Эдгар Берроуз - Тарзан и люди-леопарды Страница 37

Когда Боболо и Капопа исчезли за деревьями, Ребега подозвал одну из женщин, с интересом прислушивавшуюся к краткой беседе вождя с гостями.

– Отведи женщину к себе в хижину, – распорядился он. – Смотри, чтобы с ней ничего не случилось, и чтобы никто чужой ее не видел. Такова моя воля!

– Чем я стану ее кормить? – спросила женщина. – Мужа на охоте убил дикий кабан, и мне самой не хватает еды.

– Тогда пусть поголодает, пока Боболо не пришлет обещанное. Ступай!

Женщина схватила девушку за руку и потащила к жалкой хибаре на самой окраине деревни. Девушке показалось, что ее поселили в самой убогой хижине.

Перед самым входом на земле высилась груда мусора и валялись всякие отбросы. Внутри же стоял мрак, ибо окон в хижине не было.

Увязавшиеся вслед за надзирательницей Кали-бваны женщины ввалились в хижину, где, возбужденно крича, стали грубо хватать пленницу, пытаясь рассмотреть наряд и потрогать украшения. Кали-бвана в общих чертах понимала их речь, так как довольно долго прожила среди туземцев, а пигмеи говорили на диалекте, близком к тому, которым пользовались в деревнях Боболо и Гато-Мгунгу.

Потрогав тело девушки, кто-то из женщин заявил, что пленница очень нежная, и, значит, мясо у нее вкусное-превкусное, на что все засмеялись, показывая желтые остро отточенные зубы.

– Если Боболо не поторопится с едой, она сильно отощает, – обронила Влала, женщина, которую приставили стеречь Кали-бвану.

– Если Боболо не принесет еду, мы съедим ее прежде, чем она похудеет, – произнесла другая. – Наши мужья приносят мало мяса с охоты. Говорят, дичь перевелась. А без мяса мы никак не можем.

Женщины оставались в тесной зловонной хижине до тех пор, пока не пробил час идти готовить ужин для мужчин.

Девушка, изнуренная как морально, так и физически, страдала от духоты и вони. Она легла, пытаясь забыться сном, но не тут-то было – женщины принялись пихать ее палками, а некоторые из жестокости и злобы даже поколотили. Как только они ушли, Кали-бвана снова легла, но Влала подняла ее сильным ударом.

– Не смей спать, белая женщина, когда я работаю! – воскликнула она. – Живо за дело!

И она всучила девушке каменный пест, указывая на большой камень у стены.

В углублении оказалась горстка зерен. Кали-бвана уловила не все, что сказала женщина, но достаточно, чтобы понять, что от нее требуется. Она с усилием принялась толочь зерно, между тем как Влала развела перед хижиной костер и стала готовить ужин.

Когда еда поспела, женщина жадно проглотила ее, не предложив девушке ни крошки. Затем Влала вернулась в хижину.

– Я хочу есть, – сказала Кали-бвана. – Ты меня не покормишь?

Влала возмутилась.

– Покормишь! – крикнула она. – Мне самой не хватает, а ты жена Боболо. Пусть он снабжает тебя едой.

– Я не жена Боболо, а его пленница, – ответила девушка. – Когда мои друзья узнают, как вы здесь со мной обращались, вам непоздоровится.

Влала рассмеялась.

– Не узнают, – с насмешкой сказала она. – К нам сюда люди не приходят. За всю свою жизнь я видела, кроме тебя, только двоих с белой кожей, и обоих мы съели. Никто не придет, и никто нас не накажет за то, что мы тебя съедим. Почему Боболо не оставил тебя у себя в деревне? Жены не позволили? Это они тебя выгнали?

– По-моему, да, – ответила девушка.

– Ну так он тебя никогда не заберет. От него до деревни Ребеги дорога долгая. Боболо скоро надоест ходить в такую даль на свидания с тобой, раз у него дома столько жен. И тогда он отдаст тебя нам.

Влала облизала толстые губы.

Девушка поникла, руки ее бессильно упали. Она безмерно устала.

– Очнись, ленивая тварь! – крикнула Влала и, подскочив, ударила девушку палкой по голове.

Кали-бвана с трудом вслушивалась в сердитые слова негритянки.

– Да смотри, разотри зерно как следует, – прибавила Влала, выходя за дверь посплетничать с деревенскими подружками.

Едва Влала ушла, как девушка перестала работать. От усталости она едва держала в руках каменный пест, а от голода перед глазами плыли круги. Выглянув с опаской из хижины, она быстро схватила горстку муки и съела. Она не посмела съесть слишком много, опасаясь, как бы Влала не обнаружила пропажи, но и эта малость лучше, чем ничего. Потом она подсыпала немного зерен и растолкла в муку.

Когда Влала возвратилась, девушка крепко спала подле ступки. Женщина пинком разбудила ее, но поскольку было слишком темно, чтобы работать, а сама Влала улеглась спать, Кали-бвана получила наконец возможность отдохнуть.

На другой день Боболо не вернулся. Не вернулся он ни на третий, ни на следующий, и еды не прислал. Пигмеи, надеявшиеся на пиршество, сильно обозлились.

Но особенно обозлилась Влала, ибо была самой голодной. Кроме того, она заподозрила, что пленница тайком таскает ее муку. И хотя прямых улик у пигмейки не было, она гневно обрушилась на Кали-бвану, обвиняя ее в краже, а затем пустила в ход палку.

И тут произошло нечто неожиданное.

Девушка вскочила, вырвала палку из рук Влалы и прежде, чем та успела выскочить наружу, нанесла ей несколько ударов. С этого момента Влала больше не била девушку. Пигмейка даже стала относиться к ней с некоторым уважением, однако голос ее звучал громче остальных в деревне, возмущаясь Боболо и ненавистной чужачкой.

И вот перед хижиной Ребеги собрались воины и женщины, голодные и злые.

– Боболо не принес еды, – крикнул воин, в сотый раз повторяя то, о чем давно твердила вся деревня. – Зачем нам его мука, рыба и бананы, когда у нас есть мясо, которого хватит на всех?

Оратор многозначительно указал на хижину Влалы.

– Если мы прикоснемся к его жене, то Бололо приведет воинов и перебьет нас, – предостерег чей-то голос.

– Капопа напустит чары, и многие из нас умрут.

– Боболо обещал явиться с подарками на следующий же день!

– Уже прошло три дня, а его все нет.

– Мясо белой девушки пока еще сочно, – сказала Влала. – Она подъедала мою муку, но этому я положила конец. Если она в скором времени не получит еды, мясо ее станет жестким, несъедобным. Так давайте съедим ее сейчас.

– Я боюсь Боболо и Капопы, – признался Ребега.

– Мы не обязаны сообщать им, что съели ее, – не унималась Влала.

– Они же догадаются, – упорствовал Ребега.

– А мы скажем, что приходили люди-леопарды и забрали ее, – предложил воин с лицом, похожим на крысиную морду. – Если нам не поверят, снимемся с места. Все равно здесь плохая охота. Ради охоты стоит перебраться в другие края.

Страхи Ребеги еще долго перевешивали его врожденное пристрастие к человечине, но, наконец, он заявил, что если обещанная Боболо провизия не прибудет до вечера, то нынче ночью они устроят пиршество.