В дебрях урмана - Александр Михайлович Минченков Страница 35

— Правильно, Тихон, ты подметил, зришь в корень, — поддержал рассуждения товарища Хрусталёв.

Глава 25

До конца мая оставалось три дня. Обжив своё пристанище, друзья уже от безделья только лишь созерцали таёжные сопки, готовили пищу, ели и пили чай, дымили табаком, спалось тревожно — одолевали думы: как бы не вышло промашки, задуманное дело будоражило, волновало. Кто ходил до ключа за водой, уже не обращали внимания на скелет в зарослях кустарника, на ум приходили другие мысли, куда важнее и серьёзней.

— Конец месяца, а вертолётов не видно, чтоб летали, — выразил как-то за чаем нетерпение Гребнев.

— Чего ты хочешь, начало сезона, тянут до последнего, каждый день съёмок добавляет прииску килограммы, гадом буду, если в последний день вертушка не появится, — отозвался Хрусталёв.

— Будем ждать.

— Может, сразу и подкосим вертолёт? — надеясь на поддержку, Груздев заторопил событие.

— Ни в коем, сезон золотодобычи только открыли и вряд ли много накопают, а во-вторых, не знаем точного маршрута, где он конкретно пролетает над перевалом, — замахал рукой Хрусталёв.

— Примерно же знаем.

— Вот именно примерно, а нам точно след надобно.

— Понял, не дурак, замяли, — сдался Груздев.

Хрусталёв оказался прав. В последний день мая, когда солнцу ещё нужно было достичь половины дня, они услышали еле прослушивающийся звук вертолёта. Волнение охватило всех единомышленников, спрятались за выступы скалы и вглядывались вдаль. Наконец с южной стороны горизонта появилась движущаяся точка, она увеличивалась в размерах, и нарастал звук двигателя. Вот хорошо стали видны вращающиеся лопасти вертолёта, машина шла почти прямо на них. С её приближением нарастало и напряжение, сердца трёх подельников стучали так, что пульс отдавался в ушах.

Вертолёт подлетал к перевалу, шёл, не сворачивая определённым курсом, не сбавляя скорости и не набирая и не снижая высоты. Было понятно: лётчик, хорошо знает маршрут и высоты гор, наверняка многократно пролетал над этим участком местности, хорошо знает её ориентиры. Вертолёт, поравнявшись с перевалом, прошёл над ним низко и продолжал движение, не изменяя направления, стал удаляться, уменьшаться в размерах, а вскоре и вовсе исчез.

— Чего говорил! В последний день объявился! — вскричал Хрусталёв.

— Да, прав ты был, Захар, прав, — радовался свершившемуся факту Гребнев.

— Теперь дождёмся его возвращения, сделаем засечку, думаю, а вернее уверен, пролетит точно над этим же местом.

Вертолёт ждали чуть более двух часов, и он вновь появился. Ситуация та же, только теперь его звук нарастал с северо-запада. И на самом деле, как и предполагал Хрусталёв, пролетела машина над перевалом, но лишь с небольшим отклонением от прежней точки.

— Что и требовалось доказать! — ликовал Захар, приплясывая и хлопая в ладоши.

Гребнев и Груздев, глядя на него, смеялись — пока складывается всё как надо! Теперь нужно время, ждать целый месяц. Как же это будет утомительно, каждый день одно по одному — слоняться по перевалу, его склонам, лежать в каменной пещере или на открытом воздухе, изнывать о задуманном деле, терзая себя догадками о предстоящем будущем. Каким оно будет: удачным или драматичным, успешным или пропащим?

И время шло, оно отсчитывало минуты, часы, сутки, тянувшиеся чрезмерно долго для отчаянных и коварных бандитов. А как же иначе было назвать сейчас тройку друзей, подготовившихся к столь вызывающему и страшному нападению на вертолёт, чтобы завладеть золотом, добытым рабочими приисков. Это были потенциальные преступники, осознававшие степень готовящегося ими разбоя, масштабов содеянного. В случае провала их ждёт высшая мера наказания и презрение общества, а главное — утрата самой жизни. Да, самого дорогого на земле — жизни! Осознавали и шли на шаг, который обернётся трагично для тех, кто будет находиться в летательном аппарате, для их родных и близких.

Хрусталёв с Гребневым проверили автоматы, оружие показало высокую точность, механизмы работали без сбоя, надёжно. Захар предложил: один автомат должен быть у Гребнева, второй у него, Груздеву же дать ружьё, для подстраховки. От ружья толку мало, но всё же урон машине, если стрелять с близкого расстояния и прицельно, можно нанести вполне реально.

Хрусталев, обсуждая тему обстрела вертолёта ещё до отъезда из Магадана, наставлял: огонь вести только по кабине, положить пилотов, машина, оставшись без управления, сразу пойдёт камнем вниз, и тогда она наша. Ни в коем разе не стрелять по двигателям и бензобакам — большая вероятность, что пули уйдут рикошетом, а значит, впустую, и более того, может возникнуть загорание, и тогда не подойдёшь к машине долгое время, чтобы забрать золото. Против такого аргумента спорить никто не стал, на кону стояла надёжность разработанной операции действий. Все какие возможны ситуации были до тонкости обговорены, и теперь лишь время решало всё.

Время, что это такое? Некоторые задаются вопросом: реальная ли эта форма или чистая абстракция, существующая только лишь в сознании человека? Это внепространственная величина или какая-то особая неотделимая часть материи? Но кто бы спорил — оно едино для всей вселенной, а стало быть, и касаемо и влияющее на каждый живой организм, находящийся в её необъятном пространстве. И всяк к нему привязан или приспосабливается в совокупности с вселенной и природой и обстоятельствами, в той или ной степени создающими условия для существования.

Время работало на осуществление коварного замысла, хладнокровного и ужасного. Не задумывались наши герои, чтобы этот отсчёт остановить или повернуть вспять, нет. Ими двигала алчность, искушение злом, желание сорвать куш, способный привести к беззаботной и разгульной жизни. Эта цель обрела их сущность и идеал дальнейшего бытия, обрастала с каждым днём нетерпением, а потому и торопила время. И оно шло.

Кони жировали, травы было в избытке и их особо не тревожили. Но чтобы не застаивались, каждый день их хозяева садились в сёдла, спускались в долину к речке, поили лошадей и возвращались обратно. Это занимало всего несколько часов.

Хрусталёв где-то вначале второй декады июня на водопое подстрелил оленя. Лошадь под седоком шла степенно, зверь слышал и подумал это сохатый и не особо насторожился, расстояние было достаточным, чтобы выстрелом из ружья достать дикое копытное животное. Зверьё здесь непуганое. Пуля его сразила наповал с первого выстрела. Свежевали втроём, тушу разделали быстро. Печёнку и сердце приготовили сразу, часть мяса завялили над дымящимся костром, до образования на нём сухой румяной корочки, остальное же использовали на солонину и засушили на солнце. Это была отменная и богатая добавка к столу, располагавшая к сытости и блаженству на природе.

В средине июня над сопкой пролетел вертолёт, напряглись, но общим решением сошлись: ни к чему, будем