Сергей Гусев - Лодка за краем мира Страница 36

Уже через несколько минут четыре аккуратных квадрата легионов были выстроены на пирсе. Солдаты замерли в строю, топот ботинок сменился непривычной тишиной и плеском волн, разбивающихся о бетон причала. В глубине транспорта взревели моторы, металлический корпус его резонировал, усиливая звук. В темноте его зева загорелись два глаза электрических прожекторов, становясь все ярче и ярче. Пока, наконец, на пирс не выполз, словно рожденный чревом гигантского корабля, танк. Грохоча железными траками гусениц, он выбрался на пандус, словно неведомое животное, повернул приплюснутую круглую башню из стороны в сторону, осматривая строй легионов, стоящих перед ним, недовольно взвыл двигателем и занял свое место перед строем. В течение нескольких следующих минут транспортник выпустил из себя еще девять бронированных собратьев, похожих на одинаковых металлических жуков.

Тишина нависла над строем, как будто люди разом захотели прислушаться к шелесту волн и шуму ветра. Но вместо этого из недр транспорта вышел человек одетый в белую форму высших республиканских офицеров. Сержанты закричали, отдавая команды фалангам легионов, и весь строй одновременно разразился единым выдохом приветствия – Айййл!

– Красиво стоят, – мрачно заметил Стени.

– Ну да, стоять не воевать, мичман, – поправил его Берроуз, – еще не известно, как они себя поведут в бою. Кричать – еще не значит победить.

Тем временем, моторы танков взвыли, выпуская клубы дизельной гари. Ровные ряды легионов развернулись, повинуясь новым приказам, и двинулись маршевым шагом, уходя в глубину порта. Солдаты запели бравый пехотный марш:

Буря шумит в поднебесье,Словно на подвиг зовёт,Да залихватскую песнюВетер шальной нам поёт!

Ухает гулко по крыше,Дробно стучит невпопад,Словно один из всевышнихС неба спускается в ад.

Словно взбесившийся демон,Мечет и рвёт ураган,И, поднимаясь до неба,Снова летит в котлован…

Буря шумит в поднебесье,Словно на подвиг зовёт,Да залихватскую песнюВетер шальной нам поёт!

Прошло два дня, с тех пор, как мичман с капитаном обосновались в своем убежище. Под покровом ночи они совершили уже не один осторожный рейд среди пирсов и складов в поисках корабля под имперским флагом, но все тщетно. Корабли попадались в основном республиканские – канейские и ливейские. Казалось, удача улыбнулась им, когда они нашли сухогруз без флага. Каково же было их разочарование, когда утром над кораблем подняли зеленое полотнище с утской стрелой. Судно, должно быть, направлялось в Моозау.

– Дело дрянь. Похоже, нам сидеть здесь до зимы, – мрачно заметил Стени. – Боюсь, моя мамочка забыла положить мне в багаж теплые штаны.

Берроуз вздохнул:

– Другого выхода нет. Пока никто не научился строить железные дороги под водой, из Троттердакка на материк можно выбраться только на корабле. Не отчаивайтесь, Стени, что-нибудь найдется.

– Хех, капитан, главное, чтобы судно нашлось раньше, чем найдут нас. А дороги по дну моря – это Вы здорово придумали! Залег на койку и знай себе лежи до Сионау, пока паровоз тебя везет. А в окно рыбы стучатся. Я бы субмарину вроде нашей в поезд переделал или рельсы под водой проложил в стеклянном туннеле.

– Кто знает, мичман, – улыбнулся Берроуз. – Этим миром правят идеи и мечты. Вот вернетесь домой… – может, будете еще когда-нибудь владельцем подводной железнодорожной линии.

Стени рассмеялся, настроение его явно улучшилось:

– Я нашел тут в дальнем углу нашего ангара несколько ящиков с тушенкой и оставленный кем-то пакет с бобами. Предлагаю устроить нормальный ужин, чтобы немножко раскрасить нашу грустную жизнь. Мы сварим их сегодня утром в большой консервной банке из-под селедки.

И беглецы двинулись к своему убежищу, чтобы хорошенько выспаться. Вдали, у горизонта ночь уже чуть приподняла свое бархатное покрывало, и восток отсвечивал голубовато-лиловыми тонами – предвестниками утра.

– Однако, свинина хороша у них, – сыто урчал Стени, похожий на довольного кота, поглощая варево вырезанной из какой-то доски самодельной ложкой.

Берроуз задумчиво глядел на угасающие под импровизированным котелком угли:

– Все это, конечно, хорошо, мичман, но дольше здесь оставаться нельзя. Боюсь, завтрашней ночью нужно садиться на любой корабль, идущий отсюда, хоть на имперский, хоть на утский. Иначе нас обнаружат. Попасть бы только на материк, там легче затеряться и можно добраться до границы пешком. Нас там, по крайней мере, не ищут.

Стени открыл рот, но ответить не успел, застыв в напряженной позе с полной ложкой в руке. По каменным плитам у входа звонко процокали каблучки, заскрипели несмазанные петли старой двери. Берроуз привстал было, но понял, что прятаться поздно. На фоне ярко освещенного прямоугольника двери появился женский силуэт, пахнуло дорогими духами.

– Наконец-то я нашла Вас, капитан, – это глубокое контральто заставило его сердце упасть.

Рука Берроуза дернулась было к карману с пистолетом, но тут же опустилась. Он офицер, еще не хватало ему стрелять в безоружную женщину. Нет, даже если это провал. И капитан молча смотрел на высокую госпожу Ариллу Тою, вошедшую в ангар. Та заметила его движение и приложила палец к губам:

– Тсс… Не надо стрелять, капитан. Не поднимайте шума. Поверьте, это не в Ваших интересах.

– Как Вы нас обнаружили, госпожа Арилла? – отрывисто произнес Берроуз.

– Всякому ясно, что Вас надо искать в порту. И вас ищут. У меня есть здесь свои люди, поэтому я вышла на вас первая.

– Вы уже вызвали полицию? Мы окружены?

Стени осторожно поднялся и выжидающе глядел на капитана, ожидая его команды, однако, не дождавшись ее, решил действовать самостоятельно и сделал шаг вбок, чтобы зайти женщине за спину. Она повернула голову в его сторону и, указав на место перед собой, властно произнесла:

– Вернитесь на место, мичман. Я пришла говорить с вами, не надо эксцессов.

Стени не двигался, он не собирался подчиняться никому, кроме своего командира. Повисла напряженная тишина. Арилла казалась совершенно спокойной, она не изменилась в лице, лишь по напряженным мышцам ее тонкой белой шеи можно было догадаться, что она понимает весь риск положения, в котором находится. Берроуз глядел на нее с невольным уважением. Наконец, помедлив, он приказал:

– Отставить, мичман. Мы выслушаем даму.

И, слегка поклонившись, обратился к нежданной посетительнице:

– При прошлой нашей встрече Вы расспрашивали меня о субмарине, хотя мне действительно неизвестно ничего из того, о чем Вы говорили. Чего Вы требуете теперь?