Луи Буссенар - Монмартрская сирота Страница 37

С нехорошей улыбкой, улыбкой недовольства, что дуэль обошлась без кровопролития, Диана подошла к стене и показала гостям, что, соединив черточками следы, оставленные пулями, можно было бы получить силуэт Фернандо.

Затем она обратилась к молодым людям и сказала:

— Поздравляю вас, господа, — вас, мистер Стальное Тело, за вашу ловкость, а вас, дон Фернандо, за то, что вы дали нашему противнику случай показать свою ловкость. Завтра весь Денвер придет разглядывать эту стену. Ну, а теперь я прошу вас пожать друг другу руку, благо все кончилось благополучно.

Стальное Тело прямодушно протянул руку, а Фернандо холодно подал ему два пальца, затем отозвал его в сторону и сказал с ненавистью и злобой:

— Вы меня унизили, осмеяли… Вы меня уничтожили в сердце той, которую я безумно люблю… Лучше бы вы лишили меня жизни! О, она далеко увлечет вас, эта тигрица с жемчужными зубами… эта сердцеедка… этот бич людей… Я оставляю вас между ненавистью и любовью… надеюсь, что вы будете ими раздавлены. До свидания! Вы узнаете скоро, что значит ненависть испанца!

После этого Фернандо удалился и исчез, а Стальное Тело, не ожидавший такой развязки, лишь пожал плечами и поспешил открыть бал с Дианой, ибо музыка приглашала к кадрили.

ГЛАВА XXI

огда на следующий день утром Стальное Тело проснулся, перед ним уже стоял лакей, держа в руках поднос с кофе, закусками и свежими газетами.

Не без труда ковбой вспомнил все вчерашние события: «розовый» обед, дуэль и танцы с Дианой, во время которых их влечение друг к другу еще больше возросло.

— Скажите, пожалуйста, дружище, у кого я нахожусь? — спросил он у слуги.

— Как, вы не знаете, где вы? Вы во дворце полковника Сайруса Диксона, банкира… знаменитого торговца золотом.

— Диксон… Диксон… Ах да, он мне вчера отрекомендовался. Он, кажется, претендует на скромное прозвище Короля Золота?

— Да!.. Таких претендентов, впрочем, трое или четверо.

— А миссис Диана?..

— Его дочь… Королева Золота! Она приказала торопить вас с завтраком, так как минут через двадцать поедет на прогулку верхом и просит вас присоединиться к ней.

— С удовольствием.

Слуга ушел, а Стальное Тело съел завтрак, перелистывая газеты, столбцы которых были заполнены описанием его вчерашних подвигов с портретами, биографией, в которой не было ни слова правды, и даже с рисунком той части стены, где следы пуль обрисовывали силуэт его противника.

Выйдя во двор, он увидел Диану в платье амазонки, а подле нее двух великолепных вороных скакунов, которых держали под уздцы двое конюхов.

С по-утреннему свежим лицом, влажными губами и ясным взором прекрасных глаз, Диана была, как всегда, очаровательна.

К удивлению Стального Тела она встретила его равнодушно, почти холодно, вопреки возникшей между ними накануне близости.

Это еще больше разжигало его чувства к ней, на что она, очевидно, и рассчитывала как опытная кокетка.

Во время прогулки они почти не говорили, но зато взгляды их были красноречивее всяких фраз, и, как ни старалась молодая женщина казаться равнодушной, Стальное Тело видел, что она разделяет его страсть.

Они вернулись к обеду и, уединившись, провели, беседуя, все послеобеденное время до вечера. По настоянию Дианы Стальное Тело рассказал ей о всех кровавых подвигах своей жизни.

— Много людей убили вы на своем веку? — спросила она его с любопытством.

— Точно не знаю: после пятидесяти я бросил счет.

— О, это ужасно!

— Да, ужасно; но если бы вы знали, в каком аду мне приходилось жить! Я могу сказать в оправдание, что убивал, лишь защищая свою жизнь, и никогда не злоупотреблял своей силой.

Диана незаметно свела разговор на тему о любви, и Стальное Тело, очарованный жгучим взглядом ее прелестных глаз, отдался приятному времяпрепровождению, позабыв о цели своей поездки и обо всем на свете.

Вечером они отправились вместе в театр.

Их появление произвело огромную сенсацию. Публика, ознакомившись по газетам с подвигами Стального Тела, так шумно выражала свой восторг и уважение, что актеров не было слышно даже в первых рядах.

Отвечая улыбками и поклонами на раздававшиеся со всех сторон приветствия, полные энтузиазма, Диана и Стальное Тело совершенно не заметили, как двое зрителей, сидевших сбоку, в одной из партерных лож, следили за каждым их движением.

Один из них был гигантского роста; в глазах его горела злоба; на грубом лице виднелся огромный шрам, едва начинавший заживать.

Другой был ниже ростом, и тонкие, аристократические черты его лица можно было бы назвать красивыми, если бы они не были искривлены бешеным гневом.

— Поклянитесь мне, Фрэд, что вы его не убьете! — сказал он вполголоса гиганту.

— Клянусь, дон Фернандо, хоть мне и страстно хочется отправить на тот свет этого негодяя, который меня избил, унизил, осрамил…

— Месть, мой друг, хороша лишь тогда, когда ею можно долго упиваться.

— Меня все же бесит, что он в двух шагах от дула моего револьвера и я не могу размозжить ему голову.

— Несчастный! Эта толпа идиотов предала бы вас суду Линча, и через минуту от вас бы остались одни куски. Не беспокойтесь, нам представится скоро более удобный случай для мести.

— Ладно, я подожду. Вполне полагаюсь на вас, дон Фернандо.

— Можете на меня рассчитывать, Фрэд, а теперь пойдемте в гостиницу и посоветуемся, что предпринять.

ГЛАВА XXII

рошло несколько дней с тех пор, как Стальное Тело поселился в особняке Диксона, а между тем он ни разу не пытался серьезно переговорить с Дианой о деле, из-за которого приехал. Молодая женщина окончательно вскружила ему голову. Она пленила его остроумной беседой, превосходной музыкой, нежными, пленительными ласками.

Ей нужно было подчинить себе его волю, обольстить его, и она тем естественнее играла свою роль, чем больше сама запутывалась в собственные сети.

Стальное Тело не думал о том, к каким последствиям может привести его страсть, все больше и больше поддаваясь обаянию Дианы. Охваченный необузданным чувством, он не замечал, как мало-помалу терял свободу и становился послушным орудием в руках своей обольстительницы.

Прошла неделя — и между молодыми людьми установились самые интимные отношения.

Однажды вечером полковник ушел в театр, они остались наедине.

Стальное Тело долго созерцал прекрасное лицо Дианы, с трудом веря, что его любит это прелестное создание. Она обеими руками охватила его голову, покрывала ее поцелуями и страстно ему шептала: