Мэри Стюарт - Гончие Гавриила Страница 38

Крючок отсутствовал, место, где раньше был замок, заколочено куском дерева. Этот разбитый замок, наверняка, часть истории дворца. Дверь позднее укрепляли, вставили новый замок, но он не может быть крепче того, к чему приколочен, а во дворце разваливалось все. Замок-то был на месте и заперт, но та его часть, которой следовало удерживать задвижку, оторвалась и болталась на бесполезном винте. Так, значит, и собаки вошли. Может быть, они даже сами сломали замок, причем прямо сегодня, иначе его бы наверняка уже починили. Точно, повреждение недавнее, осыпавшийся мусор так и лежал на полу. А когда Чарльз посветил туда фонарем, я увидела даже выпавший винт.

― Повезло, ― сказал он.

― Спасибо гончим Гавриила, ― прошептала я. Он улыбнулся и кивнул. Мы вошли в дверь.

В огромном сводчатом проходе свет фонаря просто терялся, до потолка не доставал. Мы попали в подземное помещение в форме буквы «Т». Наша дверь находилась в середине верхней планки, в нескольких ярдах слева открытая арка уходила в темноту, оттуда дул слабый, но свежий ветерок. Прямо перед нами, перекрывая верхнюю перекладину буквы, находилась другая дверь. Как и главные ворота дворца, она была бронзовой, старательно выделанной. Ее поверхность, несмотря на возраст, сохранила шелковую красоту обработанного вручную металла. С обеих ее сторон расположились резные металлические подставки, раньше в них, очевидно, вставляли факелы. Ниже в стену до высоты человеческого роста углублялись темные ниши. Изогнутая арка сохраняла следы краски.

― Должно быть, дверь к принцу, ― прошептала я. ― Ты прав, это нижняя дорога в сераль. Посмотри, она заперта?

Но он покачал головой и направил луч света в левый проход.

― Сначала путь к отступлению. Спорим, это путь к воротам? Пойдем смотреть?

Длинный изогнутый тоннель оказался не слишком ровным и очень темным. Мы двигались медленно. Насколько я разглядела, стены были из почти необработанного камня, никаких рисунков. Местами к ним приросли грубые подставки для факелов. Грубый пол был очень сильно истерт, грязен и даже местами с дырками. Однажды сгусток темноты заставил меня остановиться и вцепиться в руку Чарльза, но крыса, которая там, скорее всего, жила, не показалась. Проход повернул вправо, немного поднялся вверх и встретился с другим.

Мы остановились у развилки. Наш коридор был основной линией нового «Т», а верхнюю планку составлял тоннель побольше. Чарльз выключил фонарь, минуту мы постояли, прислушиваясь. Воздух стал еще свежее, и легко было угадать, что перед нами ― выход на улицу. Где-то вдалеке справа я услышала пыхтение и скулеж гончих. Чарльз направил туда луч фонаря, осветил грубый пол, переходящий в широкие ступени.

― Этот, очевидно, идет прямо к воротам, что значит, если я прав… ― Он посветил фонарем влево, почти немедленно мы увидели, что не так давно здесь проходила лошадь и оставила явные следы прямо посередине коридора. ― Я не ошибся. Именно там.

Через две минуты мы смотрели через деревья на реку Адонис.

Ворота были вырублены в скале, уходили в нее глубоко ниже уровня плато за дворцом. К ним вела крутая тропа, над входом торчали и нависали корни деревьев. Вьющиеся растения разрослись и почти замаскировали проход сверху. Подходя с плато, можно было бы увидеть только обрыв. Площадка перед воротами была достаточно широка для одного коня, ворота в очень хорошем состоянии были заперты и закрыты на задвижку.

― Видишь? ― спросил кузен. ― Достаточно большая дверь, чтобы вошел мул или лошадь, и прямой проход под сералем в мидан. Хвала Аллаху, лазить по стенам не придется. Очень мило с их стороны оставить ключ в замке, как ты считаешь? Пойдем обратно. Нет, не закрывай ворота, мне кажется, так будет лучше. ― Он посмотрел на часы. ― Уже больше двух. Они не могут не спать всю ночь, как ты считаешь?

― Если кто-то и бодрствует, то только бабушка Ха.

― Да, ну… ― Он смотрел на землю, играл кнопкой фонаря, явно о чем-то сосредоточенно размышлял. Неожиданно поднял голову. ― Теперь обратно?

― Обратно? К двери принца? Она, наверное, тоже заперта.

Древность дворца создавала очень странное настроение, я сказала это почти с облегчением, а Чарльз быстро на меня взглянул.

― Возможно, хотя сомневаюсь, что они запечатывают внутренние части дворца, так сказать. Кристи…

― Да?

― Хочешь продолжать?

― Продолжать? То есть здесь? А куда еще можно пойти?

― Я говорю о двери принца. Может, предпочитаешь вернуться в сераль?

― А ты?

― Нет, не сейчас. Но если желаешь подняться наверх и оставить это на меня…

― Сделай милость, не надо, а? Не боюсь Джона Летмана, что бы ты там не думал.

Он начал что-то говорить, потом, очевидно, подумал лучше и произнес:

― En avant, mes braves.[14]

Мы пошли вперед.

И дверь принца оказалась открытой. Она безмолвно распахнулась в длинный сводчатый черный коридор, очень тихий и совершенно пустой. Чарльз остановился. Свет фонаря почти терялся в распростершейся перед нами темноте. Мне показалось, что кузен не уверен в себе, но тут он пошел вперед. А я за ним.

Коридор, как и спиральная лестница, когда-то был богато разукрашен, но, хотя и относительно чистый, явно требовал ремонта. Пейзажи на стенах потускнели и осыпались, даже при свете фонаря бросались в глаза их повреждения. Мраморный пол чем-то застелили, так что наши шаги не были слышны. Тихий мертвый воздух пах пылью.

С обеих сторон через равные промежутки расположились дверные проемы, я к таким уже привыкла во время своих блужданий. Большинство было просто провалами в темноту, двери болтались на сломанных петлях, демонстрируя пустоту или беспорядок. Чарльз посветил фонарем в первые, они содержали только огромные кувшины.

― Только сорок разбойников, ― прокомментировал он.

― А ты что ожидал?

― Бог его знает… А вот пещера Алладина. Минуточку, давай посмотрим.

Сначала я не поняла, что привлекло его внимание. Комнату заполнял почти такой же мусор, как наверху, в серале ― мебель, безделушки, пауки, все это копилось годами. На грязном шкафу сгрудились книги, не такие пыльные, как все остальное. Луч фонаря скользнул по ним, а за ним отправилась рука Чарльза. Она перевернула самый толстый том.

― Так я и думал.

― Что это?

― Толковый словарь.

Книга открылась в его руке. Я заглянула через плечо.

― Очень полезно. Знаешь, кто такой налим? Рыба семейства тресковых, водится в пресных водах Евразии и Северной Америки к северу от 45 градусов северной шпроты. Чего тут непонятного? Кроссворды, Чарльз.

― Ты совершенно права. ― Он закрыл книгу, подняв облако пыли, и взял другую. Она оказалась меньше словаря, но важнее, в толстой кожаной обложке, которая, несмотря на слой пыли, была явно старательно и вручную обработана. Он держал ее осторожно, под пылью блестела позолота.