начинало смеркаться.

— Мне очень жаль, что этот болван-охранник ослепил вас фонарем. Должно быть, оказаться здесь уже было для вас достаточным потрясением. Я не просил охраны. И даже не хочу иметь ее. Но Женева требует, чтобы ко всем сенаторам была приставлена стража. Почему — я толком и не знаю. Уверен, что в мире уже не осталось кровожадных людей. Наконец-то Земля стала цивилизованной. По крайней мере, отчасти, хотя на это ушли долгие годы.

— Но из-за этого биоинженерного вопроса страсти тут накалились, — сказала Элин. — Все эти фанатики, почитающие Библию, все эти заклятые ретрограды и рутинеры ополчились против биоинженерии. — Она повернулась к Блейку. — Известно ли вам, что сенатор, который живет в доме, построенном триста лет назад, и кичится тем, что в нем нет ни единого технического новшества…