Владимир Дудченко - Канал Страница 33

Что касается местной разведки и контрразведки, то якобы дружеские контакты с ними, обусловленные войной с Израилем, никого из „грушников“ в заблуждение никогда не вводили. У них всегда была и продолжается сейчас тайная война со всеми: и с Моссадом, и с египетским мухабарат, и с американским ЦРУ, и с британской МИ-5… Короче, со всеми спецслужбами мира. Такая уж у военной разведки работа.

Впрочем, контрразведывательный режим местных спецслужб в отношении советских „братьев по оружию“ был довольно мягким. „Наружка“, по крайней мере, особенно не докучала. Даже установленные разведчики, включая резидента Иванова, чувствовали себя в Египте достаточно вольготно. Война с общим сионистским врагом — и этим все сказано!

…Переводчики гуляли на вилле СВС в Гелиополисе. Это было трехэтажное здание с садиком, небольшим летним кинотеатром и открытым кафе. Пили белое местное вино, выбранное из-за его дешевизны. Вино оказалось коварным: после пары-тройки стаканов этого „сухаря“ на каждого языки молодых парней, разморенных не прекращающейся жарой, развязались. И понеслось… И было наплевать переводчикам, приехавшим на побывку из разных секторов Суэцкого канала, где они испытали на себе бомбежки и артобстрелы, видели кровь и смерть, дышали дымом пожарищ, подвергались атакам полчищ блиндажных клопов и блох, изнывали без воды и нормальной пищи, — наплевать буквально на все и на всех: на сотрудников аппарата генерала Катушкина при галстуках, на кажущуюся шикарной после пустыни обстановку виллы с библиотекой на втором этаже и какими-то еще неизвестными им помещениями; на людей, сидящих на скамейках кинотеатра в ожидании фильма; даже на женщин, фланирующих в саду с разговорами, скорее всего, о шмотках и сертификатах… В общем, на вилле гуляли фронтовые переводчики. И, несмотря на бесшабашное поведение парней, если не все, то многие, наверное, догадывались, откуда они приехали, и поэтому даже не пытались их задевать.

— Представляете, мужики, — талдычил подвыпивший лейтенант-двухгодичник, враз поседевший, когда его вместе с советником и парой арабов взрыв бомбы похоронил в блиндаже, и их всех с огромным трудом откопали спустя несколько часов. — Нет, вы представляете, меня обещали представить к медали „За боевые заслуги“. — Он хлебнул вина, неумело закурил. Пальцы заметно дрожали. — У меня одного оказалась свободная рука, я и рыл ею землю… — Он показал всем ободранную до локтя руку, разукрашенную арабским аналогом йода. — Седой стал, правда…Хрен с ними, седыми волосами, зато живой…

Коллеги-переводчики слушали парнишку, не перебивая. До сих пор еще никому из них такого испытать, к счастью, не удалось.

— Да ладно тебе, старик. Не вспоминай, бывает, — сказал кто-то. — Выжил, и слава Богу. Давай, за это и выпьем!

Лешка Агарышев с энтузиазмом потянулся к стакану, кто-то спросил, где туалет. Взяли еще вина. Закуски никакой не было, экономили. Да и какая закуска нужна к сухому вину с кубиками льда? Жарко ведь!

— Может, книгу взять в библиотеке? — спросил Витя Сажин.

— Во, Сажа дает! — удивились ребята. — Ты еще в кино сходи, читатель!

И все начали безудержно ржать. Но мысль о книге, для Виктора, видимо, была настолько серьезной, что он встал и, пошатываясь, направился к дверям виллы. Переводчики проводили его кто укоризненным, а кто понимающим взглядом. Читать на канале действительно было нечего, кроме изредка попадавшей в подразделения фронтовой газетенки, в которой самым интересным был раздел „Изучаем язык врага“ с фразами на иврите: „Руки вверх!“, „Сдавайся!“, „Твое имя, звание, номер части?“ и т. п.

— Здорово, ребята! — сказал Озеров, подойдя к столу загулявших переводчиков.

— А, Валерий Геннадьевич! Здравствуйте! — вразнобой ответили знавшие его по институту офицеры. Только рано поседевший двухгодичник непонимающе уставился на высокого, стройного мужчину в очках в тонкой золотистого металла оправе.

— Отдыхаете? — поинтересовался Озеров, глядя на заставленный пустыми бутылками стол и пепельницы, до предела заполненные окурками.

— Отдыхаем, товарищ капитан, еще как отдыхаем.

— Был капитан, да весь вышел, — усмехнулся Озеров, сверкнув линзами очков. — Теперь — обычный чиновник торгпредства…

— Правда? Да вы что? — заинтересовались переводчики. — Надо же, вы, Валерий Геннадьевич, такой профессиональный арабист, помним, учили нас азам языка… Выпьете с нами, а?

— Не откажусь, — Озеров посмотрел на переводяг. — Только чуть-чуть, я за рулем.

Полещук отыскал на столе бутылку с вином и крикнул мальчишке-арабу, что бы тот мигом принес чистый стакан. „Хадыр, эффендем!“ — ответил тот, и через минуту притащил на подносе стакан со льдом. Полещук разлил остатки вина по стаканам.

— За вас, Валерий Геннадьевич! — сказал он. — Чертовски приятно увидеть здесь своего преподавателя. — За ваше здоровье!

— Спасибо, Саша! Спасибо, ребята! — Озеров пригубил стакан и поставил его на стол. — Как вы тут, как служба?

Захмелевшие переводчики стали наперебой рассказывать Озерову о своей фронтовой работе. Он внимательно слушал пьяное бахвальство ребят, смешанное с действительно боевыми реалиями их переводческой миссии на Суэцком канале. Глаза Озерова были серьезными. Впрочем, мало кто из парней это замечал.

— Может, еще вина? — спросил Озеров. — Какие пожелания?

— Ну, конечно, — встрепенулся Леша Агарышев. — Вы же в торгпредстве богатенькие. Не то, что мы, кормящие фронтовых вшей…

— Леха, перестань! — возмутились остальные, кроме задремавшего на стуле двухгодичника, будущего кавалера медали „За боевые заслуги“. И повернулись к Озерову. — Если можно, Валерий Геннадьевич, то мы, честно, — не против…

Озеров заказал на всех виски и соленый арахис. Выпили за победу над сионистским Израилем. Закурили.

— Как отношение к вам арабов, офицеров, в первую очередь? — спросил Озеров. — Общаетесь-то нормально? Или есть проблемы?

— Какие проблемы, товарищ капитан, — пожал плечами Серега Лякин. — Проблемы не с местными офицерами, а с бытом. — Он глянул на молчащих коллег. — Лешка вон правильно сказал насчет вшей, блох и прочей нечисти… Вот они, заразы, и есть наши главные враги на канале. Ну, а евреи… Они воюют и, между прочим, весьма неплохо…

— Серега, кончай херню пороть! — вмешался Витя Сажин, вернувшийся из библиотеки с какой-то потрепанной книгой. Его уши от возмущения заалели. — Комары, блохи… Ерунда какая-то. Валерий Геннадьевич ведь не об этом. Не знаю, зачем это нужно нашему родному торгпредству, но за пузырь вискаря могу доложить: общение советских советников со старшими офицерами местной стороны весьма проблематично. По крайней мере, в моей части. Ведут себя высокомерно, советников посылают с их советами на х… За глаза, конечно. А так улыбаются…