Небо в ошибках - Лидия Овчинникова Страница 30

– Нам ещё далеко до вас, – улыбнулась ей в ответ.

– Немного осталось, – оглянувшись вокруг, ответила гостья.

– Я хочу попробовать спасти девочку, – твёрдо и уверенно сказала я Венере.

– Ты не обязана, Лика, – и она оглянулась на Олега с ребёнком.

– Я знаю, но ещё знаю о том, что никогда в жизни не смогу быть счастлива на сто процентов, если не сделаю этого. А жить мне, как обещал Радомир, ещё довольно долго, – и глубоко вздохнула, посмотрев на женщину.

Не знаю, как, но мне удалось убедить Олега попробовать спасти малышку. Я не стала ждать следующего дня, так как каждый час был на исходе. Судя по записи инфо окна, девчушка почти не откликалась. На крыльце по-прежнему сидели убитые горем родители, властители ходили туда-сюда, делая какие-то замеры, расчёты, программируя и отправляю дронов по новым траекториям. Любопытных не было. После всевозможных напутствий, небольшой тренировки, я подошла к Олегу.

– Я вернусь, обещаю! – ни один мускул не дрогнул на моём лице, хотя внутри бушевала лавина эмоций. Мне нельзя было сейчас менять структуру кожи, клеток. Ни капли жалости или сожаления. Иначе вся подготовка коту под хвост.

– Я буду тебя ждать, всегда…, мы будем ждать, – он взял Ноэля из моих рук и нежно обнял меня.

– Там молоко, я много сцедила, но вернусь раньше, чем оно закончится, – поцеловав сына и мужа, не оглядываясь пошла за Венерой и Радомиром. Мы переместились на плато, там, где проходили тренировки. Это было одно из сильных мест, а мне жизненно была необходима подпитка, так как организм ещё не полностью восстановился после родов.

– Просто полежи здесь, – Венера показала на небольшую лужайку, освещённую солнцем, – Всё остальное сделает природа. И немного мы.

Я прилегла, подложив руки под голову и закрыв глаза. Главное условие при подпитке – это безмыслие. Нельзя ни думать, ни говорить, ни тем более переживать. Ни чувств, ни эмоций. Ни слов, ни мыслей. Ничего. Лишь настоящее. Я вдруг оказалась в Источнике, но сейчас это не было похоже на предыдущие подключения к нему. Что-то другое. Сложно подобрать слова, но я постараюсь. Похоже на то, будто твоего тела нет. Нет даже ниточки, которая связывает тело с духом. Потому что и духа тоже нет. Одно лишь наблюдение. А ещё будто нет времени. То есть, я наблюдаю птиц, землю, плато, своих друзей, себя, но всё это происходит не во временном потоке, а в какой-то другой субстанции, словно в параллельном мире. Или мире, в котором отсутствует понятие времени. Как бы там ни было, пребывание в таком состояние дало необыкновенный заряд энергии и бодрости. Чувство, будто всё могу и знаю. Необъяснимая сила спокойствия была тогда во мне. Если бы сказали сдвинуть гору, без сомнения выполнила бы, ибо чувствовала в себе силы и веру для свершения чего угодно. С этим настроем и растворилась в пространстве, чтобы появится в монастыре.

Я стояла на чём-то твёрдом и холодном, вокруг было темно и сыро. Ничего не видя перед собой, стала медленно придвигаться вперёд, ощупывая воздух руками. Пройдя ещё немного, я заметила свет наверху и тут же мои ноги споткнулись обо что-то каменное. Это была ступенька, за ней – следующая. Поднявшись до конца, я подошла к двери, через маленькое окошко которой пробивался солнечный свет. Толкнув её, она легко поддалась вперёд, несмотря на глухой, неприятный скрип. Передо мной предстал большой серый зал со сводчатыми витражными окнами. На стенах я увидала картины с изображениями разных людей. Пол был из серого мрамора, кое-где со следами сколов и потёртостей, но на удивление чистым. Я прошла вперёд и осмотрев просторное помещение, двинулась к высокой двустворчатой двери, которая открылась самостоятельно, как только я подошла к ней. Гулкое эхо шагов казалось разносилось по всему зданию. Пройдя через открытые двери, я вышла в небольшую комнату, больше похожую на веранду. Высокие, серые от времени каменные колонны возвышались до самого верха, поддерживая свод здания. Справа от меня находился стол и длинная скамья, придвинутая почти вплотную к стене. Слева – уходила наверх широкая лестница с перилами. А прямо вела ещё одна дверь, которая была чуть приоткрыта и за ней слышался едва различимый шорох. Распахнув её до конца, я увидела маленькую девочку, ту самую, которую недавно наблюдала по инфо окну. Она лежала возле порога, свернувшись калачиком и тихонечко водила своей маленькой ручкой по двери. Подбежав к ней, я тут же подняла её с холодного каменного пола и прижала к себе, чтобы согреть. Свободной рукой попробовала толкнуть большую, вернее, огромную входную дверь, но безрезультатно, это было тоже самое, что толкать гору, хотя недавно была готова и гору сдвинуть. Тогда я решила раствориться в пространстве вместе с девочкой и появится у себя дома, но ничего не выходило. Пробовала задавать своему телу разные координаты и программы, но видимо, что-то пошло не так. У меня не выходило уйти тем способом, каким появилась здесь. Тогда крикнула людям за дверью, что я здесь, всё в порядке и девочка со мной. Но мне не ответили. Подойдя совсем вплотную к двери, повторила свои слова, только намного громче. И снова тишина. Приставив ухо к дверному полотну, также ничего не услышала.

– Не бойся, всё будет хорошо, – обратилась к малютке, улыбаясь. Она ответила еле слабым движением губ, которые потрескались за эти несколько дней. Распухшие от слёз глазки смотрели внимательно, но устало.

– Поспи, моя хорошая, поспи, – я стала покачивать и баюкать её, напевая колыбельную, ища глазами хоть что-то, что поможет нам выбраться. Когда девочка заснула, аккуратно уложила её на скамью, перевернув и пододвинув стол столешницей к скамье, чтобы она не свалилась вниз. Под голову положила свою накидку, а сверху укрыла верхним платьем, оставшись в тонкой маечке-сорочке. Чтобы не замёрзнуть, быстро стала растирать себе руки, ноги, тело и лицо. Затем, ещё раз взглянув на малышку, побежала через дверь и вверх на лестницу, в поисках возможности выбраться отсюда как можно скорее. Взбежав на второй этаж, увидела почти такой же зал, как и на первом. Единственное различие – в цвете помещения. Стены здесь были нежно голубого цвета, а пол светлый, тоже из мрамора. И такой же чистый, как и во всём здании, где уже успела побывать. Также висели картины, за стёклами которых находились изображения людей: мужчин, женщин. Лица их были по большей части печальны и скорбны.

– Ты новенькая? – послышался мужской хриплый голос.

– Не знаю, я за девочкой, кто вы? – ответила я