Георгий Тушкан - Джура Страница 32

Ивашко, смахнув со лба пот, сел у костра.

— Угостите путников чаем, — прошамкал аксакал.

— Зейнеб! — позвал Кучак.

В кибитку быстро вошла юная красивая девушка и поставила на угли высокий железный чайник.

— Кто вы? — спросил Ивашко.

Старик молчал.

— Спроси их, кто они такие, — сказал Ивашко и толкнул локтем разомлевшего у огня Мусу.

— Пока не выпьем чаю, спрашивать не полагается.

Помолчали.

Чайник зафыркал, заливая огонь. Красавица Зейнеб принесла фарфоровые китайские чайники, сполоснула их кипятком и поднесла аксакалу.

Старик размотал длинный шелковый пояс, достал из его складок чай и бросил щепотку в чайник. Зейнеб подала тяжелую пиалу из красного камня. Сполоснув ее, аксакал налил туда немного чаю и подал Юрию.

— Что он мне наливает на донышке? Пусть нальет полную, я пить хочу, — обиженно сказал Юрий.

Муса пояснил:

— Бери, бери. Чем меньше в пиале чаю, тем больше уважения гостям.

Воспаленные сверканием снегов глаза слезились от дыма.

Юрий огляделся. Они сидели в комнате, богато убранной коврами, шкурами и подушками. Здесь были сшитые в одеяла шкуры лисиц, сурков и горностаев. Пол был покрыт шкурами кииков. На женщинах были домотканые одежды. Они сидели у стен и с любопытством смотрели на пришельцев.

За стеной хрюкали яки. У Мусы отлегло от сердца: если в кишлаке есть скот — значит, гульджан не был признаком голода. Впрочем, мучнистый гульджан любители ели и не голодая. Муса сообщил о своих наблюдениях Юрию, но тот даже не ответил. Он сидел, пристально глядя на костер, но не огонь, а горючий сланец привлек его внимание. Возможно, что это вынужденная поездка окажется весьма богатой открытиями.

После чая захотелось есть. В курджуме все сухари, сахар и мясо смерзлись в один ком.

Отогрев у огня ножны, путники вытащили ножи и разрубили продукты. Половину они отдали аксакалу.

Муса расспрашивал аксакала, сколько в кишлаке людей, где мужчины. Узнал о единственном имеющемся в кишлаке карамультуке и о том, что мужчин осталось только трое: сам аксакал, Джура и Кучак.

Аксакал говорил нехотя и тихо:

— Это было давно, так давно… В те времена еще журавли полки водили, а лукавая лисица, желавшая войти в доверие ко льву, творила суд над разными зверями…

Муса усмехнулся и подтолкнул локтем Ивашко.

— Сказки для девчонок, не хочет правду сказать, — шепнул он.

Юрий мало что понимал из речи аксакала, но слушал внимательно.

Старик поведал им о былой славе рода. Рассказал о том, что кишлак уже давно не имеет общения с внешним миром, что обитатели его живут как одна семья, разводят скот и занимаются охотой. Добывают кииков, архаров, уларов,[16] барсов, лисиц, сурков. Они никуда не ездят, к ним никто никогда не приезжает. Правда, когда-то приезжали, но это было так давно, что он ничего не помнит.

Искандер поглядывал то на одного пришельца, то на другого. Ему хотелось отгадать по выражению их лиц, не чувствуют ли они, что он хитрит, но лица пришельцев были непроницаемы.

— А сейчас очень плохо, — закончил аксакал. — Мор был. Все овцы подохли, козы подохли, много кутасов пропало. Гульджан едим. Скот бережем. Дожди были. Везде под снегом ледяная корка. Киики и архары ушли в горы. Так мало скота, что нечем угостить путников.

Мусе не терпелось осмотреть кибитки. Не прячутся ли в них басмачи? Может быть, аксакал врет. Муса завел очень хитрый разговор. Аксакал понял желание Мусы.

— Покажите им нашу бедность, — прошамкал он.

Кучак взял большой, сильно чадящий светильник. Горящее масло не могло так чадить, и молодой геолог в силу укоренившейся привычки окунул палец в жидкость, наполнявшую светильник. Юрий обнаружил нефть. Это открытие сразу разбудило в нем азарт, свойственный «охотнику за камнями». В нем проснулся искатель кладов природы. Безмерной усталости последних дней как не бывало. Юноша сразу почувствовал прилив энергии и необычайный интерес к «белому пятну», которое, по-видимому, сулило ему всяческие неожиданности. Ивашко начал жалеть, что была зима и он не мог обследовать окружающие горы.

— Поспешим, мелочи потом. Наган не прячь! — тихо сказал ему Муса, которого не покидало недоверие.

Из кибитки в кибитку они проходили через ходы, прорубленные в сугробах снега. Эти ходы напоминали шахты.

Обошли пять кибиток, похожих одна на другую.

Осмотрев кибитки и убедившись, что басмачей и оружия в кишлаке нет, Ивашко и Муса вернулись в первую кибитку.

Айше что-то торопливо прятала в темном углу кибитки.

«Оружие прячет», — решил Ивашко и бросился к старухе. Она закричала и прижала к груди узел.

— Покажи! — громко приказал ей Джура.

В узле были меха.

— Почему она прячет? — спросил Ивашко.

— Они думают, что мы разбойники, — объяснил Муса.

II

Джура, усевшись возле Мусы, любовно поглаживал приклад его винтовки. Весь вечер он не спускал с нее глаз. Он твердо решил, что этой же ночью завладеет винтовками, а если джигиты будут сопротивляться, он убьет их. Пусть гневаются арвахи за нарушение обычаев гостеприимства. Он должен иметь такое хорошее оружие.

На углях трещала полынь, разбрасывая искры. Искандер, кряхтя, снимал падающие угольки с колен Ивашко, показывая этим свое внимание гостю. Юрий попросил Мусу переводить, и Муса с готовностью переводил. По просьбе Юрия он спрашивал Джуру:

— Есть ли здесь дороги?

— Дороги есть, но только для тех, кто в горах умеет ходить по льду, пьет свежую кровь кииков и архаров, кого горные духи поддерживают над безднами.

— А реки?

— Есть реки, есть бешеная река Сауксай. Много ичигов изорвал я на скалах, всюду излазил, но в верховьях Сауксая не был. Туда никому нельзя ходить. Там живет арвах и водятся драконы. Всякий, кто пойдет туда, умрет страшной смертью.

Юрий засмеялся и тут же скривился от боли: кровь выступила на его потрескавшихся губах.

— Гости смеются. Не верят? Спросите мудрого аксакала Искандера…

Джура замолчал. Его густые черные брови сурово сошлись над переносицей. Прищуренными глазами смотрел он на насмешников-гостей.

Старуха Айше, кряхтя, принесла тяжелый курджум и поставила возле Кучака. Юрий с любопытством посмотрел внутрь мешка. Там был горючий сланец.

Юношу занимало все вокруг. Затерянный в горах кишлак, люди, которых не коснулась ни революция, ни современная цивилизация, — все это было таинственно и обещало массу неожиданностей. Он первый открыл этот кишлак. Будет о чем рассказать Максимову и Козубаю. А тут еще нефть, горючий сланец, а может быть, есть и золото.