Эльдар Устемиров - Untitled Страница 3

— Садовник уже приходил сегодня?

— Да, он приходит рано утром. Все пытается уговорить меня убрать эти камыши, говорит, что они портят вид, но я никогда не откажусь от них. Они мне напоминают о моем детстве. Помню, однажды, будучи еще трехлетним ребенком, я попытался дотянуться до камышей, но упал в ручей. Родители сразу подбежали, стали закутывать меня в полотенца, а я сидел и хохотал.

— Профессор, а у вас есть дети?

— Как же, есть. Дочка. Ее зовут Сара. Сейчас она уехала учиться в Ирландию. Должна вернуться через пару дней, я познакомлю вас.

— Профессор, здесь жило много поколений ваших предков. Я бы хотел написать историю каждого из них. Это возможно?

— Скорее да, чем нет. Здесь много книг, авось вы найдете то, что нужно.

— Книги — это хорошо, но все же лучше, чем живой человек, никто не расскажет.

— Это вы метко подметили. Ну, что ж. Вы здесь уже второй день. Думаю, до вашего отъезда я смогу рассказать вам о шести выдающихся личностях нашего рода. По одной истории каждый день, идет?

— Это было бы здорово!

— Ну вот и славно. Начнем после обеда. А сейчас, если вы позволите, я бы хотел дочитать книгу.

— Разумеется. Я пойду.

Радуясь результатам этого разговора, я пошел дальше гулять по саду.

Через полчаса поднялся ветер, и я, закутавшись в свой плащ, поспешил вернуться домой. Поместье уже наполнял аппетитный запах индейки, приготавливаемой Клаудией к обеду.

Сытый и довольный, профессор сидел в кресле в комнате отдыха наверху. Я с блокнотом, в руках, сидел на диване, расположенном рядом.

— Я нашел наше семейное древо, думаю, вам было бы интересно посмотреть. — Он протянул мне лист бумаги.

Бегло просмотрев его, я приготовился слушать и записывать.

— Я знаю истории своих предков только со слов отца и деда, так что нам остается только надеяться, что они ничего не напутали и не забыли. Сегодня я расскажу вам об Алане Пенвеллине, известном своими гипнотическими способностями. Он понял, что владеет этим даром еще в детстве, в возрасте примерно десяти лет. Алан не был отличником, учился в школе на тройки и четверки, но после того, как он освоил гипноз, все изменилось. Дети, которые честно учились, занимались, ходили на дополнительные занятия, не могли тягаться с ним в плане оценок. Еще бы! Один взгляд в глаза учителя и высшая оценка за четверть уже стоит в журнале. Учителя никак не могли понять причину такой перемены в мальчике, так как он внушал им, что знания в его голове превосходят знания любого ученого. Окончив школу с одними пятерками в журнале, Алан без труда поступил в университет на стипендию. Множество слез учениц, действительно заслуживавших эту стипендию, его не волновали. Преподаватели до сих пор не могут вспомнить студента, учившегося лучше, чем он. Только близкие родственники знали, как он добивался таких успехов. Они были против, но знали, что если начнут возражать, то и им не избежать участи преподавателей. В конце концов, Алан решил, что учиться чему-либо и делать что-либо ему не надо, он всего добивался с помощью гипноза. В двадцать три года он влюбился, но девушка не обращала на него внимания. Тогда он заставил ее полюбить себя, внушив ей, что он самый прекрасный человек на Земле. Друзей он держал под гипнозом, чтобы быть уверенным, что они всегда будут с ним, поддержат его. Его не интересовали человеческие чувства, он просто хотел все держать под контролем. Но что-то сломалось в нем. Нет, он не потерял дара гипноза. По его словам, он видел сон. Сон, в котором он разговаривал с Богом. Бог обратился к нему, разъяснил, что нельзя продолжать так жить. Нельзя заставлять людей делать что-то против их воли, нельзя топтать человеческие чувства, нельзя управлять всем. Алан понял все. Наутро он встал совершенно другим человеком. В тот же день он снял чары со всех, кто был им загипнотизирован. И потерял все. Для друзей он оказался чужим, девушка его бросила, институт отозвал почетную грамоту лучшего ученика. Он вернулся в поместье, в котором в то время жил его брат, Крис. Тот не прогнал его, хотя имел на то полное право. Алан стал жить в поместье, отгородился от внешнего мира и стал учиться. Дар гипноза он более не использовал, но стал учить гипнозу одного молодого человека, весьма способного, плату с которого не брал. Более того, он позволил ему жить в доме вместе с ним и семьей брата, что, естественно, не обрадовало Криса. Но Алан, за всю свою жизнь, ни разу не изменил своего решения в пользу кого-либо другого. Возможно, даже он применил на Крисе гипноз. История об этом умалчивает. Так или иначе, Джордж стал жить у них. Чем больше Алан читал литературу, тем больше понимал, сколько грехов совершил в жизни. Никогда прежде он не задумывался, как коверкает свою душу, причиняя боль другим, но теперь, когда он узнал о заповедях, когда осознал все, жизнь стала ему в тягость. В отчаянии он, естественно с помощью гипноза, заставил Джорджа убить его и скрыться в неизвестном направлении. Столь печально заканчивается история этого отпрыска рода Пенвеллинов. Джорджа так и не поймали, хотя, учитывая то, каких успехов он достиг в обучении у моего прапрадедушки, это неудивительно.

— А что Крис?

— Крис? Алан пожелал, чтобы тот вообще не помнил, что у него был брат. Конечно, он добился этого с помощью гипноза. Ого, сколько времени! Мне пора за работу! Этот тип из обсерватории никак не согласится с моей точкой зрения, время поставить его на место. Надеюсь, вам не было слишком скучно слушать мой рассказ.

— Нет, что вы! Это будет огромнейшим вкладом в современную историю! — Я поблагодарил профессора и подошел к окну.

Дождь шел вот уже четыре часа подряд и, кажется, не собирался прекращаться. Сад даже в такую погоду выглядел великолепно. Я размышлял об этой истории. Мне казалось, что такое могла произойти с каждым, но в то же время не мог представить себя, топчущим чужие мысли, нарушавшим людские порывы. И трудно мне было представить в тот момент человека, способного на такое, человека, короткий рассказ о котором я только что услышал. Утешало то, что, в конце концов, Алан понял и признал свои ошибки, пусть и совершив после этого еще один, теперь уже смертный, грех.

В размышлениях я так и простоял у окна до самого ужина. Ужин, как я предполагал, оказался превосходным. Из-за одних этих куриных котлет мне стоило сюда приехать. После ужина я, как и в прошлый вечер пошел в библиотеку. Я собирал сведения об особняке. Оказалось, что построен он был еще в 1830 году. В книге говорилось, что каждый член рода Пенвеллин, живший здесь, оставил свой след в доме. Решив спросить об этом у профессора, посмотрев на часы и зевнув, я пошел спать.