Андрэ Нортон - На острие меча Страница 33

— Вот как… Что ж, я рада, что сумела внести свой вклад в ваш поиск. Но посмотрите заодно и это. Похож ли ваш Васбург на этого человека?

Она протянула миниатюру, которую достала из шкатулки с драгоценностями.

На миниатюре был изображен молодой человек, чисто выбритый, но с длинными пушистыми баками. Волосы у него прямые светло-каштановые, очень высокий лоб. Упрямый рот и глаза, слегка не в фокусе. Квинн не считал себя способным судить о характере человека по его портрету, но подумал, что оригинал бы ему не понравился. И он не уловил никакого сходства с Васбургом. Несмотря на сдержанное лицо азиата, в нём чувствовался огонь и живость, которых не было в портрете.

Квинн покачал головой.

— Никакого сходства не нахожу.

Она взяла у него миниатюру.

— Последний герцог в лучшие свои времена был невероятно скучен, а в худшие — упрям, как осёл. Если он оставил сына или внука, надеюсь, они напоминают своих мам. Катрина!

Столик с бумажками вернулся на место, к её коленям. Теперь Квинн понял, что она делала. На чёрном подносе она составляла картину из бумажек: цветы, животные, птицы, в середине охотник, с поднесённым к губам рогом, а перед ним бегущий олень. Это разрезанная старинная гравюра или иллюстрация. Из ее кусочков фрейле складывала законченную картину.

Фрейле указала на клочки.

— В наши дни мало кому известно это искусство — декупаж. Но в дни моей молодости ему обучали. Я всегда хотела стать художницей, но у меня нет способностей. И вот сейчас я делаю картины из работ других людей. Вы тоже сейчас заняты декупажем, минхеер Андерс: клочок здесь, обрывок там, пока не получится законченная картина. Вы очень не похожи на своего брата.

Быстрая смена темы заставила Квинна моргнуть.

— Да. Мы были сводными братьями.

Она положила фазана с длинным хвостом, критично посмотрела на результат и нетерпеливо убрала.

— В декупаже, — продолжала она, — работаешь с чужими картинами, но деление на части, подборка и составление — это уже твоё собственное. Похоже на жизнь. Принимаешь от других, что тебе нужно, но окончательный результат только твой. Составляйте собственную картину, jongeling, не пытайтесь работать на других!

Эти слова послужили напоминанием, что пора уходить, и Квинн поклонился. Женщина улыбнулась ему, но не слегка, как раньше, а тепло и искренне, и от этой улыбки лицо её преобразилось.

— Я приказываю вам, jongeling. Такой приказ могла бы отдать в своё время королева Бесс. Когда закончите свою часть картины, возвращайтесь ко мне и расскажите о своих приключениях. Сегодняшний мир меня мало интересует, но ваша история обещает быть захватывающей. И так как я внесла в неё свою лепту, я хочу знать её конец.

— Я приду, — пообещал он. Но когда он окончательно попрощался и уже направился к выходу, она снова его окликнула.

— Постарайтесь вернуться, минхеер Андерс. Я старая женщина и не хочу, чтобы одно из немногих моих удовольствий было омрачено только потому, что jongeling был неосторожен…

Вернувшись в Маастрихт, Квинн позвонил по телефону и, когда ответил доктор Роос, задал вопрос, который вертелся у него в голове уже целый час.

— Не можете ли вы узнать, минхеер доктор, располагался ли во время войны вблизи башни Одокара нацистский гарнизон?

— На это уйдёт час или два, минхеер Андерс. Но узнать будет нетрудно. Вы собираетесь побывать в башне?

— Со временем. Хотя мне говорили, что сейчас там одни развалины.

— Над землей — да, верно. Сама башня в очень плохом состоянии, и, мне кажется, сейчас туристам запрещено её посещение. Но существуют подземные помещения, и можно осмотреть общие очертания крепости. Охотничий домик был сожжён дотла в 1943 году, и от него ничего не осталось, кроме погреба…

— Приветствую, — Маартенс вошёл, когда Квинн вешал трубку. — Вижу, вы вернулись невредимым. Как тётя Матильда? Не приказала подать вас под луковым соусом?

— Нет. На самом деле она сообщила мне кое-что новое для вас.

Плечи Йориса задвигались в преувеличенной дрожи.

— Прошу вас! Неужели я совершил такое ужасное преступление? Или она просто прочла мои последние статьи?

— Она определила личность вашего Тьюбака…

— Что! — Маартенс, который лениво полулежал в кресле, резко выпрямился.

— Тьюбак, судя по дракону, которого вы нашли, не кто иной как некий Вульфангер, мастер-златокузнец, который когда-то работал в доме Норриса. У фрейле Матильды есть брошь, сделанная по найденному вами рисунку.

— Мастер-златокузнец… но кому нужен мастер-златокузнец?

Квинн снял пальто и направился в ванную комнату, чтобы умыться. Он посмотрел на своё отражение в зеркале. То же самое обычное и не бросающееся в глаза лицо, что и всегда. Но почему у него такое странное ощущение… не страх, а какое-то предчувствие? Как будто он одна из бумажек фрейле Матильды, которые чья-то рука передвигает вопреки их воле. Маартенс с его загадочной организацией и интересом к Тьюбаку. Кейн и его поиск создателя поддельных фигурок. Доктор Роос и его «яхтмеестер». И… Старк, который не завершил начатое дело и оставил ему все свои тайны как наследство. Четыре нити, переплетённые вокруг него… Квинна Андерса… так или иначе. Он плеснул воду в лицо и попытался всё обдумать.

— Мастер-златокузнец, — проговорил он сквозь полотенце, возвращаясь в спальню. — Его могли заставить изготовить подделки для чёрного рынка. В определённых руках он был бы ценным инструментом. Ведь Вермееры, которых вы ищете, хорошо продавались?

— Да, кажется, в этом что-то есть… — медленно протянул Йорис.

— Возможно. Но сумеем ли мы разобраться во всём, это другой вопрос. Мне кажется, я слишком глубоко увяз в расследовании, Маартенс. И…

— И должны решить, кому доверять? — закончил голландец. — Но это вы должны определить сами. Я знаю, какой вы человек, и считаю, в свою очередь, что могу вам верить…

Квинн повернулся. Не отводя взгляда от лица Маартенса, он сжато рассказал всю историю сокровища епископа.

Йорис сидел, сосредоточенно покусывая ноготь большого пальца, и Квинну показалось, что перед ним вычислительная машина и что каждое его слово занимает своё место в упорядоченном мозгу голландца. Когда он закончит, может быть, Маартенс сообщит ему готовое решение. Американец знал, что хочет получить такое решение, отчаянно в нём нуждается.

— Головоломка, — были первые слова Маартенса. — Но некоторые её части уже встали на место. Да, я думаю, вы правы насчет Тьюбака. Он Вульфангер. Но поддельный рыцарь — такая работа требует многих дней; сходство должно быть полным, иначе подделка не имеет цены. Если он сделал этого поддельного рыцаря, то должен был начать работу почти сразу после своего исчезновения. А может, сделал до исчезновения?