Жюль Верн - Удивительные приключения дядюшки Антифера Страница 30

— Ты совсем не болен?.. Но почему же ты не болен?..

— Я и сам удивляюсь, старина.

— А между тем твой Ранс нисколько не напоминает это море с его собачьим юго-западным ветром!

— Да, нисколько не напоминает…

— И вид у тебя такой спокойный…

— Я сам об этом жалею, — ответил Жильдас Трегомен, — ведь ты можешь подумать, что я нарочно тебя злю…

Попробуйте-ка найти такого замечательного, душевного человека в нашем подлунном мире!

Поспешим добавить, что болезнь у дядюшки Антифера оказалась скоропроходящей. Прежде чем «Стирсмен» запеленговал[96] мыс Ортегаль на северо-западной оконечности Испании и пока судно еще продвигалось по водам Бискайского залива, которые смешиваются с яростными волнами Атлантического океана, малуинец, если можно так выразиться, вновь обрел ноги и желудок моряка. С ним случилось то же самое, что случается со многими, даже самыми опытными, мореплавателями, когда они долго не бывают на море. Но самолюбие его было уязвлено совсем по другой причине. Он не мог примириться с тем, что хозяин «Прекрасной Амелии», командир какого-то речного корыта, не потерпел никакого ущерба, в то время как у него, старого морского волка, едва не вывернулись наизнанку внутренности!

Немало трудностей пришлось испытать ночью, когда тяжело нагруженный каменным углем «Стирсмен» проходил на траверсе Ла-Коруньи и Эль-Ферроля. У капитана Сипа мелькнула даже мысль, не укрыться ли от непогоды в промежуточном порту, и, возможно, он бы так и поступил, если бы этому не воспротивился дядюшка Антифер. Задержки в пути внушали ему беспокойство, так как пакетбот[97], на который он стремился попасть в Суэце, только раз в месяц заходит в Персидский залив. А в период равноденствия всегда можно опасаться сильных бурь. Поэтому лучше было не делать никаких остановок, пока не грозило серьезной опасности.

«Стирсмен» держался на большом расстоянии от подводных рифов испанского побережья. По бакборту[98] остались бухта Виго с тремя конусообразными вершинами, похожими на сахарные головы, которые указывают вход в бухту, потом живописные берега Португалии. На следующий день по штирборту запеленговали группу Берлэнгских островов, созданных как бы нарочно для того, чтобы установленный в этом месте маяк указывал судам, идущим с моря, на близость континента.

Нетрудно догадаться, что во время этого долгого плавания пассажиры досыта наговорились о предстоящем серьезном деле, о своем необыкновенном путешествии и его предположительных результатах. К дядюшке Антиферу вместе с телесным здоровьем вернулась и его обычная самоуверенность. Широко расставив ноги, оглядывая испытующим взором горизонт, он твердо шагал по палубе и, говоря по правде, тщетно хотел увидеть на спокойном лице своего друга хоть какой-нибудь признак упорно не появлявшейся морской болезни. Не выдержав, он начинал разговор:

— Ну, каков океан?..

— Очень много воды, старина.

— Да… немного больше, чем в твоем Рансе!..

— Несомненно. Но у реки есть тоже своя прелесть… не стоит пренебрегать ею…

— Я и не пренебрегаю, лодочник… я ее презираю…

— По-моему, дядя, — вмешался Жюэль, — ничто не заслуживает презрения, и река имеет свою ценность…

— Так же, как и остров, — добавил Жильдас Трегомен.

При этих словах дядюшка Антифер навострил уши — было затронуто его самое чувствительное место.

— Конечно, — закричал он, — есть острова, которые смело можно назвать первостепенными!.. Мой, например!

Это притяжательное местоимение указывало на работу, происходившую в мозгу бретонца; ему уже казалось, что остров в Оманском заливе принадлежал ему всегда, а не перешел в его собственность по наследству.

— Кстати, по поводу моего острова, — продолжал он, — ты не забываешь, Жюэль, ежедневно проверять хронометр?..

— Конечно, дядя. Мне редко приходилось встречать такой превосходный механизм!

— А секстант?..

— Будьте спокойны, он не хуже хронометра.

— Что и говорить, за них немало уплачено!

— Если они должны принести сто миллионов, — ловко вставил рассудительный Трегомен, — стоит ли обращать внимание на такие пустяки?..

— Это ты хорошо сказал, лодочник!

И в самом деле, с ценою не считались. Хронометр был выполнен в мастерских Брегета[99], нужно ли говорить, что это был превосходный инструмент! Что касается секстанта, то он не уступал хронометру и при умелом обращении мог показывать угол с точностью до одной секунды. А уж по части обращения с инструментами можно было всецело положиться на молодого капитана. Хронометр и секстант помогут ему с абсолютной точностью определить положение острова.

Но если дядюшка Антифер и его спутники имели все основания доверять этим точным инструментам, то, наоборот, к душеприказчику Камильк-паши, Бен-Омару, они испытывали вполне понятное недоверие. Они часто об этом беседовали, и однажды дядя сказал своему племяннику:

— Не нравится мне этот Омар. Надо за ним внимательнее следить!

— Кто знает, увидим ли мы его в Суэце?.. — с сомнением спросил Трегомен.

— Ну, вот еще! — вскричал дядюшка Антифер. — Если понадобится, он будет нас ждать там недели и месяцы!.. Разве этот мошенник не явился в Сен-Мало с единственной целью украсть мою широту?

— Мне кажется, дядя, вы правы, что не доверяете этому нотариусу из Египта, — сказал Жюэль. — По-моему, он не многого стоит, а его клерк Назим и того меньше!

— Я вполне с тобой согласен, Жюэль, — прибавил Трегомен. — Этот Назим так же похож на клерка, как я…

— …на первого любовника в театре![100] — сказал Пьер-Серван-Мало, грызя мундштук своей трубки. — Нет, этот так называемый клерк нисколько не похож на человека, умеющего составлять документы… Теперь я бы не удивился, если бы в Египте обыкновенные переписчики бумаг походили на беев[101] со шпорами и усами… Плохо, что он не говорит по-французски… Можно было бы заставить его проболтаться…

— Его заставить проболтаться? Поверьте мне, дядя, если уж вы ничего не смогли выжать из нотариуса, то от его клерка вы и подавно ничего не добьетесь! И я считаю, было бы гораздо важнее заняться этим Сауком.

— Каким Сауком?

— Сыном Мурада, двоюродного брата Камильк-паши, который из-за вас лишен наследства…

— Пусть он только попробует стать мае поперек дороги, я его вытяну во всю длину!.. Разве в завещании не все точно сказано? Так чего же он хочет от нас, этот потомок пашей, которому я обрублю все его хвосты!..