Три дня - Даниил Павлович Пашков Страница 3

– Но Вы мне сейчас помогаете. Это же лучше, чем ничего. Кстати, спасибо!

– Пожалуйста. Эта помощь даже не входит в мои обязанности, но Вы мне приглянулись. Очень хочется Вам помочь. Я редко кому оказываю такие услуги. Можете этим гордиться… в пределах разумного.

– Кстати, как я могу Вас называть?

– Аваддон. Извиняюсь, что не представился при первой нашей встрече. – Не всем нравится это имя, так что можете меня называть другом, спутником, поводырем, проводником.

– Красивое имя. Почему оно не всем нравится?

– Просто кто-то обо мне немного наслышан. Вы, как я понимаю, не слышали обо мне никогда?

– Нет, – потупился Вилен.

– И хорошо. Эти знания могли бы вам помешать работать над романом. Кстати, Ваша сердечная подруга уговаривала Вас отдохнуть. Не слушайте. В гробу отдохнете. Творчество – это та работа, которая позволяет душе изливаться. Если есть вдохновение, нужно писать, пока оно не пропало или пока не пропал творец.

– Я и не планировал останавливаться.

– Тогда могу быть спокоен. Ваша книга обязана стать известной.

– Мы увидимся на следующую ночь?

– Обязательно, – ответил Аваддон, улыбнувшись, и посмотрел на наручные часы, тиканье которых громко наигрывало ритм и заставляло работать над собой и своим делом. – Кстати, Вам пора. Нам осталось пройти совсем немного. До встречи.

Биение часов усилилось, и плавно перетекло из сновидения в реальность. На маленькой тумбочке около кровати стоял будильник. Видимо, мать переставила его, пока юноша спал. Циферблат показывал одиннадцатый час. Как же школа? Очевидно, это мать решила выключить его, чтобы дать сыну поспать. Обмороки – серьезный звонок. Подросток поднялся, сделал все утренние дела и отправился на кухню. Поужинав, снова приступил к книге. Ближе к пяти часам вечера кровь кипела из-за ощущения чего-то нового. Открывается ранее запертая дверь жизни – завершение своей первой книги. Последний раз пальцы простукивали по кнопкам, набирая текст романа. Конец. Эйфория переполняла душу. Раздался стук в дверь. Вошла мать.

– Не мог бы ты сходить в магазин за хлебом? Ужин приготовила, но только сейчас поняла, что хлеба нет.

– Хорошо. Я как раз закончил писать. Я дописал роман!

– Горжусь тобой! – улыбнулась она, положила на компьютерный стол пятьдесят рублей и отправилась на кухню. – Долго не броди, а то ужин остынет, а я хлеба жду.

Накинув охристое пальто, Вилен пошел в магазин. Свежий воздух наполнял легкие. С каждым днем становилось все прохладнее и прохладнее. Скоро закончится бабья осень. Все меняется. Когда же настанет тот момент, когда можно будет пожинать посеянное? Наступит ли вообще? Не зря проводник посоветовал искать то, что поможет сделать книгу известной. Все эти мысли развеялись, как только писатель перешагнул через порог гипермаркета. На полках с хлебобулочными изделиями красовался свежий батон, около которого стояла знакомая персона.

– Тея! – позвал Вилен подругу, и та перенаправила свой взгляд с батонов на него.

– Ох, привет! Ты хорошо себя чувствуешь?

– Неплохо. Голова, конечно, болит, но не так сильно. Ой…

– Что?

– Я забыл выпить таблетки.

– Может, я проведу тебя до дома? Вдруг ты снова упадешь в обморок? – с беспокойством подошла она ближе к нему.

– Давай.

– Как там твоя книга? Все еще пишешь? Нам сегодня в школе объявили, что в крае проводится конкурс писателей.

– Уже закончил. Что за конкурс?

– Не помню, что там к чему. Я тебе пришлю ссылку на него.

– Спасибо, – отблагодарил ее Вилен и взял батон.

– Знаешь, без тебя было как-то скучно в школе, – тоже взяла батон Тея.

– Мне хотелось пойти, но мама выключила будильник, и я проснулся в одиннадцать. Объяснила тем, что меня уже вырубает от перенапряжения, и мне будет лучше отдохнуть. Зато я наконец-то выспался.

– Не думаю, что это просто от усталости.

– Я тоже. В среду пойдем в хорошую клинику на обследование. Осталось только перетерпеть этот вечер и завтрашний день.

Покинув магазин, они направились к дому Вилена. Решено было идти через пруд. Снова их прогулка происходила на закате. Когда перед ними показался берег, заросший мягкой зеленой травой, Тея уговорила друга посидеть на этом живописном месте. Солнце устилало все золотом и огнем. Желтизна переплывала в красноту на небе и на водной глади.

– Давай досмотрим закат до конца? Солнце минут через двадцать полностью скроется, – предложила подруга.

– Почему бы и…

– Что такое? – заметила беспокойство на лице юноши Тея.

– Ничего, – почти шепотом кинул слово Вилен. Голова заболела. Это была вспышка боли. Где-то глубоко в голове эта боль перерастала в тиканье часов. Тех самых часов, которые носит Аваддон. Сразу же вспомнились слова проводника о важности цепляться за любую возможность.

– Опять голова? – со страхом схватила его за руки подруга, чтобы в случае чего поймать.

– Да… Я пойду… Мне нужны таблетки, – рассеянно и монотонно проговорил подросток и побежал к дому, дабы поскорее погасить боль и тиканье часов в голове обезболивающими.

– Я пойду с тобой! – решительно поднялась с травы Тея и побежала за ним, догнав его и схватив на всякий случай за руку.

Они бежали молча. Вилену не было дела до разговоров, а Тея не хотела рисковать: она не взяла телефон, и, если друг упадет в обморок, помочь ему ничем не сможет. Ее переполнял страх настолько сильно, насколько громко тикали часы в голове мальчика. Он кроме ритма стрелок не слышал ничего. Все будто плыло перед глазами. Еле добравшись до дома, парочка вместе вбежала в комнату писателя. Таблетки выпиты. Юноша прилег на кровать, а одноклассница села в кресло у компьютерного стола, с облегчением наблюдая за источником беспокойства.

– Снова забыл выпить таблетки? – вошла в комнату мать. Она вовсе не удивилась тому, что Тея так просто вошла в ее дом. Эта девочка уже как девять лет чуть ли не родня.

– Здравствуйте, – растерянно поздоровалась Тея.

– Привет.

– Да, он забыл их выпить перед выходом. Что-то в последнее время у него слишком сильные боли.

– Осталось подождать один день до врача, – подошла мать к сыну, села на кровать и положила свою ладонь на его.

– Знаю, – выдавил тот с небольшой хрипотцой.

– Я принесу тебе чай.

– Хорошо, – с усталостью согласился Вилен, и мать покинула комнату.

– Ладно, я, наверное, пойду, – поднялась с кресла подруга. – Я не брала с собой телефон, а уже солнце почти село. Родители волноваться будут.

– Хорошо, – поднялся с кровати Вилен, намереваясь проводить ее до выхода.

– С ума сошел?! Ложись! Тебе отдых нужен.

– Не могу. Мне нужно еще будет отправить книгу на конкурс.

– Отдохни сегодня! – настаивала на своем Тея

– В гробу отдохнем, – повторил