Юрий Пересунько - Искатель. 1987. Выпуск №2 Страница 35

— Добрый вечер, — с любезностью, превосходящей дежурную, приветствует он. — Николайшвили, метрдотель. Добро пожаловать в наш ресторан!

Жалуем. Метрдотель пропускает меня с Ольгой вперед, а сам услужливо семенит следом.

— Издалека к нам прибыли? — интересуется он.

— Издалека, — не удостаивая метрдотеля поворотом головы, бросает девушка. В атмосфере фешенебельного ресторана она чувствует себя столь же уверенно, как и на трассе нашего ралли. Ее появление уже привлекло внимание лиц, мужского пола, занимающих ближайшие столики.

— Одесса? Ростов? Черновцы? — предполагает провожатый.

— Москва, — говорю я.

Услышав, что гости не принадлежат к жителям городов, которые он ставит выше столицы, метрдотель сникает.

— Москвичи? Замечательно, — кисло произносит он. Говорит подоспевшему официанту: — Проводи наших гостей к столику номер пять. — И исчезает.

У него обнаружились срочные дела в противоположном конце зала.

Вечер у столика номер пять начинается с небольшой заминки. Я усаживаюсь лицом к окну. Усаживаюсь преднамеренно: у меня перед глазами — автостоянка и входная дверь. Ольга устраивается напротив меня. Пока я беседую с официантом, она с отсутствующим видом разглядывает зал. Закончив переговоры, обнаруживаю ее обеспокоенной. Интересуюсь, в чем дело.

— Дует, — жалобно отвечает девушка.

У меня есть основания заподозрить иную причину ее нервозности, но факт сквозняка налицо. Предлагаю поменяться местами, на что моя спутница с готовностью соглашается. Теперь, когда я лишен возможности созерцать столь важные объекты, у меня появляется дополнительная причина бросить взгляд на скопище автотехники, расположенной по соседству. Встаю.

— Куда ты? — спрашивает Ольга.

Говорю, что хочу переставить машину. На стоянке сутолока, скоро стемнеет, кто-то будет выезжать — заденет. Одним словом, нормальное беспокойство нормального автомобилевладельца.

Объяснение ее удовлетворяет.

— Только скорее, ладно? — просит девушка.

Умение держать себя в руках у нее, если можно так выразиться, непрофессиональное, и, когда она плохо владеет собой, она переживает. Это заметно. Не очень, но заметно. Конечно же, она тоже видела серые «Волги».

Покидаю ресторан и провожу рекогносцировку. Интересующие меня автомобили на прежних местах. Номера на всех трехместные, и один из них кажется мне знакомым. Мне приходит на ум обсудить это обстоятельство с кем-нибудь из персонала заведения: своих тут, без сомнения, знают. Верчу головой в поисках подходящего собеседника и обнаруживаю дремлющего у входа швейцара. Это то, что мне нужно. Иду на сближение и, когда последнее, по моим расчетам, достигнуто, лезу в карман за сигаретам.

— Закуривайте, — предлагаю я швейцару.

Незамысловато, но вполне подходит в качестве затравки.

Швейцар открывает глаза и рассматривает сначала протягиваемую ему пачку «Примы», потом обладателя столь редкостных сигарет. Признав во мне ходока из дальних мест и не усмотрев в моих действиях ничего предосудительного, он принимает вызов.

— Лучше этих, — говорит швейцар, извлекая на свет пачку «Пэл Мэл».

И я понимаю, что ответы на мои вопросы будут стоить недешево.

Мы закуриваем и еще несколько мгновений молча обозреваем друг друга, внося в свои выводы последние коррективы.

— Значит, Габуния уже здесь? — говорю я, указывая на серую «Волгу», стоящую к нам ближе других. — Как это я не заметил?

— Какой Габуния? — лениво любопытствует швейцар.

— Мой приятель из Тбилиси — это его машина.

— Пойдем, — предлагает швейцар, одарив меня взглядом, исполненным сочувствия.

Я жду от него слов, а он намерен вовлечь меня в действие. Любопытно, какое?

Мы подходим к заинтересовавшей меня машине. Швейцар достает из кармана ключи на пикантном брелоке, открывает дверку «Волги», опускается на переднее сиденье и приглашает меня расположиться рядом.

— Садись, дорогой, — говорит он. — Это моя машина.

Тем временем в ресторане происходит незначительный инцидент, я хоть и нахожусь в каких-нибудь ста метрах, но не могу вмешаться в ход события.

За столиком в дальнем углу некто в джинсовой куртке рассчитывается с официантом. Уплатив по счету, человек встает и направляется к выходу. Он спешит, у него нет желания быть узнанным. У самой двери «джинсовая куртка» вынужден уступить дорогу официантке с тяжело груженным подносом, и этого полуоборота достаточно для того, чтобы Ольга, нелюбопытно переводя взгляд с одного предмета интерьера на другой, увидела его лицо. Девушка вздрагивает. Она, без сомнения, знает этого человека.

Выйдя из ресторана, «джинсовая куртка» оказывается передо мной на расстоянии прямой видимости, но мой взгляд в его сторону расфокусирован: я отвлечен беседой со швейцаром. К тому же на стороне незнакомца сгущающиеся сумерки. Он сворачивает влево и исчезает со сцены.

— Ну, значит, машина моего приятеля вон та, — говорю я.

— Это машина товарища Мачаидзе, — объясняет швейцар.

Держу пари, он уже смекнул, что никакого приятеля нет и в помине.

— Мачаидзе? Футболиста?

— Он не футболист, нет. Большой человек!

— Тогда третья, — простецки продолжаю я. — Мой приятель никогда не опаздывает.

Швейцар хитро щурит на меня свои белесые глаза.

— Интересуетесь, да? — с намеком спрашивает он.

Все понято как надо. Нащупываю в кармане некую шуршащую бумаженцию и переправляю ее в ладонь швейцару. Он зажимает купюру в кулаке и рассматривает кулак с прозорливостью рентгеновской установки.

— К нам много людей приезжает, — наконец говорит он. — Это машина моя. Заработанная честным трудом!.. Вон та — товарища Мачаидзе. А чья третья, я не знаю.

Переставляю «Ниву», уступаю дорогу дикому мотоциклисту, с ревом стартующему из ближайших кустов, и возвращаюсь в ресторан. Здесь оживленно. Какой-то подвыпивший верзила схватил Ольгу за руку и тянет танцевать. Девушка отбивается, но вырваться из объятий этакого экскаватора ей не по силам. Как водится, за развитием событий заинтересованно следит весь зал, но никто не вмешивается.

— Олег! Олег! — завидев меня, кричит девушка.

На хорошей спринтерской скорости срываю ленточку и вклиниваюсь между Ольгой и верзилой. У меня большие сомнения по поводу того, понимает ли этот мешок с песком доступный нам язык, но я как можно громче и внятнее все же советую ему идти своей дорогой.

— А это кто такой? — удивляется звезда танцевального вечера.

Не успеваю представиться. Несильный, но достаточно ощутимый толчок отбрасывает меня в сторону. В зале воцаряется тишина. Прижавшись к стене, испуганно следит за развитием событий Ольга. Сейчас у меня нет времени ее успокаивать.