Борис Михайлов - Любовная лихорадка и золото скифов Страница 30

Нина удивилась скорому возвращению постояльцев.

— У меня обед еще не готов, — сокрушалась она. — Пить не хотите? А то вина принесу. Из холодильника. Может слив или винограда подать?

— Не беспокойтесь. Рано еще кушать. А вина выпьем, — сказал Курт по-русски.

Эрвин спросил через Елену, какой крепости вино, и, узнав, что слабое, попросил и себе.

В тени под абрикосовым деревом Нина накрыла скатертью стол, принесла хрустальный кувшин с вином, бокалы и пригласила за стол. Курт наполнил три бокала.

— Нина, а вы за компанию? — спросила Елена.

— Ну, если за компанию. — Она принесла еще один бокал, Курт налил и ей. Не чокаясь, выпили.

Эрвин поблагодарил и обратился к Елене.

— Спрашиваешь, чем нам здесь нравится. Такое прекрасное натуральное вино, разве подадут в ресторане!

Елена приголубила бокал. Вино понравилось.

Эрвин попросил Нину пригласить Дарью, и Катю послали за ней.

Елена пока расспрашивала немцев, какие в Штутгарте известные музеи. Немцы смогли назвать лишь художественную галерею и автомобильный музей фирмы "Мерседес". Ни каких художников не знали. Катя тем временем сбегала и привела Дарью.

Эрвин приличия ради спросил, как жила после того, как русские войска освободили Феодосию.

— Нелегко жили, но лучше, чем при немцах. — Дарья принялась вспоминать послевоенные годы, и это было интересно Елене. Она не успевала переводить быструю эмоциональную речь Дарьи. Немцев не интересовали ее воспоминания, Елена видела по глазам.

А Дарья продолжала.

— Нам с бабушкой повезло на постояльцев. Повзрослев, я поняла, офицер был культурный и добрый, потому не обижал. Солдат приструнивал, чтобы не приставали к бабушке. Ганс, что Кутьку нашу застрелил, однажды выпивши, пытался бабушку изнасиловать, так офицер отправил его на гауптвахту и пригрозил на фронт отослать, если еще пристанет. Сам больше старинные русские книги читал со словарем. Видела у него старинное Евангелие. Не знаю, где находил.

Елена всё не стала переводить, а где лейтенант мог брать русские книги, спросила Эрвина.

— В музее. Там над ними корпели наши штатские очкарики, разбирали научные исследования русских и старые книги. Лейтенант стариной интересовался, археологом был, — разговорился вдруг о своей службе Эрвин. — Сколько земли перекопали на полуострове в приморских городках! Особенно вокруг Керчи. Раскопки древних курганов вели штатские из Мюнхена, мы только помогали и отправляли всё, что они находили, в Германию. Лейтенант просил начальство, перевести нас служить в Керчь, но не получилось.

По дороге в Симферополь, помню, сворачивали к морю, на берегу там был городишко со старинными крепостными стенами. И там копали. Ничего путного, кроме глиняной посуды, не находили. Тоже отправляли в Берлин.

Наконец, Елена поняла, в чем состояла служба Эрвина.

— Вы бывали в Судаке. Там и сейчас археологи работают, — объяснила Елена. — Судак входит в программу, поедим туда.

Дарья Васильевна продолжала вспоминать.

— Солдаты любили в огороде копаться, за цветами ухаживали. Если не уезжали, тяпку в руки или лейку, и на огород. Прополют, сходят к колонке за водой. Тогда во двое не было своей колонки. Бабушка им: я вчера поливала, они: нет, фрау Мария, растение требует воды… Не ты это? Я так и не признала, кто ты из тех трех солдат. Эрвин тоже не признал бы в старой женщине двенадцатилетнюю девчонку, с пожилой Марией прислуживавшей им. Мария — имя знакомое, и он помнил, а Дарью ни за что не назвал бы, пока сама не представилась.

— Мы с Густавом работали в огороде, — пояснил Эрвин. — Оба худые и длинные. Ганс — коротышка. Как все маломерки, злой. Гнида. Твоего пса застрелил.

— Позабыла я имена. Годы! Офицера, помню, герр офицер называли, а у солдат трудные имена. Тот, что ты Густавом назвал, однажды, можно сказать, жизнь спас.

— Копаюсь я в огороде, вдруг калитка настежь и вбегает Витька Коробков. На ходу спрашивает, есть ли выход на улицу, и бежит за дом в конец сада, где можно перелезть через колючие кусты, оказаться на улице. Я знала, что Витька помогал отцу — связному партизан и его разыскивают, портреты висели на улицах. Он из нашей Четвертой школы на класс старше учился. Только он скрылся за домом, к калитке подбегают два немца с автоматами и полицай, за Витькой гнались.

— Здесь пацан не пробегал? — спросил полицай и открыл калитку. У летней кухни один из ваших играл на губной гармошке. Немцы увидели его, спросили про беглеца. У меня сердце в пятки ушло. А немец наш не видел Витьки, или решил спасти меня, что-то им сказал, и они побежали дальше. На этот раз Витька скрылся, а вскоре его с отцом расстреляли. Умный и добрый был мальчишка, вся школа уважала.

Когда Елена перевела немцам, Эрвин заметил.

— Эсесовцы, наверное, были. Густав ненавидел их, они его дядю посадили. Или не заметил партизана. Когда играл на гармошке, ничего не слышал и не видел.

— Вас послушаешь, все герои, все хорошие. А кто людей вешал на углу Галерейной и Карла Либкнехта? В музее фотографии висят, — вмешалась в разговор Катя, до этого с интересом слушавшая бабушку.

Курт кое-как перевел Эрвину, что Катя не довольна разговором, и Эрвин миролюбиво заметил: была война. Пора забыть все плохое.

Нина тоже слушала свекровь, но вынуждена была то и дело отлучаться, занимаясь приготовлением обеда. Вскоре все было готово, она принесла большую кастрюлю с борщом.

— После обеда я наметила еще один музей. Флора, фауна, история Крыма, есть материалы о военных годах, фотографии, вам будут полезны, — обратилась Лена к Эрвину.

— Спасибо, после обеда дядя будет отдыхать, а я хочу сходить на пляж, если вы не против, ответил за Эрвина Курт.

— Как хотите. Моя задача предложить программу, оплаченную вами. Я свободна? Телефон мой есть, надумаете пойти в музей, позвоните, — сказала она и, попрощавшись, поспешила домой. Предстояло перебрать вещи, решить, что взять в Питер сейчас, что позже, когда поедет насовсем.

16

Елена открыла своим ключом квартиру, и увидела в гостиной Игоря с мамой. Они пили чай и разговаривали.

— А вот и Лена! Легка на помине, — воскликнула Евдокия Андреевна. Игорь вскочил, бросился навстречу, хотел обнять, в последнюю секунду остановился, постеснялся Евдокии Андреевны. Схватил ее руки, прижал к лицу, поцеловал.

— Ты очень кстати. Сегодня вечером или завтра, сможешь поехать?

— Куда?

— В Питер.

— Что случилось? Мы же решили. Надо собраться, завершить экскурсионный тур с немцами. Четыре дня, как минимум.

— Получил важное известие. В Питер заходит туристский лайнер с англичанами и среди них представитель фирмы, с которой собираемся сотрудничать. Сколько дней простоит теплоход в Питере, не знаю, возможно, день — два. Надеюсь подписать контракт. Его фирма берется поставлять электронику для запуска электродвигателей и реализовывать наши двигатели в европейских странах. Заполучить такого компаньона — перспектива стабильности на долгое время.