Хуан Гомес-Хурадо - Контракт с Господом Страница 30

Альберт так и не узнал, каково это - сидеть в камере, подтвердив поговорку, что чем больше украдешь, тем скорее окажешься на свободе. Но пока он находился в комнате для допросов ФБР, его голову заполнили обрывочные знания американской тюремной системы, которые он приобрел из телепрограмм. Альберт смутно представлял, что тюрьма - это место, где бьют и опускают. И хотя он слабо представлял, что означает последнее слово, но чувствовал, что это нечто неприятное.

Агенты ФБР смотрели, как беззащитный мальчишка нервничает, потеет и дрожит. Это паренек стоил усилий множества агентов. Выследить его было чрезвычайно сложно, и если бы не детская ошибка, то мог бы последовать крах нескольких банков-гигантов. Чего уж точно никому не хотелось, так это познакомить с делом широкую публику. Такие происшествия лишь вызывают недоверие инвесторов.

- Что бы ты сделал с этой атомной бомбой четырнадцати лет? - спросил один из агентов.

- Научил бы его, как не взорваться, - ответил другой, блеснув остроумием.

Вот так он попал в лапы ЦРУ, которое всегда находило применение подобным незрелым талантам. А чтобы поговорить с парнишкой, они вытащили из постели агента, который в 1994 году впал в у конторы в немилость - капеллана зрелого возраста из Военно-Воздушных сил с опытом в области психологии.

Когда сонный Фаулер в ту ночь вошел в комнату для допросов и сказал Альберту, что тот может выбрать между пребыванием за решеткой или шестью часами еженедельной работы на правительство, мальчик рыдал от счастья.

Быть нянькой этого долговязого паренька стало для Фаулера работой, которую он воспринял как наказание, но в результате получил неожиданную награду. Со временем между ними установилась нерушимая дружеская связь и взаимное восхищение, которое в случае Альберта вылилось в обращение в католическую веру и поступление в семинарию. Став священником, Альберт продолжил время от времени добровольно сотрудничать с ЦРУ, хотя теперь служил связным со Священным Союзом, службой внешней разведки Ватикана, где также работал и Фаулер. С этого дня Фаулер приучил его к звонкам посреди ночи, частично в отместку за ту ночь, когда они познакомились.

- Привет, Энтони.

- Альберт, мне нужна твоя помощь.

- Ты не мог позвонить в нормальное время?

- Бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который придет Сын Человеческий.

- Не раздражай меня, Энтони, - сказал молодой священник, направляясь к холодильнику. - Я страшно устал, так что говори поскорее. Ты в Иордании?

- Ты слышал об охранном предприятии, использующем в качестве логотипа сову или филина красного цвета с распростертыми крыльями?

Альберт налил себе стакан холодного молока и вернулся в спальню.

- Шутишь? Это же логотип "Глобалинфо". Эти ребята были восходящими звездами в Конторе. Им отошел жирный кусок контрактов по сбору данных из отдела исламского терроризма. А еще они давали частные консультации американским компаниям и даже правительству Тони Блэра.

- Почему ты говоришь о них в прошедшем времени, Альберт?

- Несколько часов назад я получил сообщение по нашей сети. Вчера группа террористов застрелила всех сотрудников компании в Вашингтоне и взорвала офис. СМИ ничего не знают. Им сообщили, что это взрыв газа. Контору уже и так слишком сильно критикуют за то, что они поручают много работ по антитеррористическим программам внешним источникам. Такое нападение поставит ее под удар.

- Выжившие?

- Только один, Орвилл Уотсон, владелец и руководитель. После нападения Уотсон заявил агентам, что не желает находиться под защитой ЦРУ, и сбежал. Руководство Лэнгли страшно зло на тех двух придурков, которые позволили ему улизнуть. Сейчас их главная задача - найти Уотсона и поместить его под защиту.

Фаулер молчал больше минуты. Альберт уже привык к таким паузам своего друга, так что просто ждал.

- Слушай, Альберт, - наконец сказал Фаулер. - Мы впутались в большие неприятности, а Уотсону известно всё. Ты должен найти его раньше ЦРУ. Его жизнь в большой опасности. И что еще хуже - наша тоже.

НА ПУТИ К МЕСТУ РАСКОПОК. Среда, 12 июля 2006 года. 16.15

Назвать дорогой эту тонкую полоску утоптанной земли, по которой тащился конвой, было большой наглостью. С высоты птичьего полета или с любой скалы из песчаника, которые доминировали над пустынным пейзажем, восемь автомобилей казались странной пыльной аномалией. От Акабы до места раскопок было всего сто шестьдесят два километра, но конвою понадобилось пять часов, чтобы туда добраться, из-за неровностей местности и нулевой видимости для водителей, начиная с третьей машины - из-за облака песка, которое поднимали первые.

Возглавляли колонну два внедорожника хаммер Х3, в каждом по четыре человека. Белого цвета, с красным логотипом "Кайн индастриз" в виде протянутой руки на дверцах, эти хаммеры входили в ограниченную серию, созданную для работы в самых сложных условиях на поверхности земли.

- Просто чудо что за машина, - то и дело повторял сидящий за рулем Томми Айхберг, что до крайности раздражало Андреа. - Да что там - машина! Это просто танк. Она может преодолеть вертикальную стенку высотой в сорок сантиметров и подняться на склон с углом наклона шестьдесят градусов.

- Не сомневаюсь, что она и стоит дороже, чем моя квартира, - заметила журналистка, раздосадованная тем, что не получится сфотографировать автомобиль снаружи, чтобы в кадр не попали Стоув Эрлинг и Давид Паппас, занимавшие заднее сиденье.

- Она стоит почти триста тысяч евро, - ответил водитель. - Зато может проделывать любые трюки, пока в баке есть бензин.

- Так вот почему мы как проклятые таскали эти банки? - съязвил Давид. Это был смуглый молодой человек с приплюснутым носом и таким узким лбом, что брови и кромка волос почти соприкасались, когда он удивленно таращил глаза, что случалось довольно часто. Андреа он нравился, не то что Стоув, несмотря на то, что тот был высоким красивым блондином с длинными волосами, забранными в элегантный хвост: слишком уж он был похож на картинку из инструкции по технике безопасности.

- Разумеется, Давид, - Вот только зачем ты задаешь вопросы, на которые и так знаешь ответы? Это портит твой имидж. Уверенность - знак компетентности. Это ключ ко всему.

- А ты такой дерзкий, Стоув, - парировал слегка уязвленный Давид. - Разумеется, когда поблизости нет профессора. Наверное, сегодня утром, когда он исправлял твои ошибки, ты не был таким самонадеянным.