Леонид Платов - Искатель. 1970. Выпуск №3 Страница 32

— ЮКШС, — торопливо подсказал, становясь за его спиной, Колесников.

— На какой волне?

— На волне 2750.

Радист застучал ключом. Работал он, несмотря на свой сонный вид, отлично — четко и быстро.

Наши радисты, несомненно, сразу же распознают, что «почерк» не Колесникова. Дополнительная трудность, черт ее подери!

В штабе флотилии было подразделение радистов, которое занималось только тем, что следило в эфире за разведчиками, находившимися на задании. Даже если предполагалось, что разведчик погиб, с ним в течение определенного времени продолжали выходить на связь. Ведь на войне надо принимать в расчет также и возможные случайности. Разведчик сам, в силу неблагоприятно сложившихся обстоятельств, мог вывести из строя свою рацию. Потом обстоятельства изменились, он сумел собрать новую, раздобыв к ней детали, и снова вышел в эфир. Либо его ранили, он лишен возможности работать на ключе, и ему пришлось обучить товарища. Так что незнакомый почерк — полбеды! Беспокоит другое. Наверное, его, Колесникова, посчитали погибшим при высадке десанта в Тат. С того дня прошло уже более полутора месяцев. Много… Код за это время могли изменить.

Все равно рискнем, попробуем!

— Сигнал перехода на прием? — буркнул радист.

— КФС.

Радист несколько раз отстучал ключом три эти буквы.

— Какие позывные ожидать?

— ФЛК.

Стук ключом прекратился. Радист слушает. Ждет…

Напряжение в радиорубке нарастает. Банг нервно перекатывает во рту из угла в угол сигарету, не замечая, что она потухла. Вошел на цыпочках Бельчке, спросил взглядом: «Ну, как?» Банг досадливо дернул плечами.

А Колесников поспешил отвернуться, чтобы по выражению его лица Бельчке не догадался о том, что он чувствовал.

Он чувствовал радость — огромнейшую!

Через несколько минут свяжется наконец со своими! Пусть через посредство этого вихрастого белобрысого фрица. Радист, за спиной которого он стоит, всего лишь одна из деталей рации, а в данном случае рычаг, прикрепленный к ключу.

«Ну, где же этот отзыв — ФЛК? Как только белобрысый примет ФЛК, я начну диктовать ему цифирь. Бельчке и Банг, конечно, знают, что код состоит из четырехзначных цифр. Каждое такое сочетание может обозначать слово или целую фразу. Буду на всякий случай перебивать сообщения какой-нибудь чепухой. Чтобы помешать этому, нужно знать код кода, то есть в каких именно местах чепуха прерывается и в каких возобновляется. Хотя эта перестраховка вряд ли понадобится. Фрицы и так ни черта не поймут. Кое-что начнут понимать тогда лишь, когда на головы им посыплются бомбы или станут прыгать наши парашютисты. Ведь господин профессор заказывал как раз парашютистов — только в населенный пункт Терезиендорф, а не в Ашен!»

Радист возобновил вызов.

«ЮКШС! ЮКШС!» — монотонно стучит он, пробиваясь шифром-паролем Колесникова через эфир к радистам Дунайской флотилии.

Потом несколько раз вопросительно «КФС» — и молчание. Пять минут длится вызов, три минуты — молчание. Похоже, будто стучат в дверь. Постучат немного и стоят, прислушиваясь. Нет, за плотно закрытой дверью не отзывается никто.

Банг посмотрел на часы.

— Пятнадцать минут прошли. Русские не отвечают. Почему вы дали неправильный шифр?

Насупясь, он положил руку на кобуру своего пистолета.

— Я дал правильный шифр, — спокойно ответил Колесников. — ЮКШС — это и есть мой шифр. Но, вероятно, он устарел. Я был в отсутствии слишком долго.

— Ваши предложения? (Это Бельчке, нервно.) Колесников задумался, потирая лоб. Что делать, если за давностью времени код изменен, а на старый шифр-пароль радисты не отвечают, опасаясь ловушки?

— Думайте! Ну! Думайте поскорее! (Это Банг.)

Колесников поморщился.

— Только не подгонять, не торопить! Вы же не даете мне сосредоточиться.

— Тише, Банг! Вы не даете ему сосредоточиться! (Это Бельчке.)

«Стало быть, с кодом осечка! Выйдя в эфир, мы наткнулись на преграду. Преодолима ли она? Как все же прорваться через эфир к своим хотя бы на пять минут?»

Напряжение и духота в радиорубке возрастают. На куполообразном лбу Бельчке выступили росинки пота — он вынужден расстегнуть воротник мундира. Банг с раздражением выплюнул на пол потухшую, изжеванную сигарету, вытащил из портсигара другую…

Он не успел закурить. Колесников радостно крикнул:

— Морской код! Ну, конечно, морской код! Есть он у вас?

— Банг! Есть у нас этот код?!

— Должен быть.

Радист и Банг заметались по комнате, ища свод кодовых сигналов, которые применяются обычно на кораблях.

«Пожалуй, это выход, — лихорадочно думал Колесников. — Для того чтобы рассеять сомнения наших радистов, я назову им не только свой старый шифр, но и кличку, под которой меня знают в разведотделе. Надеюсь, после этого они поверят. Должны поверить!

Но что произойдет в радиорубке, когда белобрысый дойдет до слова «Ашен»? Тут не мешкать! Наклониться и перехватить ключ из-под его рук! Надеюсь, я успею это сделать. Отстучу «Ашен», прежде чем Банг вытащит пистолет из кобуры. У Бельчке пистолета нет. Кобура расстегнута, но пуста…»

Подняв облако пыли, шлепнулись на стол два увесистых тома.

— Теперь вы станете мне помогать! — Колесников ткнул пальцем в Банга. — Ищите соответствующие кодовые обозначения в первом томе! Вы, — радисту, — во втором! Я записываю… Карандаш! Бумагу! — Он, не глядя, протянул руку к Бельчке. — А вы будете диктовать текст. Как там у вас? «Обнаружен сверхсекретный объект, его начальник…» Да поживее! До четырех часов осталось только двадцать две минуты!..

Четыре часа восемь минут. Напряжение в радиорубке достигло предела.

Та-та-та-та! Та! — Радист монотонно стучит и при этом, как дятел, кивает в такт вихрастой головой.

Держа листок, вырванный из блокнота Бельчке, Колесников диктует цифровые сочетания вызова. Они означают:

«Морским кодом передаю донесение. Я — ЮКШС. Моя кличка — Тезка. Я не погиб под Эстергомом. Передаю морским кодом…»

Сбоку Банг заглядывает в листок, проверяет — он по-прежнему недоверчиво настроен А Бельчке на пороге комнаты изнемогает от духоты и волнения — ему то и дело приходится отирать пот со лба. И вдруг дятел-радист так резко вскинул голову, что едва не задел Колесникова.

— Отвечают! Дали свой отзыв!

Бельчке заулыбался и расстегнул еще несколько пуговиц на мундире. Банг прохрипел какое-то одобрение.

Ф-фу! Наконец-то прорвался к своим!

Совладав с дыханием, Колесников продолжал диктовать:

— Обнаружен сверхсекретный военный объект. Начальник его готов сдаться нашим войскам, но на известных условиях. Передаю эти условия. Двести тысяч долларов единовременно за отказ от разработки важного военного изобретения. Гарантия свободного выезда за пределы…