Евгений Татаренко - МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1976 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) Страница 31

Существует вокруг корабля так называемая «мертвая зона», где орудия бессильны, потому что не могут склоняться ниже установленного для них предела. Но крестоносец набивал рельсы юта высоченными якорными минами так, что крайние из них крепились к рельсам чуть не у самого среза кормы…

Теперь Тимка больше глядел не в прицелы, не на жестикуляцию Макса, а на зубчатый сектор подъема и спуска ствола, на градусную сетку его возвышения, пытаясь определить максимальный угол наклона…

Восседая на месте горизонтального наводчика и наблюдая за перемещением ствола, он несколько раз, чтобы рука запомнила это движение, попробовал отводить ствол на три — четыре градуса в сторону… Если убрать ограничительные стопора, опустить ствол вниз до предела, а потом на три — четыре градуса отвести его вправо, в черных крестиках прицелов должна оказаться последняя или предпоследняя мина…

Макс устал говорить. Это надоело и ему и его напарникам. Да и Тимке, между прочим, тоже. Поблагодарив кивком своего добровольного учителя, он опять ушел за щит и здесь еще раз прикинул направление ствола при максимальном спуске… Бронированные снарядные ящики внутри орудия закрывались на обыкновенный болтик…

Погрузка тем временем приблизилась к завершению.

Тимка прошел по мостику вокруг мачты, мимоходом полюбовался на бортовое орудие и отправился дальше, к площадке, где располагался пост сигнальщиков.

Белобрысый матрос-сигнальщик единственный из экипажа не скрыл своей ненависти к Тимке. Сказать или сделать что-нибудь он не мог, зато поглядел так, что любой другой на Тимкином месте повернул бы обратно. Сам по себе матрос был никудышный, плюгавенький, но столько откровенной злости было во взгляде его, что хватило бы на три орудийных расчета.

Похоже, что он надеялся на сообразительность Тимки: мол, только гляну — уйдет. А Тимка подошел, сказал «гутен таг» и стал ждать ответа. Матрос круто повернулся и куда-то исчез, шагнув за мачту.

Тимка принципиально остался. Оглядел ячейки с сигнальными флажками, приоткрыл рундук, где лежали бухты запасных тросов, — крохотные блоки, разноцветные знаки флажковой азбуки. В переговорной трубке, когда он открыл ее, слышалась немецкая речь. Тимка снова пожалел, что не знает языка, и поставил пробку на место. Хотел подняться выше, на прожекторный мостик, но прибежал Макс и встревоженным голосом затараторил о чем-то, показывая на палубу. Тимка понял, что его зовут. И еще понял, что все самое ответственное начинается только теперь…

СВИДАНИЕ С ОТЦОМ

Внизу его поджидал тот же сопровождающий с блямбой под носом. Жестами объяснил Тимке, что его ждут. Но Тимка, готовя себя к любым неожиданностям, не спешил, следуя за ним.

Разгруженная самоходка отошла от борта эсминца и дрейфовала в сторонке, предоставляя эсминцу право уйти первым. Палуба ритмично подрагивала под ногами от работы машин. Крестоносец брал курс на Летучие скалы — в этом Тимка почти не сомневался. А может, ему только хотелось так… По-прежнему неслись над морем грязно-серые облака. Шел приблизительно второй час дня…

Сопровождающий провел Тимку через кормовой люк на среднюю палубу и остановился перед дверью, за которой Тимка угадал кают-компанию. Он вошел и остался, а сопровождающий тут же исчез.

В кают-компании сидели двое. За большим обеденным столом, напротив двери, — штурмбанфюрер, а в углу, — за маленьким столиком, — командир корабля. Перед обоими стояли бутылки с напитком. Командир курил и глядел без приязни. То ли ему не нравилась предоставленная Тимке свобода, то ли не нравилось это задание в целом, при котором он как бы переставал быть хозяином на корабле, уступая это законное право штурмбанфюреру. Китель его был опять расстегнут на горле.

Тимка вошел и остановился у входа.

— Вы меня звали?

Штурмбанфюрер скользнул взглядом по его обновке, раздумывая, предложить мальчишке раздеться или обойдется без этого.

— Нравится тебе куртка?

— Немного великовата, но да, — сказал Тимка, показывая длинные полы. — Наверху сейчас прохладно. Спасибо.

— Ничего, ничего. Пусть великовата, лишь бы не жала, так, что ли? — Он засмеялся своей неожиданной пословице и, чуть касаясь, провел рукой по гладким волосам. — Подойди ближе, Тима…

Тимка подошел и остановился напротив. Левая рука штурмбанфюрера ладонью вниз небрежно лежала на столе. И Тимка не глядел на эту руку, глядел своими честными мамиными глазами в лицо штурмбанфюрера, но уже знал, догадывался, что находится под его рукой.

— Мы с тобой говорили о посылке, Тима… — начал тот и спохватился: — Ты сядь, так тебе будет удобней. (Тимка сел, поблагодарил его.) Так вот, мы говорили об этой посылке… — продолжал штурмбанфюрер, глядя из-под приспущенных век на Тимку; тот слушал его, не вмешиваясь. — Многое зависит от того, найдем мы ее или не найдем… В частности, судьба твоего старшего товарища. Ты потерял отца и, наверное, успел привязаться к этому матросу? (Тимка не ответил, выжидая.) С другой стороны, как мы условились, — продолжал штурмбанфюрер, — от этого зависит твоя судьба. Если мы ее найдем — я выполняю любое твое желание. Хочешь, провожу на остров Пасхи, хочешь, другое что… Может, тебе понравилось здесь?

Тимка ерзнул на стуле:

— Я все равно… как решил…

— Хорошо!.. — Штурмбанфюрер хотел что-то сказать еще, но Тимка невольно перебил его.

Получилось это довольно естественно:

— Вы вот говорите мне про посылку. Там меня вообще затуркали с ней! — Он показал через плечо в неопределенном направлении. — А я не знаю даже, какая она! Как танк или, ну… как бутылка?!

Штурмбанфюрер усмехнулся:

— Это небольшая посылка. Как обыкновенные почтовые. А искать ее… — Он помедлил, придвигая левую руку к Тимке. И тот впервые взглянул на стол. — Искать ее надо вот здесь! — Он убрал руку, и перед Тимкой оказался крохотный листок из карманного блокнота.

Время теперь исчезло. Свои ответы, свои поступки, свои мысли Тимка должен был соизмерять с ударами сердца, чтобы, действуя незамедлительно, ни в чем не допустить ошибки…

Он сразу понял, что означает скупая схема на листке перед ним. Теперь было бы проще всего сказать штурмбанфюреру: «Не знаю…» И может, сутки, может, неделю, месяц тот не найдет заветной посылки. Ну, а после?.. И будет ли у Тимки возможность предпринять хоть что-нибудь еще, когда он скажет: «Не знаю…»

Тимка медленно поднялся со стула, не отрывая глаз от лежащего перед ним листка. Он давно был убежден, что, скорее всего, посылка спрятана в одном из гротов, но до последней минуты это было всего лишь предположение. К тому же на километровом склоне у моря их было много, похожих на стрижовые норы гротов…